Архивы Дрездена: Маленькое одолжение. Продажная шкура

– Ну, – осторожно сказал я, – напрямую она этого не говорила.

– Разумеется. Она вообще ничего не говорит напрямую.

– Однако же обещания свои она держит, – напомнил я.

– Она не принимает на себя обязательств, от которых невозможно ускользнуть. Она запрещает блокировать проходы своему народу, а также – в знак уважения к нам – и Диким фэйри. Все, что ей достаточно сделать, это снять запрет, действующий в отношении Диких, и тогда нам придется пробиваться через Небывальщину с боем.

– Да, она хитроумная сучка, – согласился я, скрестив на всякий случай пальцы.

Люччо энергично выдохнула через нос:

– Очень хорошо. Я улажу все необходимые формальности с Советом Старейшин. Какого уполномоченного вы бы предпочли?

– Архив. Мы неплохо сработались.

Люччо снова издала «м-м-м». До меня донесся скрип карандаша по бумаге.

– Дрезден, – произнесла она. – Надеюсь, вам не надо напоминать, насколько важно для нас избегать крупномасштабных конфликтов – даже с относительно небольшими силами.

Перевод для тех, кто не понял: Не начинай новой войны, Гарри.

– Однако, – продолжала она, – еще важнее для нас не утратить возможность прохода через Небывальщину.

Перевод: Если только без этого не обойтись.

– Я понял, – отозвался я. – Я сделаю все, что в моих силах.

– Сделайте больше, – посоветовала Люччо резковатым тоном. – В Совете Старейшин есть такие, которые считают, что и та война, что уже идет, началась по вашей некомпетентности.

Я почувствовал, что заливаюсь краской.

– Если они в очередной раз вылезут с этой темой, напомните им, что единственно по моей некомпетентности их не разнес на элементарные частицы новоявленный бог, – огрызнулся я. – А потом напомните им, что опять-таки по моей некомпетентности у нас появилась возможность передышки благодаря перемирию. А потом…

– Довольно, Страж, – отрезала Люччо.

Я совладал с раздражением и закрыл рот.

Эй, мы же все собрались на выходные. Время чудес.

– Я извещу вас, когда узнаю что-нибудь, – сообщила напоследок Люччо и повесила трубку.

Я тоже положил трубку на рычаг – резче, чем стоило бы, – и повернулся к столу. Майкл и Саня смотрели на меня.

– Гарри, – негромко произнес Майкл. – Вы ведь говорили с капитаном Люччо?

– Угу, – подтвердил я.

– Вы не говорили нам, что Мэб угрожала взять назад свои обязательства.

– Ну, нет.

Майкл обеспокоенно смотрел на меня.

– Потому что она этого не делала. Вы просто солгали Люччо.

– Да, – коротко ответил я. – Потому что для переговоров мне необходимо одобрение Совета. Потому что мне необходимы эти переговоры, чтобы эта шайка чертовых убийц, замучивших Широ, получила возможность доказать вам, что дело действительно дрянь.

– Гарри, если Совет узнает, что вы ввели его в заблуждение…

– Они, вероятно, обвинят меня в измене, – договорил я.

Майкл поднялся из-за стола:

– Но…

Я уставил в него палец:

– Чем дольше мы будем тянуть, тем надольше эти отморозки останутся в городе и тем больше этих козлоподобных громил будет охотиться за мной, подвергая опасности ни в чем не повинных людей. Мне надо действовать, а лучший способ убедить Совет вмешаться – это создать у них представление, будто огонь угрожает и их холеным задницам.

– Гарри, – снова начал Майкл.

– Не надо, – оборвал я его. – Не надо мне разговоров о покаянии, о всепрощении и о том, что каждый имеет право на второй шанс. Я всегда за то, чтобы действовать правильно, Майкл, и вы это знаете. Но сейчас не время.

– Разве спешка что-нибудь меняет, Гарри? – мягко спросил он.

– Даже ваша Книга утверждает, что всему свое время, – сказал я. – Время исцелять – и время убивать.

Майкл перевел взгляд с меня на дверь в гостиную, где висел на стене его двуручный Амораккиус в скромных кожаных ножнах, с простой рукоятью в стиле крестоносцев, оплетенной проволокой.

– Не в этом дело, Гарри. Я ведь больше вашего видел, что они творят. И не испытываю угрызений совести, сражаясь с ними, если дело доходит до этого.

– Они уже взорвали дом, пытались убить меня и создали ситуацию, при которой случайными жертвами едва не стали ваши дети. Или даже этого мало?

Вместо ответа Майкл покачал головой, встал, снял со стены Амораккиус и ушел куда-то вглубь дома.

Некоторое время я хмурился ему вслед, бормоча себе под нос различные нелестные эпитеты.

– Вы его озадачили, – заметил Саня.

Я покосился на чернокожего Рыцаря.

– Чего?

– Вы его озадачили, – повторил Саня. – Тем, что вы сделали.

– Что сделал? Соврал Совету? Мне кажется, у меня не было особого выбора.

– Но ведь соврали же, – констатировал Саня. Он сунул руку в лежавшую на полу у его ног спортивную сумку и вынул из нее длинную кавалерийскую саблю – Эспераккиус. Гвоздь в рукояти говорил о том, что сабля приходится сестрой мечу Майкла. Саня принялся внимательно изучать клинок. – Вы ведь могли просто очертя голову броситься на них.