(Не)реальный

– Ну, Сан… – Макс глянул на Аленку с улыбкой очаровательного шалопая. – Полдня всего! Я буду сразу после обеда. Мне только макеты рекламные разгрести.

– Ну серьезно, Ольховский… – Аленка прагматично вздохнула, – ты понимаешь, что я твоей дочери абсолютно левая тетка? Даже не няня.

Вот в этом-то и был весь смысл, чтобы быть друг другу вы обе перестали. Что произойдет в противном случае – Макс старался не думать.

– Я Лизу уже предупредил, что до обеда с ней посидишь ты. – спокойно возразил он, – Она обещала, что будет слушаться.

– Ага, а потом будет видеть кошмары со мной в главной роли?

– Ты её заживо жрать, что ли, собираешься? – Макс рассмеялся. – Не перебарщивай, солнышко, все будет хорошо. Покорми – и последи, чтобы из окна не выпрыгнула. Все. Справишься?

– У меня вопрос, чего ты добиваешься? – Аленка вздохнула и уставилась Максу прямо в глаза. – И неужели ты уверен, что оно того стоит.

Макс повернулся, шагнул к Аленке и присел, заглядывая в её лицо. Он не ожидал именно такого вопроса. Она слишком просто поняла его цель.

Оставить их вдвоем на полдня. Немного, чтобы устроить девочке сильный стресс, но достаточно для того, чтобы «волна и камень» сошлись. Столкнуть лоб в лоб, обозначить самые острые точки соприкосновения.

И Аленка вдруг как-то напряглась сразу, погрустнела, задумавшись о чем-то. Она настолько не хотела ничего серьезного? И глаза у неё сейчас были на редкость тревожные.

Пальцы Ольховского осторожно сжали Аленкину ладонь.

– Я могу показаться идиотом, – осторожно произнес Макс, – но да, я верю, что стоит…

– Ох, Макс, ты не кажешься идиотом, ты он и есть, – Аленка недоверчиво встряхнулась, пытаясь сбросить с себя какую-то заторможенность.

Улыбка у Макса вышла не очень-то веселая, но он уткнулся Аленке носом в голые коленки, пряча её.

– Знаешь, вот если все вот так, – Аленка вздохнула, – значит нам просто необходимо поговорить.

– Я уж думал, ты не предложишь, – тихонько фыркнул Макс, по-прежнему глядя на Аленку снизу вверх.

– Я не думала, что… – Аленка оборвала себя на полуслове.

Не думала что? Не думала об отношениях? Что все может быть вот так? Все-таки – значит ли он для неё хоть чуточку больше чем просто любовник на пару недель? От этих мыслей хотелось только удавиться.

Макс-то очень хотел попробовать что-то большее, чем то, что между ними уже было. И чувствовал он себя лихорадочно цепляющимся за соломинку, пытающимся заинтересовать своим ребенком любимую девушку. Это ведь было ни в какие ворота. Он должен был действовать иными методами. Еще бы было время… И хоть какой-то шанс, что Аленке вообще захочется впрягаться в его проблемы.

– А что мне за это будет? – Санни прищурилась. – Ну, кроме ценного и очень лестного опыта побыть в фаворе у императрицы, хотя это я размечталась, конечно…

– А что ты хочешь? – Макс мягко улыбнулся, выпрямился и мимолетно мазнул пальцами по Аленкиной скуле. Нет, конечно его инкогнито несколько сокращало список его возможностей, но все-таки, что могла попросить любовница за полдня замены няни? Уж в ресторан-то он её сводит… И обратно к себе домой отведет тоже.

– Ну-у-у, – Аленка пожала плечами, – вообще-то я хочу вечером на выставку одну сходить… С тобой, да.

Неожиданно.

– Что за выставка? – с интересом спросил Макс. Аленка порхнула с табуретки, метнулась в прихожую к оставленной там сумке и вытащила оттуда заветные билетики.

Макс на них уставился задумчиво. А через пять минут захотел зажмуриться и развидеть. Ну не могло такого быть. Не могло! Кто вообще дал Солнечной эти билеты?

