Сильнее денег

Беспокойство овладело мной, когда я направлялся к туалетному столику. И действительно, его ящик оказался открытым, а тридцать долларов, на которые мне предстояло жить целую неделю, исчезли.

Римма бессовестно обманула меня.

II

Следующая неделя выдалась для меня довольно трудной. Правда, Расти дважды в день кормил меня в кредит, но на сигареты денег не давал. Миссис Майлред, после того как я пообещал ей выплатить двойную сумму за следующую неделю, согласилась подождать плату за комнату. Кое-как я перебился эти семь дней, и все это время Римма не выходила у меня из головы. Я обещал себе, что, если когда-нибудь вновь увижу ее, она навсегда запомнит нашу встречу. Некоторое время еще мучило сожаление, что мне так и не удалось стать ее антрепренером, но недели через две я уже не вспоминал о Римме и повел прежнюю никчемную жизнь.

Однажды, примерно через месяц после описанных событий, Расти попросил меня съездить в Голливуд за неоновой вывеской для бара. Он добавил, что я могу воспользоваться его машиной, а за хлопоты обещал заплатить два доллара.

Делать мне все равно было нечего, и я согласился. Получив вывеску, я положил ее на заднее сиденье старенького «олдсмобиля» и решил проехать через район киностудий.

У входа в «Парамаунт» я увидел Римму. Она о чем-то спорила с вахтером. Я с первого взгляда узнал ее по ее серебристой голове.

На ней были узкие черные джинсы, красная блузка и красные балетки. Как и всегда, она выглядела замызганной и неряшливой.

Поставив машину на свободное место между «бьюиком» и «кадиллаком», я направился к Римме.

Вахтер тем временем скрылся в своей каморке и с силой захлопнул дверь. Римма повернулась и пошла в мою сторону. Меня она узнала, когда мы чуть не столкнулись. Девушка остановилась как вкопанная и уставилась на меня. Ее лицо покрылось густым румянцем. Она исподтишка посмотрела по сторонам, но бежать было некуда, и она решила действовать нагло.

– Привет, – сказал я.

– Привет.

– Наконец-то мы встретились.

Я подошел еще ближе, готовый схватить ее, если она вздумает улизнуть.

– Ты должна мне тридцать долларов, – сказал я и улыбнулся.

– Ты, кажется, шутишь? – Темно-голубые глаза Риммы смотрели куда-то мимо меня. – Какие тридцать долларов?

– Тридцать долларов. Те, что ты украла у меня. Давай-ка деньги, или нам придется прогуляться в участок.

– Ничего я у тебя не крала! Я должна тебе полдоллара, и все.

Я схватил ее за тонкую руку:

– Пошли. И не вздумай устраивать сцену. Я ведь сильнее тебя. Идем в участок, и пусть полицейские разберутся, что к чему.

Римма сделала попытку вырваться, но, признав свое бессилие, пожала плечами и покорно пошла за мной. Я толкнул ее в машину и сел рядом.

– Это твоя машина? – с внезапным интересом спросила Римма, когда я заводил мотор.

– Нет, крошка, не моя. Я по-прежнему без средств и по-прежнему намерен заставить тебя вернуть деньги. Как ты жила все это время?

– Неважно. Сижу на мели.

– Ну что ж. А теперь посидишь немного в тюрьме; может, это пойдет тебе на пользу. По крайней мере, бесплатное питание.

– Ты не отправишь меня в тюрьму!

– Конечно, если ты вернешь мне деньги.

– Извини, пожалуйста. – Римма выставила грудь, повернулась ко мне и положила свою руку на мою. – Мне тогда до зарезу нужны были деньги. Я верну. Клянусь тебе!

– Не клянись. Просто верни, и дело с концом.

– Но у меня нет сейчас ни цента.

– Дай-ка сумочку.

Она прижала к себе потрепанную маленькую сумочку:

– Нет!

Я повернул машину к тротуару и резко затормозил.

– Ты слышала? Дай сумочку, или я отвезу тебя в ближайший полицейский участок.

Римма сверкнула глазами:

– Оставь меня в покое. Нет у меня денег. Я их истратила.

– Знаешь, крошка, мне это совсем-совсем безразлично. Дай мне твою сумку, иначе будешь разговаривать с полицейскими.

– Ты пожалеешь об этом! Я говорю серьезно. Я не скоро забываю.

– А меня не интересует, скоро или не скоро. Дай сюда!

Римма бросила мне на колени потрепанную сумку.

Я открыл ее. В ней оказалось пять долларов и восемь центов, пачка сигарет, ключ от комнаты и грязный носовой платок.

Я взял деньги, положил их в карман и швырнул сумку обратно.

– Вот уж чего я тебе никогда не забуду, – тихо заметила Римма.

– И чудесно. Во всяком случае, это тебе наука на будущее. Где ты живешь?

Римма с мрачным выражением лица назвала адрес пансиона недалеко от того места, где мы находились.

– Вот туда мы и поедем.

Следуя сердитым, отрывочным указаниям девушки, я привез ее к еще более грязному и запущенному дому, чем мой. Из машины мы вышли вместе.

– Придется тебе перебраться в мой пансион, крошка, – заявил я. – Будешь петь, зарабатывать деньги и вернешь мне украденное. Твоим антрепренером буду я, и тебе придется платить мне десять процентов со всех заработков. Мы составим письменный договор, но прежде всего ты соберешь свои вещи, и я увезу тебя из этой дыры.

– Ничего я пением не заработаю.