Сингулярность. Извлечение

– Да.

– А разве наши отцы не противостоят друг другу в суде?

Алекс, поморщившись, кивнул.

– Тогда он должен быть против наших встреч. Он может подумать, что ты на стороне моего отца.

– Он не против.

– Я не понимаю.

– Ну он думает, что я собираюсь предложить тебе стать моей парой, – совершенно равнодушно заявил он, как будто речь шла о совместном походе в магазин.

– Что?! – я вскочила с лавки, уставившись на Алекса во все глаза.

– По-другому я просто не смог бы реализовать твое обучение. Ты ведь сама просила.

Я села обратно и успокоила себя уже привычной дыхательной гимнастикой.

– Но ты не собираешься делать этого, правда? – наигранно спокойно спросила я, потому что дыхательная гимнастика ни черта не помогла.

– Подавляй свечение. Отец рад возможности объединить два старинных и состоятельных рода. Тем более и ты, и я – единственные дети. Я использовал это, чтобы быть рядом с тобой.

– Прости за мою реакцию.

– Да уж, тебе надо лучше пытаться сдерживать себя. Ты не стабильна. Это одна из причин, почему мы идем миллиметровыми шагами в обучении. Энергия не любит неточности и непостоянства. Она – удел сильных, решительных сингов.

– Там у меня получалось переместиться только в момент кульминации панического страха.

– Да, это тоже вариант для самозащиты… детей.

– Мило. Сравниваешь меня с ребенком. А когда я уничтожила десятки нейрофагов в пустыне? Я не боялась.

– Правильно. Тебя вели сильные чувства: стремление защитить, помочь. Но это опять же экстренные меры, замешанные на эмоциях. А нам нужна холодная спокойная концентрация и знание того, что ты делаешь. Боюсь, второй раз тебе не простят уничтожения такого количества государственной собственности.

– Я сама не могу простить себе, что подвергла опасности свой город и его обитателей.

– Точно. Хотя, по секрету, тебя бы не нашли по-другому. Ведь твоей личности нет. А за два земных года ты не делала ничего, указывающего на твою принадлежность к пропавшему сингу.

– Но я перемещалась.

– При перемещении, не имея своей личности, ты оставляла след уже другой сущности. К тому же он был такой незначительный, что в инстанции выше патрульных нейрофагов это не ушло. Поэтому они пытались устранить тебя, как постороннюю энергию. В первый раз ты засветилась, когда твоя кровь попала к нейрофагу. Проанализировав ее, и обнаружив в базе данных первой категории по пропавшим, он подал сигнал, но ты уже отправилась в следующее отслоение земной реальности.

Каждый раз воспоминания о страшных монстрах болезненно напоминали о Дене, моем друге, следы которого потерялись в Чешских катакомбах при нападении. В душе я осознавала, что нейрофаги в каком-то роде заслуживают жалости. На самом деле они некогда тоже были людьми, но совершили ошибку, нарушив закон, а затем прошли процедуру изъятия личности на срок приговора, и были отправлены уничтожать все огрехи Вселенной, вроде меня. А то, что Ден находился рядом – полностью моя вина…

– Зато, когда в отчетах энергетического воздействия неземного плана проскочили указания штормового характера, стало понятно, что к этому приложил руку Стратим, – продолжал Алекс. – И тут уже все переполошились.

Я опустила глаза, вспомнив, какой урон нанесла своими неуправляемыми разбушевавшимися силами.

– Алекс, тебе удалось что-нибудь узнать о Дене? Ты говорил, что твой дядя работает в этой организации.

– К сожалению, нет.

– Но ведь если он прошел процедуру изъятия личности, теоретически, она где-то в их картотеках?

Он накрыл мою руку своей ладонью, наклонился чуть ближе и произнес тихим ласковым голосом, как будто говорил маленькому ребенку:

– Киара. Нейрофаги не всегда оставляют в живых своих жертв. У них четкие инструкции, и иногда они выполняют приказ на месте. Это же Земля. Люди слабы, чтобы даже пережить процедуру изъятия. Поэтому, скорее всего, его энергия просто была поглощена.

Одновременно в парадоксе с этими страшными словами я почувствовала, как по моему телу разливается теплое спокойствие, и поняла, что это дело рук Алекса.

– Ты не слишком о них высокого мнения. А ведь они приняли тебя в семью, – голос мой дрожал, подчеркивая, что усилия Алекса, заставить меня забыть о трагической судьбе Дена, напрасны.

– Ты не права. Возможно, они являлись единственной настоящей семьей, которая у меня была. Просто люди слишком хрупки. Хрупки и не стабильны. Как ты сейчас. Поэтому я защищаю тебя. Ты напоминаешь мне о них.

– Защищаешь от кого? – не поняла я.

– От всего. И, в первую очередь, от себя самой.

– Что ты имеешь в виду?

В голове моей разлилась неприятная вибрация, заставившая меня буквально подпрыгнуть. Я растерянно смотрела на парня передо мной, пока через несколько секунд не вспомнила, что это все значит.

– Что случилось, Киара?

– Кажется, мне звонят, – я подняла руку и посмотрела на часы, как я прозвала местное средство связи, крипт, заключавший в себе схожие со смартфоном качества. В голове возник образ улыбающейся мамы, высветившийся как «Ниан Стратим».

Я только несколько раз пользовалась этим прибором, оставляющим впоследствии такое ощущение, будто в твоей голове побывал кто-то посторонний и совсем там не нужный, но до сих пор до конца не разобралась в правилах пользования.

Поэтому сказала вслух:

– Э… мама? Ответить? – вроде гаджет меня понял, так как тут же раздался мелодичный голос матери.

– Привет, Киара.

– Здравствуй… те.

– Завтра мы уезжаем, поэтому хотелось бы видеть тебя сегодня на ужине.

– Ладно.

– Хорошо. Увидимся на ужине.

– Ок.

– Что?

– Хорошо.