Друзья и недруги в Скалистых горах

Перед закатом следующего дня мы поставили лагерь на нижнем озере, прямо напротив острова. На рассвете следующим утром женщины поставили хижину для потения, и Солнечная Ласка, могучий жрец Солнца, владелец трубки магии Воды, собрал в ней мужчин, и мы присоединились к его молитвам об Оперённой Стреле, чтобы его поиски видения увенчались успехом. Закончив, мы построили для юноши грубый плот, и он мелкими шагами вышел из вигвама, с распущенными волосами, лицом и руками, выкрашенными красной краской, неся только накидку и ружье, и мы смотрели на то, как он пересек поверхность озера и скрылся в маленькой сосновой рощице, росшей на озере. После этого мы с Сайи оседлали наших лошадей и отправились на поиски мяса. Скоро мы убили большого лося и принесли в лагерь лучшие его части.

И вновь Питаки вела себя так, что у меня не было шансов остаться с ней наедине; она вела себя робко и старалась держаться подальше от меня, когда я с её братом сидел в их вигваме. На второй день нашего пребывания там мы с Сайи обеспечили четыре вигвама жирным мясом толсторога – это были два прекрасных барана, которых мы убили на горе Плоской Вершины, на северном берегу озера. Потом, вечером, Три Медведя попросил нас добыть пару бизонов, потому что ему нужны были языки для церемониального курения и пира, которые должны были произойти, чтобы помочь Оперённой Стреле, который сейчас в одиночестве постился на своем острове; наши совместные молитвы и приношения Солнцу, полагал он, должны были сильно помочь ему.

Мы знали, что в долине рядом с озерами бизонов не было; их не было ближе, чем на равнинах и в оврагах у северного притока Маленькой реки (Молочной реки), а возможно, их и там не было. Но бизонья языки были нужны, и неважно, как далеко нам пришлось бы отправиться за ними, и после небольшой беседы Одинокий Вождь решил, что мы двое должны отправиться на восток, пока не сможем добыть животных, и что Питаки и её мать отправятся с нами и помочь привезти побольше мяса. Действительно, толстороги и лоси, которых мы добыли, были вполне съедобными, но все же все обитатели четырех вигвамов хотели мяса бизонов, настоящего мяса.

– Ха! Теперь у меня будет возможность поговорить с Питаки, – сказал я себе и настоял на том, чтобы отправиться на охоту с утра пораньше.

Насколько иначе могло бы все получиться – и мне пришлось бы рассказывать совсем другую историю – если бы мы так и сделали! Но многие из наших лошадей тем утром пропали, и среди них вьючные, которые нам были нужны, и отыскали мы их только после полудня в густых кустах рядом с бобровым болотом, выше по хребту позади лагеря. Но наконец мы все же вышли – Сайи и я на наших быстрых охотничьих лошадях, женщины на тех, что тянули травуа, и еще с нами было семь вьючных лошадей. Мы спустились к нижней части озера, затем повернули на восток к длинному высокому хребту и вышли к большому озеру, которое годы спустя и вполне заслуженно получило название Утиного озера; поскольку бесчисленные нырки и утки кормились там, и осенью оно было любимым местом отдыха для разных направляющихся на юг водоплавающих птиц.

Мы увидели на противоположной стороне озера семь бизонов, и Сайи предложил обогнуть его и убить их, и на этом закончить нашу охоту. Но его мать имела на это сильные возражения; бизоны явно были старыми и худыми, мясо их было жестким. То, что они тут были, говорило о том. что рядом должно было быть стадо из жирных коров и двухлеток, и мы должны были его найти. Она на этом настояла, и это стало другой причиной для моего рассказа.

Немного восточнее озера я остановил наш отряд и спросил:

– Куда течет вода из этого озера?

– Ты хорошо это знаешь; в воды Больших Внутренних озер, – ответил Сайи.

– А дальше куда?

– В Большую Северную реку (Саскачеван).

Повернувшись и указав на маленький ручеек сбоку от нас, текущий на восток, я спросил:

– А он куда течет?

