Бархат

Графиня де Бокер улыбнулась жестким темным волосам, потому что Прайд так и не поднял головы, как будто они обсуждали обеденное меню. Нелегкий, раздражительный был нрав лорда Прайда, он любил одиночество, но все это ничуть не уменьшало силы его обаяния.

– До скорого, милорд.

– До скорого, графиня.

Габриэль, улыбаясь, закрыла за собой дверь и направилась в небольшую комнату возле лестницы – там обычно завтракали. Подойдя к ступенькам, она остановилась, а затем, задумавшись, поднялась, и ее лицо оказалось на одном уровне с портретом Элен, покойной леди Прайд.

Лучистые глаза смотрели прямо на нее, красивые губы сложились в мягкую улыбку. Что знала Элен о его необычайной чувственности? О его чутких руках и умении любить?

Габриэль глубоко вздохнула. Желание пронзило ее. В тех письмах, что она видела вчера ночью, не было ни слова о безумной страсти. Натаниэль писал Элен нежные слова, с любовью описывал ее улыбку, тепло ее глаз, все время повторял, что с нетерпением ожидает встречи. Это были вполне разумные, спокойные слова любящего человека, который беспокоится о том, чтобы не сказать и не сделать чего-то, что может испугать или ранить его любимую.

А ответы Элен… но Габриэль не читала их. Достаточно уже того, что она глаз не могла оторвать от писем Натаниэля. Не хватало ей еще читать признания в любви давно умершей женщины, которую графиня к тому же никогда не видела.

Графиня резко развернулась и пошла вниз – завтракать. Отношения Натаниэля и Элен были запретной территорией, на которую лучше не соваться. То же самое касалось и его отношений с сыном.

Но уже в конце этого дня ей стало непросто придерживаться своего решения. Габриэль увидела, как мисс Приммер выходит из библиотеки перед обедом: лицо бедной женщины изменилось, губы дрожали, в руках она нервно комкала носовой платок.

Габриэль, которая только что вернулась с прогулки по аллеям парка, раздумывала о том, чем можно заменить клубнику. И тут-то она увидела гувернантку.

– Что такое, мисс Приммер, – спросила графиня. – Что случилось? Вы расстроены?

Она перевела взгляд на закрытую дверь библиотеки. Совершенно ясно: у женщины был разговор с хозяином.

– О Господи, графиня… вы слишком добры… это лишь… Я знала, что это произойдет, конечно, но его сиятельство так великодушен… прекрасный характер и месячное жалованье… но… Господи, я не могу не волноваться… – Она замолчала, дотронулась до глаз и выпрямилась. – Лишь Господь знает, как я переживу это, – произнесла она трагическим тоном. – Это просто нервы… все скоро пройдет… я думала, может, еще пару лет… но, конечно, его сиятельство знает лучше… – бессвязно бормотала она.

– Ах, вот оно что! – воскликнула Габриэль. Кажется, ей придется вмешаться! – Пойдемте ко мне в гостиную, мисс Приммер. Выпейте со мной хересу. Там вы сможете мне все рассказать.

Она взяла гувернантку под руку и, несмотря на ее слабые протесты, увлекла в свои покои.

Мисс Приммер позволила усадить себя в кресло и приняла из рук Габриэль бокал с вином.

– Его сиятельство и прежде говорил мне, что он намеревается найти для Джейка наставника, – сообщила Габриэль, сидя возле окна.

– Да… конечно, я знала, что это произойдет… но не думала, что все случится так внезапно. Джейк – такой робкий, маленький мальчик… было бы лучше, если бы я могла остаться еще на некоторое время, пока он привыкнет к новому человеку.

– То есть вы хотите сказать, что лорд Прайд выгонит вас сразу же, как только прибудет новый наставник?

Габриэль не удалось скрыть неодобрения, хотя она и клялась себе, что дела Джейка ее не касаются.

Мисс Приммер, кивнув, всхлипнула, вытерла нос платком и сделала большой глоток хереса.

– Его сиятельство – само великодушие, мне не на что жаловаться, графиня, но я и вправду думаю, что мальчику нужно время.

– Да.

Габриэль прислонилась к стене и посмотрела на реку. Конечно, мисс Приммер не должна была рассказывать о собственных невзгодах. Но оказаться в немолодом уже возрасте выкинутой на улицу с благодарностью за хорошую службу и месячным жалованьем – это уж слишком! Гувернантке не позавидуешь!

– У меня есть замужняя сестра, – продолжала мисс Приммер, как будто она читала мысли своей собеседницы. – Я смогу пожить у нее, пока не найду другого места. Буду помогать ей по хозяйству, управляться с детишками. Тогда у их няни будет меньше забот.

– Понимаю, – задумчиво проговорила Габриэль. Помощь родственников будет очень нужна бедной женщине.

– Но я так переживаю за Джейка, – вновь заговорила гувернантка. – Не знаю даже, как ему сказать.

– Я думаю, это должен сделать лорд Прайд, – твердо сказала Габриэль.

– Да, но я уверена, что он ждет от меня… ох, Господи, я не то хочу сказать… подготовить ребенка…

– Так или иначе, не думаю, что вам надо вообще что-то говорить, если вы, конечно, последуете моему совету.

С этими словами девушка потянулась к графину и предложила своей гостье еще вина.

– О, вы слишком добры… нет-нет, спасибо, у меня уже голова закружилась… я не привыкла, знаете ли.

И в самом деле, глаза женщины заблестели, щеки раскраснелись.

– Мне надо возвращаться в классную комнату. Джейк уже, наверное, поел. – Мисс Приммер неуверенно поднялась. – О Господи, – прошептала она, опираясь рукой на спинку кресла. – Вы были очень добры ко мне, графиня. Спасибо.

Габриэль покачала головой:

– Не за что.

Графиня проводила гостью к двери.

– Не говорите ничего Джейку.

Мисс Приммер с надеждой взглянула на нее:

– Вы считаете, что лорд Прайд может передумать?

– Не знаю, – честно ответила графиня. – Но, возможно, он сочтет возможным отложить время вашего отъезда.

Гувернантка ушла, немного успокоенная, а Габриэль опять вернулась к окну. Было в Джейке что-то такое, что притягивало ее. Может, девушка вспоминала свое детство, когда она была так одинока, напугана и беспомощна. Джейк не был сиротой, но у него не было матери, а отношения с отцом оставляли желать лучшего, если не сказать хуже. И вот он должен расстаться с женщиной, которая всю его короткую жизнь была рядом, к которой мальчик так привязан! И у него не будет шумных веселых де Вейнов, которые помогут ему забыть горе, – только наставник и суровая школьная жизнь.

А об этой жизни Габриэль слышала довольно от мальчиков де Вейнов. И она понимала, что такому ребенку, как Джейк, будет трудно не только эмоционально, но в первую очередь физически. Почему же Натаниэль не хотел понять этого? Или он нарочно хотел выгнать гувернантку, чтобы подготовить мальчика к суровой реальности?

– Надеюсь, твое воображение поработало этим утром? Это был голос Натаниэля, та его интонация, от которой у графини кружилась голова и она испытывала сладкую истому. Он стоял там, прислонившись к дверному косяку, и расстегивал рубашку.

Судорожно вздохнув, девушка ответила:

– Засахаренные фрукты.

Все мысли о несчастном ребенке мгновенно улетучились из ее головы.

– Фрукты? – переспросил Натаниэль.

Его брови удивленно поползли вверх. Прайд закатал рукава рубашки.

– Засахаренные сливы и миндаль, – пояснила она. – Прекрасное дополнение к шампанскому.