Призраки человечности. План Альмонди

– Но ты теперь у меня в должниках.

– Чего хочешь? Говори быстрее. А то я сегодня один в кафе… Долгая история.

– Ну… в один хороший частный детский сад на другом конце города требуется воспитательница. Зарплата отличная, в два раза больше, чем я сейчас получаю. Только вот владелица – настоящая ханжа. Требует, чтобы все ее работницы были замужем. Сходишь со мной? Ммм?

– С ума сошла? Мое лицо… и не только, благодаря некоторым, расклеено по всему городу. И кто теперь поверит, что я твой муж? Даже если и удастся одурачить ее на первых порах, разоблачения не избежать.

– Хмм, ты прав. Об этом я не подумала. – Она грустно опустила голову.

– Ладно, не теряйся, я поспрашиваю парней. А теперь иди, мне надо возвращаться в зал.

– Давай я останусь и тебе помогу, у меня весь вечер свободен, – предложила Керо, заметно просияв.

Он окинул ее оценивающим взглядом. Рваные джинсы, футболка свободного кроя на пару размеров больше со спортивным геометрическим принтом – кажется, когда-то у него была точно такая, – растрепанные коротко стриженные волосы.

– Ладно. Выбирать не приходится. Поможешь на кухне. Хотя бы фартук надень… И все-таки, кому хватает ума таких к детям подпускать?

***

Через полтора часа народ почти рассосался. Первыми покинули кофейню разочарованные школьницы. Дама за столиком слева, старшая из старой гвардии – звали ее Габриэлла, и было в ней что-то, побуждающее при обращении непременно добавлять к имени «кхимэ» – ушла предпоследней, оставив щедрую порцию чаевых и поблагодарив за спектакль, а Нолан учтиво чмокнул ей ручку.

– Нолан, дорогой, спасибо тебе, я давно так не веселилась. Даже жаль, что пришлось сдерживать смех, чтобы все не испортить. А ведь говорят, что он продлевает жизнь… Надеюсь, еще увидимся, Керо. – Помахав на прощанье, с улыбкой от уха до уха она упорхнула за дверь.

В завершение Нолан подошел к светловолосому парню в мятой рубашке веселенькой расцветки за барной стойкой, который сидел у стены и последние два часа напивался самым дешевым пивом в заведении. Обычно он отправляет к таким в собеседники одного из ребят или сам выводит на задушевную беседу, но сегодня было не до того из-за всей этой суеты. Интересно, что же его так расстроило? Классика жанра? Неразделенная любовь?

Нолан подошел и поставил перед ним мобильную кассу.

– Скоро закрываемся, друг.

Парень, вместо того, чтобы самому провести оплату по коду, предоставил доступ к счету и вытаращил на Нолана пустые серые глаза, мол «снимай сам». Нолан провел сканером напротив линзы своего печального гостя. Всего тысяча терр на счету… Не густо. Если он сейчас спишет оплату, то останется только две. Этого не хватит и на кусочек туалетной бумаги. Теперь все ясно, скорее всего, бедолага работу потерял.

– Сегодня за счет заведения, братишка. Но завтра к семи жду тебя на кухне. Без опозданий. Бесплатное питание до первой зарплаты, но это за исключением алкоголя. Договорились?

Парень уставился на него мутным взглядом, будто не решаясь что-то спросить. Значит, Нолан угадал с предложением.

– Да ты не переживай. Если найдешь работенку почище, держать насильно не стану. Еще есть вопросы? Запиши, а то забудешь, пока протрезвеешь…

Парень прищурился и поинтересовался робким полушепотом:

– Вы ведь пошутили, что вы гей?

***

Заперев входную дверь на замок, Керо помогла выключить оборудование и прибраться в зале, а затем уселась на диван, скрестив ноги и огляделась, ища какие-нибудь изменения в кафе, помимо новых слайд-меню.

Это место с черно-белым минималистичным интерьером – черными круглыми столиками в центре зала с белыми стульями и тремя прямоугольными большими столами с диванчиками у стен, плафонами в форме дисков с черными ободками на потолке и огромным зеркальным диско-шаром, свисающим посередине, черным полом, барной стойкой и белыми стенами с цитатами о кофе и о жизни для обоих стало настолько родным, что, казалось, эта черная краска давно примешалась к крови и полноправно течет по венам. Нолан закончил загружать посуду в мойку и развалился рядом, уложив голову на колени Керо.

