Дело о четырёх стаканах

–Вы это наверняка запомнили?

–Да, голубые джинсы и светлая рубашка. И не улыбнулся ни разу.

–Вы смотрели на его рот?

–Делать мне больше нечего, как в чужой рот заглядывать!

–Но Вы же как-то поняли, что он не улыбался, – Овсов помолчал пару секунд и спросил, – может быть, он усмехался всё время? Или губы кривил? Или зубы показывал?

–Подождите, не мешайте, – проводница задумалась, – а ведь и верно, у него болячка была на губе. Опухла губа. Нет, не опухла. Что-то другое, – она потрогала правый угол своего рта, – что-то было у него здесь.

–Может, вот так, – Овсов упёрся языком в верхнюю губу и начал двигать в разные стороны.

–Да, точно! Только не по всей губе, а справа, – женщина поднесла свой палец ко рту Овсова и ткнула в правый угол, – вот здесь всё время был его язык.

–Скажите, – в интонациях Феликса звучало плохо скрываемое неудовольствие, – Вас не смутило, что чужие пассажиры находятся в Вашем вагоне?

–Мало ли, кто в гости приходит, – проводница усмехнулась, – всем свечку не удержишь. Тем более, что видела я только одного «чужого», рыжего, а утром с поезда сходили мои пассажиры, не придерёшься.

–Ну и где мы их будем искать? – Феликс и Овсов шагали по тропинке, пересекающей бесчисленные запасные пути и высматривали свободный проход между закрытыми товарными и пассажирскими составами. Движение в сторону отдела милиции железнодорожного вокзала было затруднительным, стук проходящих мимо поездов то заглушал их разговор, то переходил в негромкую шелестящую дробь. Пару раз от гудков электровозов едва не лопнули барабанные перепонки. Оба офицера, чертыхаясь и оглядываясь, иногда орали, надрывая лёгкие, иногда понижали голос чуть ли не до шёпота. Пахло горячим металлом и жженой резиной.

–Сейчас расскажу. Но теперь гораздо более важными становятся поиски мотива преступления. Твоя задача на ближайшие два дня следующая: возьмёшь фамилии убитых и соберёшь по ним всю информацию. Кто такие, в какой город направлялись, с какой целью, откуда ехали, какие между ними связи. Любые пересечения могут подсказать мотив убийства, – Овсов указал на виднеющийся невдалеке купол вокзала с редкими белыми облаками над ним, – Почему поезд ещё дальше не отогнали? Отсюда выбираться несколько дней придётся.

–Это только кажется. Что по убийцам?

–Здесь проще. Скорее всего, их паспорта поддельные. Ведь достаточно милиции проверить соседний вагон, четвёртый, и они сразу попадутся. Поэтому идти на убийство имеет смысл только в том случае, если их нельзя найти по паспортам, по которым они брали билеты в поезд. Если же это их настоящие документы, то ты тогда уже всё раскрыл. Просто объявишь их в розыск и дело в шляпе, – они вышли к стенам линейного отдела и Овсов оглянулся на задумчивое лицо Феликса, – но ты не радуйся прежде времени, я убеждён, что в железнодорожной кассе фамилии и адреса убийц тебе продиктуют фальшивые.

–Для чего мы сюда пришли? – Феликс указал на стекло дежурной части, к которому его подвёл Овсов.

–Ты собираешься получить своё табельное оружие.

–Зачем? – глаза Феликса округлились, но в них тут же загорелся охотничий азарт, – а подмога нам не нужна?

–Не думаю. Во-первых, скорее всего, мы уже опоздали, во-вторых, не хочу подымать никакого шума. Мы же с тобой до конца не уверены, что наша версия правильная? Мы просто проверим её осторожненько.

–А пистолет тогда зачем?

–Мало ли, – Овсов с улыбкой наблюдал, как старший лейтенант подошёл к дежурному офицеру и последний от сказанных ему слов поперхнулся чаем, затем покосился на капитана из УВД и пошёл открывать тяжёлую стальную дверь оружейного хранилища. Вчера было уже восемь трупов и только четыре стакана, сегодня всё ещё восемь трупов, но количество стаканов также выросло до восьми. Счёт сравнялся. Глупости, не о том думаешь, капитан. А о чём надо думать?