Питаки нетерпеливо ответила:

– К чему все эти глупые вопросы? Ты сам хорошо знаешь, что он течет в Маленькую реку, и что, далеко на востоке, она впадает в Южную Большую реку (Миссури).

– Да. И куда впадают эти две большие реки?

– Ха! Это так далеко, что мы этого не знаем, – воскликнул Сайи.

– Северная Большая реку течет на восток и север в соленую Бескрайнюю Воду, и это южная граница страны, где не бывает лета, страны Вечной Зимы. Люди там живут в маленьких хижинах, которые делают из снега и льда. Они носят только меховую одежду. Они питаются только рыбой и странными плавающими животными, живущими в Бескрайней Воде. У них нет лесов; огнем они пользуются, сжигая в маленьких плошках жир из рыб.

– Ха! Какими же бедными должны они быть! – воскликнула Питаки, невольно вздрогнув.

– Да. Нам бы не понравилось так жить. Но послушай. Южная Большая река другая. Она течет на восток, впадая в еще большую реку, а та в еще большую, которая течет на юг в страну Вечного Лета, где никогда не выпадает снег, где трава и деревья все время зелены, где много-много разных ягод, которые можно есть, пока мы кочуем или ставим свои вигвамы в снегу и сжигаем очень много дров, чтобы в наших вигвамах было тепло.

– А бизоны там есть? – спросил Сайи.

– Нет. Но много оленей.

– Как счастливы должны быть люди, которые там живут! – сказала Синопаки. – Подумать только: они сидят на теплом солнце и едят ягоды, пока Творец Холода заставляет нас страдать в течение долгих лун от ветров и буранов.

– Я хотел бы провести там одну из наших зим, даже если в этой стране нет бизонов; хватит нам оленей и множества ягод, – сказал Сайи.

– Да, я собираюсь это сделать, – сказал я. – Когда я женюсь, то возьму свою женщину в Много Домов (форт Бентон), и там мы сядем на огненную лодку и поплывем в страну Вечного Лета, и там останемся, пока лето вновь не вернется к нам.

Говоря это, я многозначительно посмотрел на Питаки. Вот те на! Глядя мне в глаза, она улыбнулась, слегка кивнула и посмотрела в другую сторону. Не говоря больше ни слова, я пятками ударил свою лошадь, чтобы заставить её идти, испытывая большую радость, чем за много последних дней. Поцелуй Питаки был не случайным. Она любит меня; она будет моей, чувствовал я.

Солнце садилось, когда мы добрались до северного притока Молочной реки, или, как мы её называли, Маленькой реки, и спустились по её южному берегу, откуда могли видеть её долину и равнину по ту сторону. Двигая так, мы уже в сумерках заметили на южной равнине большое стадо бизонов, примерно в трех милях от нас, которые вытянулись в длинную колонну и направлялись к реке на водопой. Было уже слишком поздно, чтобы гнаться за ними, но они должны были прийти сюда утром, так что мы свернули вниз в долину и остановились в роще из ив и хлопковых деревьев, росшей вдоль берега. Сайи и я стреножили лошадей и пустили их пастись; женщины развели маленький костер, и мы перекусили пемиканом и чаем, ещё немного поговорили о стране Вечного Лета – мои слушатели хотели знать о ней все, что я мог рассказать. Потом мы легли спать.

Сайи разбудил меня на рассвете.

– Пойдем, мы должны отправиться за добычей; несомненно, стадо ещё должно быть в долине, и к нему легко будет подобраться, – сказал он.

– Нет. Не будем торопиться; давай сперва позавтракаем, – ответил я.

– Орлиная Голова, твой почти-брат прав, – сказала мне Синопаки.– Стадо ещё может быть в долине, где, под прикрытием леса, вы можете подобраться к нему и убить много бизонов. Идите сейчас. Мы с дочерью пойдем позже, и будем с вами, когда придет время свежевать вашу добычу. Здесь в парфлеше у меня пемикан; поешьте по пути.

И это был последний повод для моего рассказа. Если бы мы остались с женщинами, помогли им оседлать лошадей и пойти с нами, насколько иначе все бы сложилось!

