Наездники

– Гонорея, – мягко повторил доктор.

– Но этого не может быть! Я хочу сказать… то есть, я не спала ни с кем, кроме… – она говорила все тише, и наконец умолкла, не договорив.

– Конечно нет. Я вам верю. Но, что бы вы ни слышали, гонорея действительно не передается бытовым путем.

– Значит… – начала она.

– Когда вы последний раз имели половое сношение с Рупертом?

Элен постаралась взять себя в руки и вспомнить.

– Примерно две недели назад.

– Надо полагать, тогда и произошло заражение. Хотя болезнь могла некоторое время дремать. Не волнуйтесь. Она легко излечима.

Элен расплакалась. Бенсон отошел к шкафу и налил ей большую порцию джина с тоником, добавил даже льда и лимон. Прошло несколько минут, прежде чем Элен смогла овладеть собой настолько, чтобы выпить – как будто она боялась оставить инфекцию на стакане. Доктору Бенсону ужасно хотелось обнять Элен и утешить ее, но из приемной доносился стук печатной машинки, на которой работала его секретарша… да и, будучи отцом четырех детей школьного возраста, доктор вряд ли мог себе позволить загубить свою блестящую карьеру.

– Все еще не могу поверить, – сказала Элен сдавленным голосом. – Я чувствую себя такой грязной. И где Руперт мог…

– Подхватить болезнь? – Доктор Бенсон пожал плечами. – Переспал с кем-нибудь мимоходом в заграничной поездке. – Увидев боль в ее лице, доктор добавил: – Ну, вы же можете себе представить: вдали от дома, без вас, чувствуя потребность непременно отпраздновать победу… Ему это ничего не стоит. Пусть он тоже покажется мне, когда вернется. Некоторое вемя ему придется воздержаться от секса.

– Не могу поверить, – повторила Элен, уставившись перед собой невидящим взглядом, вся дрожа.

Бенсон был потрясен. Он видел такую реакцию только в тех случаях, когда ему приходилось сообщать родителям, что у их ребенка смертельная болезнь, или говорить пациенту, что тот болен раком.

– Вам нужно будет пройти курс уколов пенициллина. Беспокоиться нечего. – Он повернулся к столу. – Я пропишу вам успокоительное и снотворное, чтобы помочь вам успокоиться. Не расстраивайтесь. Это случается с самыми лучшими людьми.

– Я чувствую себя заразной, оскверняющей все вокруг, – прошептала Элен. – Как мог Руперт так поступить?

– Наверное, он просто не знал. Давайте уладим ворпос с уколами, и вы пойдете со мной на ланч.

– Нет! – Элен вскочила со стула и отпрянула от доктора. – Я не могу заставлять вас терпеть мое общество, зная ЭТО!

Элен пришлось ждать встречи с Рупертом до позднего вечера следующего дня. Весь дом чувствовал, что что-то случилось. Конюхи, миссис Бодкин, няня Чарлин – все знали, что миссис К-Б отправилась на прием к симпатичному доктору Бенсону, а вернулась оттуда с белым лицом, закрылась в спальне и устроила истерику со слезами.

– Не притронулась ни к ланчу, ни к обеду, – сказала няня Чарлин. – Даже не пришла и не пожелала детям спокойной ночи.

– Может быть, у нее рак матки, – взволнованно сказала миссис Бодкин. – Может быть, ей вырезали матку.

– А, может быть, она снова беременна, – сказал Диззи. – И еще девять месяцев не сможет сопровождать важную персону.

– Если это так, я увольняюсь, – сказала Чарлин. – Я не буду присматривать за тремя детьми. Как по-вашему, меня возьмут работать куда-нибудь в рекламный отдел?

Руперт вернулся из Гамбурга около девяти часов вечера.! Он понял, что что-то неладно, когда Элен не спустилась вниз, чтобы сказать ему «привет». (Давно уже прошли те дни, когда она бегом сбегала по лестнице и бросалась к нему в объятия). Он бросил свой чемодан в кухне.

– Это все в стирку, – сказал он Чардин, которая устроилась за кухонным столом – самое лучшее место, если хочешь услышать все свежие новости. Она читала «Дейли Мейл» и ела йогурт.

– Смотри, что я купил для Таб, – сказал Руперт, гордо извлекая на свет шикарную немецкую куклу в национальном костюме. – Если верить инструкциям на коробке, она умеет делать все – разве что не умеет стонать в момент оргазма.

– Восхитительно, – сказала Чарлин. – А что вы привезли Марку?

– Конфеты, – небрежно сказал Руперт. – Только я, кажется, забыл их в грузовике. Я лучше отдам их детям утром.

«Сукин сын», – подунала Чарлин.

– Где Элен?

– У себя в комнате.

– Как она?

– Не в лучшем настроении.

– А в чем дело, ты не знаешь?

– Она всю неделю нервничала. Вчера отправилась к доктору Бенсону и вернулась в кошмарном состоянии.

– О господи, – сказал Руперт, наливая себе солидную порцию виски. – Пойду-ка я и посмотрю, как она там.

Тут его взгляд упал на лежаший на кухонном шкафу рецепт, написанный почерком Элен. Рецепт был озаглавлен «Как делать креветки и киви под майонезом». Вынув авторучку, Руперт дописал внизу «Пожалуйста, не делай этого никак».

Чарлин хихикнула, и Руперт принялся ей рассказывать, как выступил его новый жеребец Рокстар. «Он действительно на мировом уровне. Если я не получу на нем золотую медаль, то мне пора на пенсию».

Когда он поднялся наверх, пропустив час и несколько порций виски, он обнаружил, что дверь спальни заперта.

– Впусти меня.

– Уходи! – крикнула Элен.

– Я выломаю дверь, или прострелю замок. Что ты предпочитаешь?

После долгой паузы она открыла дверь.

– Господи боже, у тебя такой вид, словно ты попала под поезд! – Он никогда не видел ее такой больной.

– Я была вчера у Джеймса Бенсона.

– Я слышал. Так что, мы ожидаем тройню?

– Не смей мне шуточки шутить! – прошипела она. – У меня гонорея.

– Пра-авда? – протянул Руперт. Его темноголубые глаза вдруг приобрели непроницаемое выражение. – В следующий раз будешь осторожнее выбирать, кого затаскивать в постель.

– Прекрати! – вскричала Элен. – Ты отлично знаешь, что я не спала ни с кем, кроме тебя.

– Вовсе я этого не знаю, – холодно сказал Руперт. – Я вижу тебя достаточно мало, а твой категорический отказ сопровождать меня в заграничных поездках скорее говорит об обратном.

– Ублюдок! – взвизгнула Элен. – Ты подхватил это от одной из своих мерзких шлюх!