Путешествие Пилигрима в Небесную Страну

Хр.: «Эта ли дорога ведет к Небесному Граду?»

Паст.: «Вы стоите на верном пути к нему».

Хр.: «А далеко ли еще нам идти?»

Паст.: «Слишком далеко для некоторых, но не для тех, которые в самом деле войдут туда».

Хр.: «А путь, безопасен или нет?»

Паст.: «Безопасен для тех, для которых он должен быть безопасным, но беззаконные падут на нем» (Ос. 14:10).

Хр.: «Нет ли здесь места отдыха для ослабших пилигримов?»

Паст.: «Владетель гор поручил нам не забывать оказывать гостеприимство странникам, поэтому все хорошее в нашей стране к вашим услугам» (Евр. 13:2).

Я также заметил, что когда пастухи узнали в них путешественников издалека, они задали им и некоторые вопросы: «Откуда вы, куда?» Ибо немногие, начинающие путешествие, доходят до них и показываются на этих горах. Но ответы пилигримов вызвали улыбку радости у добрых пастухов, которые в один голос воскликнули: «Приветствуем вас на Отрадных горах».

Имена этих пастухов были: Познание, Опытность, Бдительность и Искренность. Они протянули руки пилигримам и повели их в свои палатки, где угостили их всем, чем пользовались сами. Тут же прибавили: «Нам бы хотелось, чтоб вы долее оставались с нами, ближе с нами ознакомились и усладились благами этих гор». Пилигримы приняли предложение с радостью и остались ночевать, так как время было позднее.

Потом вижу, что, когда настало утро, пастухи позвали пилигримов и предложили им прогулку по горам. Они отправились все вместе и восхищались прекрасными видами живописной страны. Тут пастухи спросили один другого: «Не показать ли им нечто из чудес?» Условившись между собой, что именно следует им показать, они сперва повели их на самую вершину горы, называемой Заблуждение, которая была особенно крута на противоположной стороне. Там они пригласили обоих товарищей взглянуть на подножие горы. Христианин и Уповающий повиновались и увидали несколько раздробленных тел человеческих, как будто бы эти люди когда-то слетели с вершины вниз. Христианин спросил, что это значит? Ему ответили: «Разве вы не слыхали о тех, которые были введены в заблуждение, внимая речам Именея и Филита, касательно воскресения мертвых?» Они ответили: «Да».

«Так эти убитые, лежащие у подошвы горы, суть эти самые, и до сего дня, как вы можете видеть, они лежат тут без погребения, чтоб служить предостережением для тех, которые, подобно им, желают вскарабкаться слишком высоко или подходить слишком близко к краю».

Потом пастухи повели их на вершину другой горы по имени Предостережение, и просили взглянуть в даль. И тогда они увидали людей, ходящих взад и вперед между могилами. Они заметили притом, что все эти люди слепы и нередко спотыкались о могилы, но никак не могли оттуда выбраться. Христианин просил объяснить ему смысл этого. Пастухи ответили им так: «Не заметили ли вы в небольшом расстоянии от наших гор забор, отделяющий путь от поляны по левую сторону?» – «Да», – сказали пилигримы. – «От этого забора идет тропинка, ведущая прямо в замок Сомнение, коего владетель великан Отчаяние, а эти люди (указывая пальцем на слепых) были пилигримами как вы, до того времени как дошли до забора. И потому, что путь их был каменист, они сочли за лучшее перелезть через забор и ходить по поляне, где тотчас были схвачены великаном Отчаяние, который запер их в замок Сомнение. После некоторого времени заточения он вырвал у них глаза и пустил скитаться промеж могил, и этим сбылось пророчество великого мудреца: «Сбившийся с пути разума найдет обиталище в обществе мертвых».

Христианин и Уповающий взглянули друг на друга, и глаза их наполнились слезами, но они не ответили ни слова на рассказ пастухов. (Прит. 21:16).