Глава

II

Убийство и похищение

Лошади, кормившиеся на густой траве долины, отдыхали рядом с лагерем. Сайи и я взяли наших быстрых скакунов, оседлали их и отправились вниз по долине, но скоро поднялись на её южный гребень, откуда открывался хороший вид на равнину. На ней видно было только несколько маленьких стад антилоп, так что мы были уверены в том, что стадо бизонов до сих пор находится в долине. Мы спустились туда быстрой рысью, пересекая реку туда-сюда, стараясь по возможности оставаться под укрытием деревьев. Тут и там чернохвостые олени разбегались при нашем приближении, высоко вскидывая все четыре ноги – это были самые медленные бегуны среди всех оленей; и маленькие группы антилоп на равнине, самые быстрые и сразу нас замечавшие, казались бело-желтыми вспышками света, когда убегали. Тут и там волки и койоты трусили сбоку от нас, с интересом поглядывая на нас с безопасного расстояния, хорошо зная, что там, где пройдут охотники, обязательно найдется, чем им поживиться.

Бизоны оказались там, где мы и ожидали их найти – примерно в трех милях ниже лагеря. Они паслись в длинной, широкой, поросшей густой травой долине на северном берегу реки, и уже собирались, чтобы вслед за несколькими старыми коровами, которые были вожаками этого стада, подниматься на равнину. Наши лошади учуяли их, когда мы переправлялись через реку и входили в узкую полосу окаймлявших её деревьев, и начали беспокойно себя вести, пытаясь освободиться от своих удил – так велико было их стремление бежать туда, куда мы направлялись. В прежние времена наши охотничьи лошади были действительно кровожадными – такого трудно было ожидать от травоядных животных. Они любили гнаться за стадом и догонять жирных животных, которых мы выбирали. Казалось, их возбуждал грохот тысяч копыт, треск выстрелов и запах крови от падающих и умирающих косматых животных.

Выбравшись из леса, мы оказались прямо позади стада прежде, чем животные осознали наше присутствие, и при первых выстрелах они разбежались, только для того, чтобы снова собраться для мощного рывка на равнину. Мы выбрали себе добычу по округлым ляжкам – чем они круглее, тем больше там было жира. Наши лошади подносили нас ближе к ним с правого бока, и при выстреле – всегда в легкие – кровь текла у них изо рта и носа, и, более не глядя на них, зная, что скоро они упадут, мы уже высматривали другое жирное животное. Поскольку много животных нам было не нужно, не больше, чем могли увезти наши вьючные лошади, я старался выбирать только самых жирных коров, и у подножия склона, убив трёх, я остановил свою лошадь, и Сайи тоже.

Выбравшись из леса, мы оказались прямо позади стада

– Сколько? – спросил он.

– Три жирные, – ответил я.

– Я убил пять.

Мы оглянулись назад по своим следам и увидели восемь темно-коричневых холмиков на зеленой траве долины.

– Достаточно; более чем достаточно для нас, – сказал я.

Мы вернулись к ближайшей корове, спешились, наточили свои ножи и скоро сняли с неё шкуру и разделили мясо на удобные для перевозки куски, не забыв про языки – самую лучшую их часть, которые варили, жарили, коптили или вялили, и которые были очень нужны жрецам Солнца для проведения церемоний.

Мы свежевали вторую корову, и, высматривая, не приближаются ли женщины, недоумевали, почему они так задерживаются. Потом, приступив уже к третьей корове, мы начали волноваться, боясь, что сними могло случиться что-то плохое, поэтому сели на лошадей и поскакали вверх по долине быстро, как только могли. Мы добрались до долины, где разбили лагерь, и Сайи воскликнул:

– Наши вьючные лошади, и лошади женщин для травуа! Их не видно!

– Может быть, поднялись на равнину, где мух меньше – ответил я.

Небольшая струйка дыма поднималась над нашим лагерем в маленькой роще, и, указав на неё, Сайи сказал:

– Скорее всего, мать и сестра там, и с ним все в порядке; может быть, они ищут лошадей и не могут отправиться к нам.