Опаснее мужчины

– Нехороший у тебя шрам. Недавний? – брякнул Джордж, чтобы не молчать.

Лицо Бранта удивительным образом переменилось: потемнело, вытянулось, превратилось в жуткую маску ненависти.

Подавшись вперед, Брант сплюнул на пол.

– Пошли. – Он едва шевелил побелевшими губами. – Проведаем Робинсона.

– Не сегодня, – торопливо сказал Джордж. – Там дождь, и уже поздно. Завтра утром все обсудим.

Брант не без труда сдержался. Лицо его снова сделалось пустым и равнодушным.

– Вы ведете учет заказов? – спросил он.

– Да, а что? – спросил Джордж, удивляясь столь внезапному повороту в разговоре.

– Список при вас?

Джордж вынул из кармана истрепанный блокнот. Забрав его, Брант пролистал страницы, исписанные аккуратным почерком, и поднял взгляд:

– Это все? То есть с самого начала?

Джордж беспомощно кивнул.

– Вы понимаете, что Робинсон должен вам тридцать фунтов?

– Целых тридцать? – усомнился Джордж. – Ну, что поделать. Он не отдаст. У него никогда нет денег.

– Это мы еще посмотрим. – Брант сунул блокнот в карман. Поморщившись, допил лимонад, положил на стойку шиллинг, повернулся к двери и раздраженно повторил: – Пошли.

– Сегодня идти без толку, – вяло возразил Джордж.

В этот момент вышибала объявил:

– Время, господа. Закрываемся.

Джордж вышел вслед за Брантом, стараясь не смотреть на Глэдис. На улице было темно, лил дождь.

– Ну, я домой, – сказал Джордж, чувствуя, как с носа у него капает вода. – Оставим Робо на завтра.

– Пошли. – Казалось, слова жгут Бранту горло. – Поговорим сегодня.

– Но я не знаю, где он живет, – возразил Джордж. – Давай вести себя разумно. Мы оба промокнем до нитки.

Брант, скверно выругавшись, зашагал по улице.

Джордж шел рядом. Он чувствовал, что не может ничего поделать. Похоже, Брант знал, куда идти. Он свернул в переулок с маленькими двухэтажными домами и через несколько минут остановился.

– Вот, – сказал он, глядя на дом. – Здесь у него комната. – Он указал на окно второго этажа. Жалюзи были опущены, но в комнате горел свет. – Пошли.

Брант поднялся на обветшалое крыльцо и настойчиво надавил на кнопку звонка.

Джордж стоял рядом, чувствуя, как по лицу хлещет дождь. Сердце его тревожно колотилось.

За дверью послышались шаркающие шаги. Мгновением позже на крыльце появилась толстая старуха. Всмотревшись в гостей, она запахнула грязный халат на огромной груди и осведомилась:

– Чего вам надо? Чего раззвонились? Где пожар?

Выставив подбородок, Брант шагнул вперед.

– Мы друзья Робинсона, – сказал он, оттесняя старуху в тесный темный коридор. – Он нас ждет.

– Эй, минутку! – Старуха пыталась его задержать. – Я что, разрешила войти? Завтра приходите.

Глядя ей прямо в глаза, Брант продвигался вперед.

– Все в порядке, – говорил он. – Не волнуйтесь, он нас ждет. Так что мы поднимемся.

Вслед за Брантом Джордж тоже вошел в коридор, понимая, что вода с его шляпы и макинтоша льет на кокосовый коврик, собираясь в лужицы.

Внезапно Брант юркнул к лестнице и пошел наверх. Проводив его тревожным взглядом, старуха посмотрела на идущего следом Джорджа. Тот, сам того не желая, нахохлился и выглядел весьма устрашающе.

– Ишь, нашлась начальница, – тихонько сказал Брант. – Кобыла старая.

Он прошел по короткому коридору и остановился у нужной двери. Прижался ухом к панели и застыл, напряженно прислушиваясь. Стоя в нескольких футах от него, Джордж увидел Бранта в новом, пугающем свете. Казалось, его фигуру окружал зловещий ореол. С лестницы на них смотрела старуха, испуганно и в то же время с любопытством.

Оглянувшись на Джорджа, Брант скорчил гримасу и кивнул на дверь. Джордж не понял, к чему эта пантомима, но спросить не успел: Брант повернул ручку, распахнул дверь и вошел в комнату.

Не желая торчать в тусклом коридоре на глазах у вредной старухи, Джордж неуверенно шагнул вперед и оказался у двери.

Брант стоял на самом пороге большой комнаты и не сводил глаз с Робинсона. Из-за его спины, сделав глуповато-примирительное лицо, выглядывал Джордж.

Робинсон, босоногий, в брюках и жилете, стоял у туалетного столика. Джордж смущенно отметил, что на лодыжках у него разводы грязи, а жилет, прикрывающий куриную грудь, тоже не первой свежести и весьма потертый. Робинсон был без вставных челюстей. Губы его ввалились, отчего рот приобрел странный сморщенный вид. Джордж подумал, что лицо его похоже на сушеное яблоко.

Робинсон изумленно уставился на Бранта. Во взгляде его мелькнул ужас, а от пошедшего пятнами лица начала отливать кровь, отчего оно постепенно бледнело.

У стены стояла широкая кровать, украшенная медными набалдашниками. На ней, свернувшись калачиком, лежала женщина – крупная, взъерошенная и неприглядная. Крашеные волосы ее разметались вокруг головы неряшливым нимбом. Джордж не разобрал, сколько ей лет, и решил, что от тридцати пяти до сорока. На ней была розовая ночная рубашка – измятая, нестираная и такая тесная, что, казалось, грудь вот-вот вывалится наружу.

– Закройте дверь, – сказал Брант, не сводя глаз с Робинсона.

Не вполне понимая, что делает, Джордж послушался, после чего сунул дрожащие руки в карманы макинтоша и уставился на лысый ковер, испуганно прикидывая, что же будет дальше.

Первой от шока оправилась женщина на кровати.

– Это еще кто? – визгливо осведомилась она. – Убирайтесь! Выгони их, Эдди!

Поддерживая брюки, Робинсон попятился под мрачным взглядом Бранта.

– Парни, вы чего, рехнулись? – наконец промямлил он. Губы его тряслись. Растерянно глянув по сторонам, Робинсон схватил свои фальшивые зубы и сунул их в рот. Казалось, это придало ему мужества: когда он заговорил снова, голос его больше не дрожал. – Нельзя вот так врываться к людям.