Гнев Тиамат

– Начнем-ка мы отстреливаться, – сказал он, и почти тотчас «Предштормовой» содрогнулся, словно от наслаждения, выпустив четыре торпеды.

Не успели летящие навстречу друг другу снаряды разойтись, как две приближающиеся торпеды вильнули, заложив пологие виражи.

– Занимайся теми двумя, что идут к нам, – велел Алекс Каспару и забыл о них. Две другие по широкой дуге направлялись теперь к грузовику. И оба фрегата тоже развернулись и жестко разгонялись, возвращаясь к прежнему подопечному.

Отогнать или расстрелять «Предштормовой» они не сумели. Запасной план, вероятно, предусматривал взрыв грузовика. Жестоко, но ожидаемо. Алекс дал газ, спеша к быстро тормозившемуся кораблю, который теперь предстояло не атаковать, а защищать. Сейчас все сосредоточилось вокруг той точки пространства, где находился подбитый грузовик. «Предштормовой», восемь завершающих маневров разворота торпед, два спешащих назад фрегата… На табло угроз грузовик походил на черную дыру, засасывающую большие и малые тела в свое поле тяготения, за горизонт событий. Это было по-своему красиво.

А потом все принялись стрелять.

ОТО Каспара разом сняли четыре лаконские торпеды, и одновременно две выпущенные «Предштормовым» ударили в один из фрегатов, плазменными боеголовками превратив его носовую часть в раскаленный слиток металла. Второй фрегат, отступая боком, расстрелял угрожавшие ему торпеды на подходе, после чего завершил разворот и дал по грузовику с причаленной к нему капсулой Бобби залп из всех бортовых ОТО. Из дыр в грузовике вылетели облачка атмосферы – в красноватом свете Юпитера они окрасились розовым, будто кровью. А может, к ним примешалась и настоящая кровь. При таком количестве попаданий трудно поверить, что на борту никого не зацепило.

– Прихлопни его, – приказал Алекс.

– Я займусь ублюдком, – одновременно проговорил Каспар.

Фрегат погасил вращение мощным выбросом маневровых двигателей и включил главный. Он всего лишь затормозился, но с «Предштормового» казалось, будто враг ринулся навстречу. Корабли расходились на высокой скорости, сверкая всеми ОТО.

Маленький в сравнении с «Предштормовым» фрегат, пораженный полудюжиной пушек, превратился в облачко пара. Но перед смертью он успел дать залп, ударивший «Предштормовому» в борт.

Корабль разом огласился какофонией тревожных сигналов, сирен, предупреждений с панели управления.

– Ущерб! – выкрикнул Алекс, перекрывая шум.

Звуки понемногу затихали, доказывая, что по меньшей мере летная палуба теряет атмосферу. Он выхватил из-под амортизатора шлем, прищелкнул его. Отметил, что Каспар проделал то же самое.

– Ущерб! – снова рявкнул он, но услышал из динамиков только шум помех. С досадой врезав кулаком по шлему, он развернулся.

Каспар указывал на свои уши и рот – сигналил, что и у него рация скафандра не работает.

Алекс пролистал отчет об ущербе, высветившийся на экране, и нашел виновника. Снаряд ОТО прошел сквозь узел компьютера, отвечавший за всю корабельную связь, а резерв почему-то не подключился. Может, тоже сдох. На инженерной панели светилось множество красных огоньков.

Ну, пробоины в корпусе «Предштормовой», по своему обыкновению, залечит. А ремонтная бригада уже подключает остальные системы. В том, что выживет «Предштормовой», Алекс не сомневался.

А вот грузовик с Бобби и ее ударной группой кувыркался в пространстве, неуправляемый и лишенный атмосферы, и без радиосвязи не узнать, остался ли там кто живой.

Глава 7

Бобби

– Кэп, я вас выбрасываю. Не забудьте вернуться, – сказал Алекс.

Штурмовая капсула вздрогнула, отделившись от большого корабля. Двигатель включился с короткой задержкой, и Бобби отбросило на спинку амортизатора – теперь ей ничего не оставалось, кроме как наблюдать за бушевавшим вокруг сражением.

Капсула «Предштормового» была немножко сложнее марсианских, на которых тренировалась в свое время Бобби, но и такая мало что умела. По сути, она представляла собой маленький десантный транспорт с двигателем на одном конце и шлюзом, способным пробивать дыры во вражеских кораблях, – на другом. Изнутри капсула выглядела как тесная металлическая коробка, набитая амортизаторами. «Летающий гроб», – говорили десантники, повторяя шутку многовековой давности, сочиненную солдатами, катившими в бой на колесных броневиках. Если умрешь прежде, чем вступишь в бой, такой гроб обеспечит тебе вечный покой.

Люди всегда считали, что тяжелее всего дается ожидание боя. Бобби, когда была помоложе, и сама так говорила. Если боя не избежать, хоть не тяните на фиг. А когда сражение завяжется, все происходит слишком быстро, чтобы переживать. Страх идет от инстинктов, а не от рассудка.

И в бою она почему-то чувствовала себя лучше.

С возрастом пришло другое. Бобби стала наслаждаться тихой минутой перед боем. Это подарок. Очень немногим, идущим навстречу смерти, известно, что их ждет, и совсем уж немногим выпадает время, чтобы поразмыслить о жизни. Что важного успели сделать? Будет ли их смерть хорошей смертью?