– Что за фотограф, ты знаешь? – протянул он, разглядывая прямоугольнички.

– Неа, мне билеты случайно достались, – Аленка фыркнула, – а что, принципиально?

Вообще-то да. Это было очень принципиально и очень знаково. Потому что вот именно Макс этого фотографа знал. Очень-очень хорошо!

– Местами, – насколько мог туманно отозвался Макс, – Солнечная, если позволишь, я прогуглю эту выставку и тебе скажу, смогу ли я пойти с тобой или нет.

Это был большой риск разоблачения. Потому что Макс в своей среде был хорошо известен, и публичное мероприятие грозило вскрыть его карты перед Санни намного раньше. А он этого не хотел меньше всего.

Разочарование отразилось на Аленкином лице, потому что Макс слегка виновато улыбнулся, качнулся вперед, осторожно обнимая Аленку за плечи, прижимаясь лбом к её лбу.

– Я все равно весь вечер проведу с тобой, – пообещал он, – и мы поговорим, обязательно. Договорились, Сан?

– А Лиза?

– Ну, я думаю, что она сможет, если что, с Валентиной посидеть, – фыркнул Макс. – Если ты дотянешь до обеда. Ты же дотянешь?

Аленка вздохнула.

– Я надеюсь, что мне не придется тебя пытать, чтобы выведать пароли, явки, возможные аллергены и чем госпожу императрицу приоритетно кормить, – произнесла девушка, признавая свою капитуляцию.

22. Войну объявляют без предупреждения

– Доброе утро, Лиза.

Это Аленка произнесла искренне, после того как, постучавшись, сунула голову в Лизину комнату. Нужно сказать, и тут не было переизбытка розового, которым обычно катастрофически перегружают девчоночьи комнаты. Но комната у девочки была и просторной, и уютной. И да – девичьей. Цветовая палитра была выбрана в нежных, пастельных оттенках. С вниманием к деталям. Не было завала мягких игрушек, как было у той же Анюты, но на некоторых полочках сидели – тут Минни Маус, там какой-нибудь зайчонок.

– Здрасьте, – неохотно выдавила Лиза, поднимая лицо от возни с плюшевыми кошками на одеяле.

– Ты на завтрак что будешь? – это был очень осторожный вопрос. Практически саперский. Потому что именно тут Лиза могла и подложить первую мину. Известная детская тактика «Скажу одно – потом передумаю». Хотя… Ладно, тут Аленка тоже могла кое-чем ответить. В конце концов, после закидонов Нюты Аленка могла укротить даже самого лютого пищевого привереду. Если он, конечно, не пересек возрастную черту шестнадцати лет. В шестнадцать Нютка упоролась и начала себе готовить сама. Добби-Аленка получил свой носок…

– Какао, – тоном истинной императрицы отозвалась Лиза, – и бутерброд.

– Ну, какой же это завтрак, Лиза? – нет, Аленка не рассмеялась, хотя очень хотелось. Ей не хотелось включать режим «я обиделась и со своего не сдвинусь».

– Вкусный! – отрезала Лиза, глядя на Аленку исподлобья.

– Что ж, ладно, если ты хочешь бутерброд, будет тебе бутерброд, – Аленка кивнула, примерно припоминая содержимое холодильника, который уже успела предварительно проинспектировать,– но только если перед ним будет каша.

– Не люблю кашу, – Лиза презрительно сморщила нос, – она противная.

– Ну, так ты мою кашу и не пробовала, – Аленка фыркнула.

– Каша – это каша, – тоном знатока вывела Лиза, – она всегда одинаковая.

– Спорим, что нет, – Аленка прищурилась, – если я приготовлю такую кашу, какой ты еще не пробовала – ты её хотя бы попробуешь. Есть – не заставлю, если сама не захочешь.

– Ну, давай, – снисходительно откликнулась Лиза, явно предполагая ловушку «что даже если и да – то можно же сказать, что такое госпожа императрица уже видела, и враг будет повержен». Но и этот ход Аленка знала, как перекрыть.