После этого пастухи повели пилигримов в низменность, где виднелась дверь, ведущая во внутрь горы, и они, отворив дверь, пригласили заглянуть туда. Среди мрака и густого дыма, откуда несло запахом серы, они расслышали треск как будто пылающего дерева, и изредка раздавался страдальческий стон. Христианин в недоумении обратился к пастухам, чтобы узнать, что это означает. «Это околица, ведущая в ад, – отвечали пастухи, – по ней идут лицемеры, также и те, которые продают свое право старшинства как Исав, или предают своего Господа, как Иуда; те, которые богохульствуют на счет Евангелия, как Александр, или лгут и надувают, как Анания с женой Сапфирой».

Тогда Уповающий спросил: «Вероятно эти люди носили на себе отпечаток пилигримства, как и мы теперь, не правда ли?»

Паст.: «Да, и даже долго сохраняли его».

Упов.: «Далеко ли они дошли в своем путешествии, перед тем как погибнуть?»

Паст.: «Иные далее этих гор – другие не доходя до них».

Пилигримы с беспокойством сказали друг другу: «Необходимо нам взывать к Всесильному о даровании нам силы».

Паст.: «Да, сила необходима для вас будет и позднее, и надо вам употреблять ее, когда получите».

В это время пилигримы изъявили свое намерение идти далее, и пастухи одобрили их. Они все направились в ту сторону, где оканчивались горы. Тут пастухи, посоветовавшись один с другим, сказали: «Покажем странникам ворота Небесного Града, если они сумеют разглядеть их посредством нашего приблизительного стекла». Оба товарища с благодарностью приняли это предложение, и все поднялись на самую вершину горы, называемой Светлой, где получили от пастухов стекло. Они пытались глядеть на него, но воспоминание о последнем зрелище, которое им было показано, еще так было живо в их памяти, что руки их тряслись, и потому они ничего не могли разглядеть. Однако им показалось, что они рассмотрели нечто вроде ворот, и даже кое-что из блеска этого места. После они запели и отправились далее.

«От пастухов узнали мы тайны, которые сокрыты для прочих людей! Идите ж к пастухам, если кто из вас желает узреть дела глубокие, дела сокровенные, которые пока должны остаться таинственными».

Когда настала минута расставания с пастухами, каждый из них вручил нечто полезное на дорогу. Один подарил рукопись: «Указатель пути». Другой дал совет: «Берегись льстецов»; третий наставление: «Помните, что не следует засыпать на Очарованной земле»; четвертый дал напутствие «Бог помощь», – и я проснулся.

Очарованная страна

Когда я снова заснул, то в сновидении предстало мне продолжение виденного. Вижу, что пилигримы спускаются с гор по большой дороге, ведущей к Небесному Граду. Немного ниже гор налево видна страна по имени Фантазия, откуда выходила околица, которая присоединялась к пути пилигримов. Вдруг с ними поравнялся проворный юноша, вышедший из той страны. Имя его было Неведующий, Христианин спросил его, откуда он и куда идет.

Невед.: «Я родом из этой страны, которая немного налево отсюда, и отправляюсь в Небесный Град».

Хр.: «Но как же вы намерены войти в ворота? Вам предстоит не мало затруднений для входа вашего».

Невед.: «Войду, как другие добрые люди».

Хр.: «Но что вы покажете у ворот, чтобы получить свободный пропуск?»

Невед.: «Я знаю волю моего Господа, и жил всегда, как следует. Всякому человеку отдаю должное. Молюсь, соблюдаю посты, плачу десятины, подаю милостыню и покинул свою родину для страны, куда теперь направляюсь».

Хр.: «Но, послушай, друг, ты ведь не проходил через дверь, стоящую в начале этого пути. Ты пришел сюда по околице. Поэтому, мне сдается, что как бы ты о себе хорошо ни думал, когда настанет день расчета, ты услышишь в обвинение себе, что ты просто обманщик и вор, и потому впущен в город не будешь».

Невед.: «Господа, вы для меня совершенно чужие. Я вас не знаю. Довольствуйтесь следовать религии вашей страны, а я стану следовать религии своей родины. И я надеюсь, что все пойдет хорошо. Что же касается двери, о которой вы говорите, все и у нас и во всем мире знают, что она ужасно далеко отсюда. Я даже не уверен, что кто-нибудь из наших может указать на дорогу, ведущую к ней, да и не нуждается никто в этом, так как мы имеем, вы видите, приятную зеленую стезю, ведущую сюда прямо из нашей страны».