–Ты молчи и ничего не говори, – Овсов неспешно заворачивал на Цветочную улицу и пытался решить, кого из персонала опрашивать в первую очередь, – мало ли, вдруг действительно спугнём.

–Если на нас наведут оружие, стрелять можно?

–Желательно только отстреливаться. Но, учитывая твой молодой возраст, количество любимых женщин и пламенное сердце, разрешаю, в случае чего, стрелять по ногам.

–Добрый ты, – Феликс вздохнул, – буду прятаться за твоими широкими плечами.

–По ситуации, как пойдёт.

Администратором в «Волшебном маяке» дежурила не Анна, поэтому Овсов, предъявив служебное удостоверение, пояснил, что ему нужно посетить второй этаж и работающих там сотрудников гостиницы. На повороте с лестницы в коридор второго этажа он с трудом удержал за локоть рванувшего туда Феликса и показал пальцем вверх. Недоумённое выражение лица старшего лейтенанта вызвало целый шквал объясняющих жестов Овсова. Кистями рук, локтями, пальцами, губами и глазами, наконец, даже папкой, Дмитрий попытался передать Феликсу весь смысл конспиративной теории. Когда Феликс показал в ответ всего один, но зато очень понятный жест – покрутил пальцем около виска, Овсов догадался, что немой язык – явно не его стихия. Он вздохнул и махнул рукой следовать за ним.

На следующем этаже они едва разминулись с тележкой горничной. Широкое прямоугольное сооружение имело массивную металлическую ручку, почти встретившуюся с печенью Феликса и квадратную корзину, в которой лежала небольшая пачка чистых простынь.

–Уже хочется стрелять, – старший лейтенант недовольно огляделся в поисках хозяйки тележки, очевидно, решив пожелать ей железного здоровья.

–Погоди, – Овсов задумчиво уставился на застиранно-голубые простыни, – тележка, и правда, стоит неудобно для проходящих людей. Но не в этом дело…

–Здравствуйте, – из соседнего номера появилось знакомое лицо горничной, – Вы снова к нам? А вчера разве не Ваш сотрудник приходил? Такой толстый, важный, всех мошенниками называл и обещал посадить в тюрьму к Новому году.

–Возможно, наш.

–Брал у меня объяснение и всё спрашивал, нет ли у меня лишних подушек.

–Почему Вы ему не подарили?

–Так это он для себя просил? – женщина приоткрыла рот чуть больше, чем следовало и стало казаться, что она собирается офицеров милиции укусить, – а я думала, хочет меня за руку поймать. Он со всеми так строго себя вёл…

–Сможете ответить на парочку вопросов?

–Ещё вопросы? Сначала Вы, потом этот толстый, затем опять Вы. А завтра ещё кто-нибудь что-нибудь захочет узнать. И что, всем отвечать? Это же не я их убила, в конце концов.

–Если бы не Вы нашли трупы, то никто бы Вам и слова не сказал.

–Я занималась своей работой.

–А мы занимаемся своей работой, – раздражённым голосом влез в разговор Феликс.

–Что ж делать, – вздохнула горничная, – спрашивайте.

–В то утро, когда нашли убитых, было ли что-нибудь, связанное с цифрой четыре?

–В каком смысле?

–Четыре стакана, – ехидно пояснил Феликс, – четыре тележки, четыре простыни…

–Да ничего страшного, – женщина отмахнулась от сотрудников, как от надоедливых насекомых, – я уже провела своё расследование.

–Какое расследование? – челюсть Овсова отвисла.

–У меня откуда-то появилось четыре лишних простыни, – тон горничной стал снисходительным, – а потом я всё разузнала: они не лишние, общее количество сходится с тем, что лежит на складе. Так, что всё нормально, можете не беспокоиться.

–Мы не беспокоимся за Ваши простыни, – Феликс досадливо поморщился, – у нас своих трупов хватает.

–Подожди, Феликс, – Дмитрий повернулся к горничной, – когда Вы обнаружили лишние простыни?

–Так вечером в тот день, когда этих нашла, – горничная указала рукой на триста двадцать пятый номер, – они точно в этот день появились, потому что я всё постельное бельё пересчитываю каждый вечер. Должно быть двенадцать штук простыней, а оказалось шестнадцать.

–Включая с кровью?