Виновница счастья – зима

– Не совсем… Почему на эту роль вы выбрали именно меня? Я практически ни с кем не общаюсь, кроме Оксаны и сказать не о ком. Но вам вряд ли будут интересны наши утренние разговоры, а в течение дня мы практически не судачим, так как работы много. – Отпиралась изо всех сил я.

– Ты девочка умная, вижу. Скромная, тихая, – то, что нужно для этого задания. Не подумай, это совсем не просто так. Поверь, подняться вверх по служебной лестнице в этой компании можно и нужно, а я уж смогу позаботиться, чтобы процесс протекал быстро и безболезненно. – Отложив свои очки подвел черту руководитель.

В тот момент я ничего не понимала: почему именно мне была оказана такая честь? Я не видела в этом и доли смысла, потому что была человеком новым, не знающим толком коллектив. Я не стояла возле дверей со стаканом и не любила сплетни. Наверное, это было обусловлено тем, что просто катастрофически не хватало ни на что времени. Иногда мне приходилось задерживаться на работе, что слегка приносило чувство досады. В целом, как ни странно, я была очень довольна сложившейся ситуацией. Эта просьба Андрея Романовича слегка выбила у меня почву из под ног, я не знала, чем все это может для меня обернуться. Я согласилась, не ведая, какую именно информацию должна докладывать начальству. Только спустя некоторое время передо мной открылся занавес, это случилось совершенно случайно и без моего на то согласия. Мне открылась тайна, невольным свидетелем открытия которой, я стала. Об этом чуть позднее.

***

Мне всегда казалось, что секретарь представляет из себя образ милой и легкой девушки, достаточно молодой. Она должна обладать вполне заурядными качествами и интеллектом. Секретарь Буреломова полностью уничтожала в пух и прав все шаблоны и клише, касающиеся этого момента. Лена была женщиной в возрасте, любящая довольно строгие и закрытые платья, оставшиеся в гардеробе после развала СССР. Слегка грубая, внушающая даже невольно страх. Чтобы подписать хоть какие-нибудь документы у директора, нужно было пройти практически собеседование, которое проводила его верная слуга. После нескольких минут пристрастного допроса, Елена давала оценку данным ей ответам, после чего решала – впускать вас в директорскую обитель или попросить повторить заготовку позднее.

Я старалась всегда протиснуться в тот момент, когда она отвлекалась на заваривание чая или другие бытовые нужды. В эти моменты я ощущала себя практически агентом под прикрытием. Это забавляло меня не меньше того факта, что на обратном пути я всегда попадалась в ее цепкие лапы и пыталась объяснить, каким образом мое бесстыдство достигло таких масштабов.

Работа в офисе периодами протекала медленно, не напрягая авралами и чрезвычайными ситуациями. Единственное, что расстраивало больше всего – с таким графиком я еще больше посадила свой желудок и чувствовала неминуемое приближение гастрита. Иногда я совсем забывала, что существует обеденный перерыв, и только дома запах вываренной индейки и тушеной стручковой фасоли от моего любимого шефа напоминал об этом. В какой-то момент я поняла, что папа прекрасно научился кулинарить. Он часто повторял мне, что существует определенный баланс калорий, который позволит мне не чувствовать себя голодной и терять прилипшие когда-то килограммы. Составленное им меню располагалось перед моими глазами, но несло не больше пользы, чем календарь с Марио Касасом. Конечно, я не хотела обижать папу своим наплевательским отношением к его советам, но, признаться честно, давно уже в них не нуждалась.

Начальник из Самары – Владимир Ершов, на какой-то период времени затих, и я уже думала, что наш случайный разговор не был знаком свыше, что это всего лишь совпадение, пока не столкнулась с этим человеком еще раз.

Андрей Буреломов предупредил нас буквально за месяц о том, что планируется грандиозный съезд начальников всех обособленных подразделений регионов. Если память мне не изменяет, их было восемь. На наши хрупкие плечи с Оксаной легли все организационные вопросы, которые нужно было решить в кратчайшие сроки. Такие съезды проходили раз в пять лет, а нужны они были не для того, чтобы просто распивать в праздном угаре розовое игристое, а для подведения итогов работы и рассмотрения дальнейших перспектив холдинга. Как-то иначе охарактеризовать эту сходку мне не хочется, поэтому остановимся на данном определении.

Оксана бронировала номера в гостинице, я просматривала и резервировала билеты на самолет. Все шло своим чередом до тех пор, пока мы не запутались в датах приезда. Посовещавшись между собой, мы пришли к выводу, что бронируем совершенно разные даты. Рассудить нас мог только организатор сие мероприятия. С гордо поднятой головой Оксана направилась брать кабинет Андрея Романовича штурмом, прорываясь сквозь главное препятствие – секретаря Елену.

