Немного ненависти

– Мальчишки мои разбежались, занялись своими делами. Один погиб в Стирии. Другой женился где-то под Колоном, как я слышал. Пришлось занимать деньги, дом я свой потерял. Прекрасная была долина…

– Да уж, – пробормотал Броуд. – Однако на прошлом далеко не уедешь.

Его жалость к самому себе была слишком сильной, чтобы получать удовольствие от того, что кто-то рядом испытывает то же самое.

– Это верно, – подхватил серолицый, и Броуд моментально пожалел, что раскрыл рот. – Вот помню, когда я был еще мальчонкой…

– Эй, папаша, а ну-ка заткнул свою долбаную варежку! – рявкнул человек, стоявший в очереди перед Броудом.

Здоровенный ублюдок, на щеке шрам в виде звезды, в ухе не хватает большого куска. Тоже ветеран, конечно же. В его голосе звучал гнев, от которого сердце у Броуда забилось быстрее. Все тело защекотало от возбуждения.

Серолицый уставился на него.

– Я не хотел никого обидеть…

– Ну вот и заткнись.

Просто молчи. Не лезь куда не просят. К этому моменту можно было бы уже усвоить этот урок, верно? Ему втолковывали его не одну дюжину раз. К тому же, он обещал Лидди – еще нескольких часов не прошло с тех пор, как он обещал. Никаких разборок.

– Оставь его в покое, – прорычал Броуд.

– Что ты сказал?

Броуд стащил с лица стекляшки и аккуратно засунул в карман куртки. Очередь позади хмурящегося лица верзилы расплылась мутным пятном.

– Я все понимаю, ты разочарован, – сказал Броуд. – Тут, наверное, нет никого, кому жизнь выдала бы то, на что он надеялся, как ты думаешь?

– Тебе-то что за дело до моих надежд?

Броуду потребовалось все присутствие духа, чтобы не разбить ублюдку череп. Но он обещал Лидди. Поэтому он просто шагнул вперед, так что слюна с его оскаленных зубов полетела на обезображенную шрамом щеку незнакомца:

– Про твои надежды я знаю только, что едва ли хоть одна из них сбудется. – Он поднял кулак, показал пальцем другой руки: – А теперь повернись. Пока я не проломил эту стену твоей гребаной башкой.

Шрам на щеке верзилы задергался, и на какое-то мгновение Броуд был уверен, что драки не избежать. На одно восхитительное мгновение он ощутил, что может перестать сдерживаться, может отпустить себя. Первое мгновение свободы с тех пор, как он вернулся из Стирии. Ну, не считая того, когда он перепахал рожу Леннарту Селдому.

Потом налитые кровью глаза его противника остановились на его кулаке. Разглядели татуировку на тыльной стороне костяшек. Верзила что-то буркнул и повернулся спиной. Какое-то время он стоял, переступая с ноги на ногу, потом подтянул повыше свой потрепанный воротник, вышел из очереди и зашагал прочь.

– Спасибо вам! – сказал ему серолицый, двигая кадыком на жилистой шее. – Немного осталось людей, готовых поступить по совести.

– По совести… – Броуд скривился, заставив себя разжать пальцы. Кажется, они не болели только тогда, когда он сжимал кулаки. – Я уже и не знаю, что это такое.

Ему доводилось видеть в конце таких вот очередей кучу самых разных людей – людей, решавших, кто получит работу, а кто не получит ничего. Большинству из них рано или поздно начинает нравиться смотреть, как люди корчатся. То же самое было с офицерами в Стирии. Очень редко попадаются люди, которых делает лучше выпавший им на долю кусочек власти.

Впрочем, мастер, сидевший перед воротами «Эля Кэдмена», выглядел одним из приличных экземпляров. Он расположился под небольшим навесом, на столе перед ним лежал толстый гроссбух. Седовласый, грузный, каждое движение медленное и точное, словно он никуда не спешил и всякий раз высчитывал самый правильный способ его сделать.

– Меня зовут Гуннар Бык, – солгал Броуд.

Лгать он не умел, и у него было ощущение, что бригадир сразу же его раскусил.

– Я Малмер. – Он окинул Броуда внимательным взглядом с головы до ног. – С пивоварнями когда-нибудь имел дело?

– Все больше с их продукцией. За эти годы я выпил немало… – Броуд несмело ухмыльнулся, но Малмер, очевидно, не собирался отвечать на шутку. – Опыта работы нет, это верно.

Малмер молча склонил голову, словно разочарования уже не были для него новостью.

– Но работать я умею, сколько угодно! – В эту неделю он проработал, наверное, не больше двух часов, выгребая навоз с конюшни. Это было третье место, куда он попытался сунуться за сегодняшний день. Он просто не мог вернуться домой с пустыми руками. – Могу кидать уголь, или мыть полы, или… или… в общем, все, что понадобится. Отлынивать не буду, обещаю!

Малмер скупо и печально улыбнулся ему:

– Обещания дешево стоят, дружок…

– Чтоб меня черти обосрали! Никак это сержант Броуд?

Из пивоварни появился худой мужчина с песочного цвета бородой, в покрытом пятнами переднике, и не спеша направился к ним, уперев руки в бока. Его лицо было знакомо Броуду, но ему далеко не сразу удалось выловить из памяти, где он его видел прежде, и найти для него место в том мире, где он жил теперь.

– Сарлби?

– Это же Бык Броуд! – Сарлби ухватил руку Броуда и принялся трясти вверх-вниз, словно пытался накачать воду тугой помпой. – Помнишь, Малмер, я тебе о нем рассказывал? Я дрался с ним в Стирии! В смысле, дрался рядом – потому что драться с ним я бы и врагу не пожелал.

Малмер откинулся назад, снова окидывая Броуда своим внимательным взглядом.

– Ты так много рассказывал о Стирии, что я, должен сознаться, в какой-то момент перестал слушать.

– Ну так самая пора начать, черт возьми, потому что это один из лучших людей, кого я знаю! Был первым на осадных лестницах при Борлетте! По крайней мере, первым, кого не скинули вниз. Он все время был первым. Сколько раз? Пять?

Он схватил Броуда за запястье и отодвинул рукав так, чтобы стали видны звезды на его костяшках.

– Вот на это вот глянь! – Он говорил так, словно хвастался каким-нибудь диковинным овощем, выросшим на его грядке. – Ты только глянь, мать его растак!

Броуд вырвал у него руку и засунул ее поглубже в рукав.

– Я покончил со всем этим.

– Насколько я знаю, прошлое редко остается далеко позади, – заметил Малмер. – Ты ручаешься за него?

– Как будто любой из тех, кто с ним служил, не поручится за него десять раз. Гребаные Судьбы мне свидетели, конечно, я за него ручаюсь!

– В таком случае ты нанят.

Малмер окунул перо в чернильницу, неспешно постучал, сбивая лишние капли, и занес над своим гроссбухом:

– Итак… Бык? Или Броуд?

– Гуннар Бык, – сказал Броуд. – Запиши меня так.

– Адрес?

– Мы живем в подвале на Тележной улице. У тамошних домов нет номеров.