Король крыс

– Рад был познакомиться с вами.

Шон колебался, глаза его были сумрачными и ищущими.

– Вы друг Питера?

Кинг почувствовал, что все услышали, когда он, запинаясь, произнес:

– Э-э-э, конечно, да, думаю, что так.

– Странно, не правда ли, что одно и то же слово имеет столько значений? Но если вы его друг, то не сбивайте его, пожалуйста, с пути истинного. У вас дурная репутация, а я бы не хотел, чтобы у Питера были неприятности. Я очень люблю его.

– Э-э-э, да, конечно. – Колени Кинга были ватными, спины он не чувствовал. Но обаяние улыбки Шона пронизывало его насквозь. Ничего похожего он раньше не испытывал. – Представления – это лучшее, что есть в лагере, – сказал он. – Здорово скрашивают жизнь. А вы – лучшее, что есть там.

– Спасибо. – Шон повернулся к Марлоу. – Это действительно делает жизнь стоящей. Я очень рад. И мне нравится в них участвовать. Питер, это действительно делает жизнь стоящей.

– Да, – согласился раздраженный Марлоу. – Я рад, что все в порядке.

Шон в последний раз нерешительно улыбнулся и, быстро повернувшись, поспешно ушел.

– Будь я проклят! – Кинг сел.

Марлоу тоже сел. Он достал коробочку с табаком и свернул сигарету.

– Если бы не знать, что он мужчина, можно было бы поклясться, что это женщина, – заявил Кинг. – Красивая женщина. – (Марлоу устало кивнул.) – Он не похож на остальных трудяг, – рассуждал Кинг, – это совершенно точно. Нет, сэр. Совсем не похож. Боже, в нем есть что-то, чего не… – Кинг запнулся, попытался найти слово и беспомощно продолжил: – Не знаю, как сказать. Он… он, черт побери, женщина! Помните, как он играл Дездемону? Боже мой, да готов поспорить, что от его вида в женском наряде у каждого парня в Чанги становилось тесно в штанах. Нельзя винить человека за то, что его вводят в соблазн. Я соблазнен, как и другие. И если мужчина говорит обратное, то наверняка врет. – Потом Кинг поднял глаза на Марлоу и внимательно стал рассматривать его.

– О, бога ради! – раздраженно бросил Марлоу. – Вы что, считаете меня тоже гомиком?

– Нет, – спокойно ответил Кинг. – Мне, вообще-то, все равно. По крайней мере настолько, насколько меня это касается.

– Ну так я не гомик.

– Звучит чертовски убедительно, – с ухмылкой заметил Кинг. – Что, поссорились с любовником?

– Убирайтесь к дьяволу!

Спустя минуту Кинг вкрадчиво спросил:

– Вы давно знаете Шона?

– Он был в моей эскадрилье, – неохотно признал Марлоу, – и я был выделен приглядывать за ним. Я очень близко узнал его. – Он погасил горящий кончик своей сигареты и высыпал остатки табака в коробочку. – Короче говоря, он был моим лучшим другом и очень хорошим летчиком. – Питер посмотрел на Кинга. – Он мне очень нравился.

– Был ли он таким прежде?

– Нет.

– О, я понимаю, что в то время он не одевался как женщина, но, черт возьми, должны же были проявляться его склонности.

– Шон никогда так себя не вел. Он был очень красивым, ласковым парнем. В нем не было ничего от женщины, просто он отличался некоторым… состраданием.

– Вы видели его когда-нибудь голым?

– Нет.

– Это существенно. Никто другой не видел тоже. Даже полураздетым.

Шону была отведена в театре отдельная клетушка. Никто другой в Чанги такой привилегией не пользовался. Даже Кинг. Но Шон никогда не спал там. Мысль о Шоне, который один в комнате с замком на двери, была слишком опасной: многие в лагере не скрывали своей похоти, а у остальных она была готова выплеснуться наружу. Поэтому Шон спал всегда в одной из хижин, но переодевался и мылся в отдельной комнате.

– Что произошло между вами? – спросил Кинг.

– Я чуть было не убил его. Однажды.

Разговор внезапно прекратился. Оба собеседника внимательно прислушались. До них донеслось что-то вроде вздоха, неясного ощущения. Кинг быстро оглянулся по сторонам. Не увидев ничего необычного, он встал и влез в окно. Марлоу последовал за ним. Мужчины в хижине тоже прислушивались. Кинг пристально посмотрел в направлении угла тюремного здания. Вроде бы все было в порядке. Пленные по-прежнему сновали туда-сюда.

– В чем дело? – тихо спросил Кинг.

– Не знаю, – ответил, прислушиваясь, Марлоу.

Люди по-прежнему перемещались по лагерю, но несколько проворнее.

– Эй, посмотрите-ка! – прошептал Текс.

К ним вверх по склону, огибая угол тюрьмы, шел капитан Браф. Следом появились другие офицеры, направлявшиеся к хижинам, где содержался рядовой состав.

– Могут быть неприятности, – кисло заметил Текс.

– Возможно, это обыск, – предположил Макс.

В мгновение ока Кинг встал на колени, отпирая черную коробку. Марлоу торопливо бросил:

– Увидимся позже.

– Держите, – сказал Кинг, бросая ему пачку. – Ну а увидимся вечером, если хотите.

Марлоу выскочил из хижины и побежал вниз по склону. Кинг выдернул трое наручных часов, которые были спрятаны в кофейных зернах. Минуту подумав, он встал на стул и запихал часы в листья на крыше. Он знал, что все видели его новый тайник, но ему было все равно, потому что с этим теперь ничего нельзя было сделать. Потом он запер черную коробку, и в этот момент в дверях появился Браф.

– Ладно, парни, давайте выходите.

Глава 4

Питер Марлоу думал только о своей фляге с водой, пока проталкивался через потный муравейник пленных, строящихся вдоль асфальтированной дороги. Он изо всех сил пытался вспомнить, наполнил ли флягу, но ни в чем не был уверен.

Он взбежал по ступенькам в хижину. Но хижина уже была пуста, а в дверях стоял грязный корейский охранник. Марлоу знал, что ему не позволят пройти, поэтому развернулся, нырнул под свес крыши и перебежал к другому входу в хижину. Он успел проскочить к своей койке и схватить флягу до того, как его заметил охранник.

Кореец мрачно выругался, подошел и знаком приказал положить флягу обратно. Но Питер Марлоу торжественно отдал ему честь и заговорил на малайском, который понимали многие охранники:

– Здравствуйте, господин. Возможно, нам придется долго ждать, и я прошу вас разрешить мне взять мою флягу, потому что у меня дизентерия. – Говоря это, он потряс флягу. Она была полной.

Охранник вырвал флягу у него из рук и подозрительно обнюхал ее. Потом вылил немного воды на пол, сунул флягу Марлоу, снова обругал его и показал рукой на выстроившихся на улице людей.