Я не могла даже подозревать, что эта беседа с директором станет для Оксаны последней. Моя коллега вернулась с размазанной по округлому личику тушью. Задыхаясь в слезах от собственной обиды, она едва могла рассказать, что же произошло во время разговора. Весь опен-спейс медленно стекся к нашему столу, как вода к сточному каналу. Всем хотелось хлеба и зрелищ – довольно примитивная потребность, доставшаяся нам еще со времен первобытного общества.

Невинный вопрос Оксаны вызвал по какой-то причине у Андрея Романовичу шквал эмоций и агрессивное негодование. Стало ясно, что разразилась действительно буря. Его говорящая фамилия шла впереди обладателя и как бы предупреждала о том, что нужно быть осторожнее. В этом природном катаклизме Оксана оказалась впервые и не выдержала, написав заявление об увольнении. Да, изначально это было решение, принятое Оксаной на эмоциях, но позднее я поняла, что она давно готовилась к нему. Просто сработал спусковой механизм, после чего уже обратной дороги не было, мосты оказались сожжены.

Я довольно долго не могла еще представить, кто именно сможет занять ее вакантное место. Мне очень не хотелось привыкать к новому человеку. И потом, вся работа, которую она осуществляла, легла на какое-то время мне на плечи. В немыслимо короткий срок мне необходимо было освоить все то, что я пыталась сделать ранее, но медленно и не спеша.

Две недели пролетели так же незаметно, как и бутылочка шампанского в последний рабочий день Оксаны. Мне было горько, обидно и страшно. Других эмоций я тогда не испытывала. Я понимала, что держать оборону теперь придется в одиночку.

Звонки и сообщения на рабочей почте начали сыпаться как из рога изобилия. Первые несколько дней за двумя компьютерами я просто пыталась разорвать свое тело и разум на две части, периодически плача в туалете от напряжения. В какой-то момент снова появился начальник самарского подразделения. Невинные вопросы на моей почте, не касающиеся работы, стали всплывать все чаще. Я чувствовала на себе пристальное внимание того, кто находился за тысячу километров от моего рабочего места. Это приносило как дискомфорт, так и ощущение защищенности. Почему-то, это давало мне почувствовать себя в безопасности, я оказалась будто под опекой своего отца. Обманчивое впечатление.

Полностью проконтролировав все этапы, предшествующие встрече начальников, я немного расслабилась. Работы меньше не стало, но головной боли точно. Я начала снова спокойно засыпать по ночам, не подмешивая себе в чай экстракт валерианы. Декабрь наступил очень скоро, а мне все не терпелось узнать, кто же такой – этот мистер Икс. Человек с обволакивающим гипнотическим голосом, у которого все-таки получилось вызвать во мне интерес.

Мое утро началось как обычно: подъем в шесть, завтрак на скорую руку, крепкие объятия с отцом возле входной двери. Раньше его всегда провожала мама, но после того, как ее не стало, привычный ход событий сменился. Ему пришлось отвыкать от этого до боли нужного и любимого ритуала. В какой-то момент я снова ввела его в наш обиход, быт – называйте как угодно. Главное то, что папе это безумно понравилось.

Впопыхах я накрасилась и не стала придумывать себе умопомрачительный образ, так как в нем мне предстояло провести целый рабочий день. На почте я обнаружила непривычно мало писем и поняла, что могу хоть пару часов поработать в режиме «выбираем платье к Новому Году». К двум часам дня начальники медленно, но уверенно стали заходить к нам на «фуршет». Спелые мандарины, несколько пачек какого-то странного печенья и открытая упаковка с чаем – отражали всю ту радость, которую мы испытывали при встрече.

Среди руководителей я не нашла ни одного мужчину, поэтому продолжала с нетерпением ждать появления главного героя. К сожалению, его все не было, а совещание неумолимо приближалось к началу.

Андрей спешно забежал в наш кабинет и попытался выяснить, все ли руководители доехали в целости и сохранности и попали в наш офис.

– Андрей Романович, насколько я поняла, нет только Владимира Ершова – это Самара. – волнительно произнесла я.

– Как нет? Генеральный уже собирает нас всех в переговорной! С ума сошел? Звони ему немедленно. – сухо и слегка натянуто перебил директор.

Трясущимися руками я несколько раз набрала номер телефона, который выцепила из программы. В ответ лишь гудки, однако я не испытала в тот момент разочарования, скорее, облегчение.

– К черту! Начинаем без него! – резко оборвал Андрей Романович и выбежал из нашего логова.