Он всегда закрывал кофейню в десять, быстро поняв, что пьяные потасовки не входят в представления о работе его мечты. И только в редких случаях, ради исключительно щедрых и интеллигентных гостей, он откладывал закрытие на час, поэтому любители кутить ночь напролет все чаще обходили заведение стороной.

– Как отец? Скоро наведается? – устало поинтересовалась Керо.

– Ожидаю его в конце недели, запасы подходят к концу, иначе придется закупать сырье у местных. Но, сама знаешь, это непредсказуемо…

Керо брезгливо скривилась.

– Хотела посмотреть нарезку новостей из Внешнего мира, которую он тебе передал… Можно?

– Ага. Давай вместе посмотрим. Сейчас раздам экран… Хотя в этот раз ничего особенного. Почти все уже показали в «Призрачном влоге».

Сначала закадровый голос поведал о затянувшемся споре политиков и ученых по поводу идеального биопрофиля человека. Затем начался трогательный репортаж из города Тэ, где в прекрасных условиях доживали свои годы стареющие узники. Сообщалось, что количество живущих в Арене людей с маргинальными биопрофилями в последние годы почти сошло на нет, благодаря начатой много лет назад программе «Планета жизни».

Узников больше не пребывало, и теперь большую часть города населяли рабочие, которые вели здесь строительство.

Другими словами, в Арене больше не было места для обычных детей. Их семьи вынуждены были бежать в Нижний город. Не все добирались живыми, но группа отца каждый раз старалась вывезти отвергнутых.

Маргиналов во внешнем мире больше не появлялось, но на смену им пришли Нижние, о которых не полагалось говорить, ведь правительство принимало все меры по удержанию их под землей.

Да, люди с поверхности называли их подземелье Нижним городом. А сами же Нижние, повторяя за популярным здесь видеоблогером, предпочитали хлесткое название Призрак.

Затем очаровательная ведущая, Суар Нэй, появилась на экране и пригласила всех на музыкальную прогулку по самым живописным местам Арены, а у Нолана снова ёкнуло сердце.

Куда бы ни заглядывал объектив камеры, все люди на экране были прекрасны. Пропорциональные, с красивыми лицами, с прямой осанкой, никто не хромал, не картавил, не заикался, у всех была чистая кожа. И девушки их были словно цветы, так и благоухали, прямо через экран. И самое страшное – он чувствовал, что хочет быть там, среди них, а не в этой никому не нужной дыре. Он знал, что всего-то два поколения назад его родственники жили наверху. И ненавидел их за совершенное преступление.

– Не хочешь вернуться домой? Я немного переживаю… – спросил он у Керо, когда закончилась запись.

– Если мы снова станем жить вместе, люди будут говорить всякое. Ты же знаешь, я уже большая девочка.

– Для всех в районе мы брат и сестра.

– И что это значит? Для всех? А друг для друга мы кто?

– Ну… Тоже.

– Вот именно, братик, – она вдруг схватила его за нос двумя пальцами и больно повернула.

– Ай, что ты делаешь? Между прочим, этим лицом я за пару часов заработал сорок тысяч терр!

– Не льсти себе. Ты же эту рекламу видел, так? Из них лицом ты заработал от силы пять…

– Совести у тебя нет, мелкая, – он принялся щекотать Керо, а она залилась смехом.

– Ну серьезно, Нолан. Какая приличная девушка захочет с тобой жить, если в квартире буду я? Тебе пора бы задуматься о семье…

– Пфф…

Всем в городе было известно, что дети военных и других работников Защиты особенные. Им с пеленок приходится учиться бесконечно ждать, рано становиться самостоятельными, засовывать самые жуткие страхи поглубже в подвалы своих душ или жить с ними, делая вид, что все в порядке, а кому-то, как Керо, встретиться с ними лицом к лицу.

Когда-то ее мать была сестрой милосердия, отец – техником отдела безопасности Защиты Нижнего города, отец Нолана же состоял в разведывательной группе.