Сингулярность. Извлечение

– Да. Я об этом позаботился.

– Значит, они запретят уничтожать Землю?

– Не факт. Затрачено много денег, замешаны очень влиятельные синги. Проект такого размаха не может обойтись без участия правительства. Ходили слухи, что ты похищена в связи с этим делом, но никаких доказательств пока нет. Кто-то хорошо поработал. Надеюсь, что это не мой отец, – Алекс устало опустил голову.

Я коснулась его плеча успокаивающим жестом.

– Даже если это он, наша дружба не пострадает. Ты – не твой отец. Я верю тебе.

– Спасибо.

– Как мы можем повлиять на ход этого дела?

– Никак.

– Но если суд решит в пользу твоего отца…

– Земля погибнет.

Дыхание перехватило, а сердце сжалось. Макс… и Дин… И еще множество невинных людей…

Внимание привлек приближавшийся к нам через парк нейр, выполнявший на Сварге функции полицейского. Один из представителей современного общества, пугавший меня до ужаса. Как и нейрофаги, нейры лишены личности вследствие приговора суда, но их хотя бы не видоизменили. Они были похожи на обычных людей, только в специальной форме и с пугающим отстраненным отсутствующим взглядом. Меня аж передернуло от инстинктивного страха, когда он направился к нам.

– Я вынужден попросить прервать тактильный контакт. В общественном месте это запрещено.

Я одернула руку от Алекса, плечо которого сжимала, и спрятала ее в карман.

– Все в порядке. Я – доминус Александр, род Хорс. А это доминэ Киара, род Стратим. Она под защитой пункта Борна. Все данные хранятся в системе. Можете проверить, – выступил вперед Алекс, бросив на меня успокаивающий взгляд.

Нейр достал устройство, похожее на небольшой планшет и направил его на меня. Я дернулась назад.

– Все хорошо, Киара. Он просто просканирует твое лицо, отпечатки и сверит информацию о тебе. Просто стой и не двигайся.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я чувствовала себя хомячком в аквариуме, над которым навис отвратительный мальчишка с целью помучить животное. По идее, я должна была обрести дом, а попала в аквариум. С красивыми декорациями и прекрасноликими золотыми рыбками.

– Все в порядке, личность подтверждена. Всего доброго, доминус Александр Хорс, доминэ Киара Стратим.

– Алекс. Что это за пункт Борна?

– После восстановления личности резиденту требуется время на адаптацию, и ему свойственно совершать ошибки в обществе, так как память работает избирательно. Поэтому некоторый период он защищен этим законом, дающим право прикрывать служителям порядка глаза на мелкие нарушения.

– И сколько времени на адаптацию у меня?

– С тобой все сложно…

– Ведь у меня пока даже нет личности, соответственно и памяти, – догадалась я.

– Точно. Но я уверен, все образуется.

– Почему полицейский сказал, что нельзя касаться другого человека? – я повернулась к нему.

– Ну… это просто правила приличия, запрещающее нарушение личного пространства. Это принято уже очень давно. Я читал, что пошло все с того времени, когда Народы Содружества Галактик были разобщены и бесконтрольны из-за раздробленности государственных систем. Начались беспорядки, эпидемии, экономический кризис подогрел волнения в разных частях Мира. Напряженная военно-политическая ситуация на всех заселенных планетах нашей и соседних систем достигла своего пика. Кроме того, люди мигрировали, путешествовали и переносили друг к другу все новую инородную заразу. Пересматривалась законодательная система. Ну и среди многих изменений также вышел закон, запрещающий в общественных местах телесно взаимодействовать. Эпидемии прошли, а этикет остался. И, сама понимаешь, везде свои правила и традиции. Все разные, поэтому это унифицированный код общения.

– А если случился приступ, и нужна срочная помощь?

– То надо помочь всеми возможными способами.

– А если мать несет ребенка?

– Нет, только если касание излишнее…

– В смысле?

– Если оно не продиктовано определенным общественно важным делом или занятием.

– Ясно. А как же влюбленные? – я покраснела, понимая, что сам мой вопрос, скорее всего, неприличен здесь.

Алекс нахмурился, но я увидела промелькнувшее в его глазах смущение.

– Киара, я не хочу задеть тебя, но любовь – это чувство, не присущее разумному человеку. Прости. Я хотел сказать, современному сингу. Это как предыдущий этап развития что ли. Только не обижайся, правда. Если ты будешь рассказывать родителям, как любишь Макса, ничего хорошего из этого не выйдет. И уж точно они не обрадуются, что их единственная дочь выбрала себе в пару землянина. Это здесь не приветствуется. Да что уж говорить – такого никогда и не было!

– Да что плохого в землянине?

– Ничего. Просто они другие. Когда тебе вернут личность, я думаю, ты пересмотришь многое в своей жизни за эти два года.

– Все же не верится, что совсем никто не испытывает чувств симпатии, любви.

– Нет. Почему? Испытывают дома, где никто не нарушает единение пары, а также дети априори подвластны эмоциям. Но в нашей с тобой среде лучше забыть о таких сомнительных привилегиях.

– Я не смогу забыть, Алекс. Как только я найду возможность быть рядом с Максом, не представляя при этом для него никакой опасности, я вернусь к нему.

– Я понял тебя. Но сначала надо добиться судебного отказа в Извлечении, иначе некуда будет возвращаться.

Страх сковал меня ледяными щупальцами. Весь мой мир, который я до сих пор считала больше своим домом, чем сегодняшнее окружающее пространство, завис над бездонной пропастью.

– Когда ты сможешь научить меня управлять перемещениями?

– Как только ты освоишь материализацию энергии, дело пойдет быстрее, а пока никаких перемещений.

– А ты поможешь мне увидеть Макса?

– Киара, мы ведь уже обсуждали это. Перемещения оставляют за собой нити. Мне нельзя пока так делать. Я сейчас стараюсь войти в состав совета «СтратимХорс», поэтому делаю все, что ожидает от меня отец. Учитывая мое внеплановое длительное посещение Земли, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы он поверил, что мы единомышленники. Но при этом меня постоянно проверяют. За мной следят. Если он узнает о моем отношении к Солнечной Системе, то оттянет мое вступление в совет до того времени, когда я уже не смогу ничего предпринять для Земли.

– Если за тобой следят, значит, он знает, что ты сейчас здесь?

– Конечно.

– Со мной.