Прошло ещё по меньшей мере полчаса, прежде чем в наш офис забежал Владимир Ершов. Я слышала его голос, но не видела. Все произошло очень сумбурно, да и потом, в переговорной уже шла конференция, поэтому он сразу поспешил туда. Его презентацию оставили напоследок, поэтому он практически ничего интересного не пропустил. Как я тогда поняла, под его руководством регион действительно начал давать положительную динамику продаж. Отчетность всегда вовремя, накладные на возврат тоже без задержек, торговые точки под контролем. Да, его регион был беспроблемным.

Мне необходимо было после завершения совещания, подписать у всех начальников приказы, сложно уже вспомнить, в каких целях, но задача – есть задача.

Тогда я впервые встретилась с ним лицом к лицу. Я увидела совсем невысокого худенького мужчину лет двадцати восьми. Скорее, он вызвал во мне сразу чувство жалости и непреодолимое желание накормить его чем-нибудь хорошенько. Я улыбнулась.

– Здравствуйте. Меня Соня зовут, я менеджер-координатор. – пыталась не выдать свои эмоции я.

– Добрый день, я сегодня уже подписывал что-то. Знаете, не люблю оставлять свою подпись на том, что плохо изучил. – заискивающе улыбнулся Владимир, посмотрев на меня оценивающим взглядом.

Я улыбнулась ему в ответ только ради приличия. Он вызвал во мне скорее антипатию, чем дружелюбный восторг. Было в Ершове что-то отталкивающее, на первый взгляд сложно было сказать, что именно. Но его глаза… Темно-карий цвет пожирал пространство, таил опасную глубину. Мне было неприятно смотреть в них, и я избегала наших зрительных контактов, как могла. Я чувствовала, что он меня ловит. Появилось ощущение загнанного зверя, какой-то жертвы, и мне это не нравилось.

Мы прошли в переговорную все вместе, чтобы познакомиться лучше с начальниками. Работая дистанционно с коллегами из регионов, такая возможность личного контакта возникала редко, и я попала в нужное место и в нужное время. Хотя, с какой стороны на это мероприятие посмотреть. Тогда я вообще не придала значения происходящему. Смотрела на Ершова и думала: «Боже, как в такого мужчину можно вообще влюбиться? Наверное, он до сих пор девственник… Такие тоненькие ножки, слегка сутулая спина, да и волос на голове не целая копна…».

Я чувствовала на себе его взгляды, которые он задерживал. Он сканировал меня вдоль и поперек, как принтер. Изучал меня, мое поведение. Мне было даже неловко заносить в свой рот кусок яблочного пирога, потому что и это движение он отслеживал с особым интересом. Признаюсь, я немного напилась в тот вечер, розовое игристое шампанское ударило быстро и в самое яблочко.

Потом начались какие-то подарочки от руководителя отдела косметики Вячеслава, который игриво доставал из своей волшебной по истине коробки неведомые маски для лица, шампуни и стиральные порошки. Тогда еще я не догадывалась, что срок годности у этой продукции явно подходит к концу. Все хлопали каждый раз, когда вручался новый презент и вот, очередь подошла и к Владимиру. Легким движением руки из коробки показалась еще одна маленькая коробка. Через несколько секунд мы поняли, что в своей мужественной жилистой руке Слава держал большую упаковку с презервативами.

Лицо Ершова тут же стало багроветь на глазах. Было понятно, что парня засмущали не на шутку.

– Держи, не стесняйся. Ты им точно найдешь применение. Советую тебе не затягивать, продукция образцовая, и срок годности не резиновый, как ни странно. – от этой шутки вся переговорная заполнилась заливистым смехом, но Володе все еще было ужасно неловко, хотя подарок он все-таки принял, но неуверенно.

– Спасибо, неожиданно, конечно. Не думал, что наша компания занимается еще и реализацией таких интересных вещиц. Значит мы против государственной программы? – глядя на коробку в какой-то момент взял свои эмоции под контроль Ершов.

– Это почему же против программы? И какой именно? – с сарказмом пытался парировать руководитель отдела.

– А как же улучшение демографической ситуации – повышение рождаемости? А мы тут презервативами балуемся… – с иронией, но уже более уверенно продолжал Вова.

Этот момент недоразумения решил прервать генеральный директор холдинга Александр Орлов. Его мы видели очень редко, поскольку он фактически не появлялся в офисе. Иногда удавалось вскользь лицезреть его широкую спину, направляющуюся в кабинет Буреломова. В такие мгновения в коридоре всегда раздавались жуткие крики, не представляю, сколько децибел пытались выдержать перепонки Андрея Романовича. После таких веселых утренников Буреломов не выходил больше из своего кабинета и был всегда крайне раздражительным. Видно, попивал себе аккуратненько пустырник, потому как нервы были уже ни к черту из-за повторяющегося стресса. Эта волна задевала и нас, но чуть позднее, когда Андрей собирался с мыслями и шел разносить на пути все и вся.