Отец Бобби стал легендой марсианского десанта еще до ее рождения. После прибавления в семействе он ушел с передовой и стал еще более легендарным сержантом-инструктором. Целые поколения постигали, что такое марсианский десант, на базе «Геката» под руководством старшего сержанта Драпера. Человек-гора с высеченным из кремня лицом всегда казался непобедимым. Несокрушимым явлением природы, воплощением горы Олимп, которой вздумалось ожить и погулять среди людей.

Перед смертью он высох, съежился. Лежа во власти трубок и мониторов, лишь оттягивавших неизбежное, он взял ее за руку и сказал:

– Я готов. В первый раз, что ли?

Тогда она его не поняла, а теперь думала, что он говорил о таких минутах, какая выпала ей сейчас. В идущем в бой транспорте она пересматривала свою жизнь, возможно, подходящую к концу. «Кто я такая? Добилась ли чего-то? Оставляю ли мир лучшим, чем он был до меня? Если я не вернусь – о чем жалеть? И чем гордиться?»

Такие вещи понимают только солдаты. Только те, кто выбирает бег навстречу огню вместо того, чтобы удирать от него. И потому эти минуты были для нее святы. «До этого места и ни шагу дальше», – шепнула она. Вечное обращение ко всем тиранам, деспотам, наглецам. «До этого места и ни шагу дальше. Если мне суждено что-то оставить после себя, – думала она, – надеюсь, останется вот это».

– Что такое, босс? – спросила Джилли. Ее правая рука занимала амортизатор прямо напротив.

– Это я сама с собой, – ответила Бобби. И тихонько запела: – «Что ты ни делай, я лучше тебя. Я в каждом деле лучше тебя».

– Впервые слышу, – заметила Джилли и стала подпевать, на лету подхватывая мотив. – Новая песенка? Похожа на астерские.

– Понятия не имею, – рассмеялась Бобби. – Это моя мать пела. Братья были старше меня, а я терпеть не могла им ни в чем уступать. Если разревусь, когда они выигрывали, мама мне это и напевала. Что застряло в голове с дет ства, то уж не вытряхнешь.

– Мне нравится, – сказала Джиллиан и, прикрыв глаза, тихонько забубнила себе под нос. Как будто молилась. Бобби знала: она не молится. Она повторяет в уме план, снова и снова. «В двух метрах за обшивкой первая развилка. Поворот налево. Двенадцать метров до технического люка. Взломать и очистить. Три метра вправо до основной панели». Это тоже была молитва – солдатская.

«Я люблю. Есть люди, которые любили меня. Я билась за то, во что верила, я защищала, кого могла защитить, и не отступала перед наползающей тьмой».

Не так плохо.

Капсула коротко взвизгнула, предупреждая о возможном столкновении. Пара снарядов из рельсовой «Предштормового» прошли впритирку – если высунуть руку, можно было поймать их в бейсбольную перчатку.

– Приготовиться к жесткой стыковке, – сержантским голосом приказала Бобби. В полную силу, но не срываясь на крик. Теперь ее обязанностью было выглядеть несокрушимым явлением природы. Горой Олимп, ожившей, чтобы прогуляться по полю боя. Сейчас она богиня войны. После останется ссохшийся полутруп. Возможно. Если не повезет.

Рядом пристегивались и надували амортизаторы бойцы ее ударной группы – шесть человек, собранных с бору по сосенке. Все в лаконской броне, только перекрашенной из голубой в черную. Сливки с помоев, сказал бы ее отец.

Джиллиан с Фригольда, остальные – астеры.

Астеры были из АВП старой школы, поседевшие ветераны нескончаемой партизанской войны с внутренними планетами – пока приход Лаконии не лишил эту войну смысла. Старики и старухи, поднаторевшие в борьбе. Все ее войско на «Предштормовом» насчитывало сорок человек, и в нем были представители чуть ли не всех прежних партий. Но для стремительного абордажа с отходом не найдешь бойцов лучше астеров.

– Боевой режим, – сказала Бобби, и ее броня пробудилась к жизни, нетерпеливо загудела, мечтая о бое. Внутренняя диагностика высветила ей список боезапаса, затем стянула его в один уголок экрана. Возникла и уехала в другой угол схема внутреннего устройства грузовика. Список из шести имен и зеленые точки рядом с ними указывали, что все живы и невредимы. Он развернулся на левом краю и задержался там. Для нее всегда было важно вернуть всех с зелеными точками, без черных, – пусть это и не главная задача миссии.

Посреди экрана замигала надпись: «Разрешение на огонь без команды».

– Огонь без команды, группа альфа. Капитан Драпер, – произнесла она.

В шлемофоне звучали отдаленные щелчки: шесть боевых скафандров активировали оружие. Этой команды во времена сержантской службы в марсианском десанте ей отдавать не приходилось. Корпус, вручая людям оружие, исходил из того, что бойцы применят его правильно, как их учили. Лаконцам чаще требовался приказ сверху. Уинстон Дуарте основал Лаконию, предав и ограбив Марс. Не удивительно, что в структуру его государства было заложено недоверие к подчиненным.

Экран высветил ей новую схему. Взаимное расположение штурмовой капсулы и грузовика. Расстояние быстро сокращалось.

– Готовсь, – рявкнула Бобби. – На счет пять!

Капсула задрожала, выбрасывая захваты, и они тут же вцепились в грузовик. Ее мотнуло вбок, а потом два корабля столкнулись. Удар о тяжелый грузовик вышел основательный, но его смягчила внутренняя гелевая прокладка скафандра и надувшаяся обивка амортизатора, так что Бобби ощутила только давление на грудь, да и оно сразу исчезло, когда капсула, погасив ускорение, перешла в свободный полет. Хороший знак. Стало быть, Алекс не промахнулся, и грузовик дрейфует без двигателя.