Я прекрасно понимаю, что это все отголоски цепной реакции, которая начиналась с самого первого и высокого звена – учредителя холдинга. Падали продажи, соответственно и прибыль компании. Организация набирала слишком много кредитов, чтобы рассчитываться с издательствами, утопая в долгах. Вся нереализованная продукция тут же, как в мультике про антилопу, выбивающую из под копыт золото, превращалась в черепицу, а именно – в убыток. Не распроданные журналы, возвращались на склад и позднее утилизировались. Смотреть на эти «Эвересты» из периодической продукции было больно, но местами приятно, мы всегда были завалены пробниками гелей для душа, помадами и другими журнальными радостями.

– Давайте все-таки выпьем за дальнейшее процветание нашего с вами холдинга, и я уже пойду. Сами понимаете – дела не ждут, даже на ночь глядя. – смеясь хитрыми глазами завершил вечеринку Александр и откланялся.

Вообще, я заметила, что ему нравилось присваивать достижения холдинга как бы всем сотрудникам, своим коллегам, однако все прекрасно понимали, что прибыль компании пилится только между избранными. Все эти методы маркетинга и инструменты управления персоналом вписывались только в киношное представление идеальной стратегии. В реальности все всё прекрасно знали обо всех, не сказать, что наш коллектив собран из интеллектуально ограниченных личностей. Чуть позже я убедилась в этом лично, познакомившись ближе с известным вам уже руководителем одного из регионов.

На следующий день после знакомства я не смогла физически присутствовать в офисе, так как, по всей видимости, отравилась чудесным пирогом. Утром я просто была не в состоянии встать с кровати, чувствуя приближение накатывающей тошноты. Папа в этот день, впервые на моей памяти, остался дома, чтобы поухаживать за мной и приготовить постный куриный бульон.

Ужасное ощущение, когда ты лежа в кровати пытаешься понять, какой именно продукт вызвал такое тяжелое отравление. И вот, по очереди ты вспоминаешь все, что потребила за тот день. При мысли о яблочном пироге я вновь прислушалась к организму, – это был он. Взяв всю волю в кулак я снова побежала в уже полюбившееся за целые сутки место.

– Доченька, Софушка… Тебе опять плохо? – послышался голос с кухни.

– Пап, не переживай! Я просто пыталась понять, почему меня тошнит! – выкрикнула я в ответ.

– И как твои успехи? Мне кажется, я зря готовил бульон! – с иронией попытался отшутиться папа.

– Садись за стол. Выпей крепкого чая с сахаром. По-моему, ты еще не пила «Энтеросгель», давай сейчас несколько чайных ложечек. – заботливо продолжал мой родной человек.

В такие моменты, мне кажется, что мир останавливается. Правда, это невозможно удалить из памяти. Это те воспоминания, которые сопровождают на протяжении всей жизни. Как детство печатью ложится на нашу грудь, так и родители никогда не забываются. Он делал все то, что всегда любила мама. Он продолжал готовить ее любимые блюда, расставлять сервиз так, как делала это она. Это просто удивительно. Однажды я спросила его об этом. Не помню точно, что он ответил, но помню его взгляд. Я поняла, что с мамой попала в самую точку или в какое-то больное место, ранку. Тогда стало очень неловко, и больше я не говорила об этом.

Со своей первой зарплаты я помню, что купила много каких-то вкусностей, а еще отцу домашний костюм мятного цвета. Это было намеком на то, что пора бы проводить дома побольше времени и никак иначе. Он развернул крепко склеенную оберточную бумагу и засиял. Я была безумно счастлива угодить единственному мужчине в моей жизни. Но еще счастливее я становлюсь, когда вижу на нем этот костюм, как, например, сейчас. Кое-где уже стоят пятна от малинового варенья или облепихового сока, но так он даже уютнее становится. Есть же все-таки мужчины на свете, от которых веет теплом. Как бы холодно не было за окном, рядом с ними всегда расцветают розы и женщины. Наверное, я бы хотела встретить мужчину похожего на моего отца. Иногда мне кажется, что смерть мамы была не случайной и не напрасной. Без этого я бы не сблизилась с папой, не стала бы столько времени уделять нашим совместным посиделкам. Пытаюсь этим себя успокоить, человек всегда ищет ответы на вопросы и внутреннее успокоение. Я его нашла.