Когда Христианин убедился, что этот человек отуманен своей фантазией, то он сказал шепотом Уповающему: «Более надежды на спасение можно иметь для безумца, чем для этого человека. По какой бы дороге не шел глупец, у него всегда не достает ума, и всякому он говорит, что он глупец (Еккл. 10:3; Прит. 26:12). Не знаю, продолжать ли нам разговор с ним, или на время удалиться, и дать ему возможность обдумать то, что он от нас слышал, и потом снова постараться убедить его в истине. Быть может, мало помалу мы его вытащим из его фантазии».

Упов.: «Да, оставим его пока, пусть он размыслит о слышанном… По-моему, не следует сразу все ему высказать. Позднее мы к нему снова подойдем, чтобы он не оставался Неведующим».

Они отошли от него вперед. Неведующий шел позади, не говоря ни слова. Но вот пришлось им проходить по очень темной аллее, где они увидали человека, которого семь злых духов связали семью толстыми веревками, и тащили к той двери, на которую им указали пастухи, и где слышан был стон и треск огня. Христианин и его товарищ пришли в ужас, и в то время, как злые духи тащили незнакомого человека. Христианин остановился, чтобы разглядеть его. Ему показалось, что это знакомый его по имени Отступник из страны Отречения. Но он не мог рассмотреть черты его лица, потому что несчастный опустил свою голову, как вор пойманный на деле. Когда они ушли вперед. Уповающий обернулся и заметил на его спине кусочек бумажки с надписью: «Промышляющий распутством и вероотступничеством».

Христианин обратился к своему товарищу: «Я почему-то вспоминаю, что мне рассказывали об одном человеке, жившем где-то тут близко. Называли его Маловерным; человек он был добрый и жил в городе Искренности. Вот что с ним было. К этому месту, где мы теперь находимся, примыкает проселочная дорога из Ворот Пространного Пути: дорога эта носит название Мертвая Стезя, потому что на ней совершаются много убийств. Этот Маловерный вздумал начать пилигримство, и на этой стезе сел отдохнуть и заснул. В это время шли по ней из Ворот Пространного Пути три заклятые мошенника по имени Слабодушие, Недоверие и Виновность (три брата), и, заметив спящего Маловерного, поспешно к нему подбежали. Добряк только что проснулся и готовился идти далее, как вдруг видит пред собой людей, которые сердито и с угрозами приказывают ему остановиться. Маловерный побледнел от страха и не имел силы ни бороться, ни тронуться с места. Тогда Слабодушие потребовал у него кошелек с деньгами; но видя, что он не торопится вынимать его (ему жаль было расстаться с карманными деньгами). Недоверие живо засунул свою руку в его карман и вытащил оттуда мешок с серебром. Бедняга громко завопил: «Воры! Грабят! Караул!» Но тут Виновность с огромной дубиной так сильно ударил его по голове, что он тотчас повалился наземь и кровь полилась струей из головы, так что, казалось, смерть была неминуема. Злодеи стояли около него, не подавая ему ни малейшей помощи, как бы ожидая его кончины. Вдруг услыхали они чьи-то шаги на дороге, и боясь, чтоб то не был мощный воин по имени Великая Благодать, живущий в городе Полное Упование, они опрометью пустились бежать, оставив беднягу на произвол судьбы. После некоторого времени Маловерный пришел в себя и поплелся кое-как по дороге. Вот и весь рассказ».

Уповающий: «Ужели они вытащили у него все, что он имел?»

Хр.: «Нет, они не могли догадаться, где лежали у него его дорогие каменья, и потому он их сберег. Но мне передавали, что добряк был сильно огорчен потерей карманных денег; воры отняли почти все, что он имел, у него осталось несколько старых монет, но это было недостаточно для остального пути (1 Пет. 4:18). Говорят даже, что, наконец, он был принужден жить подаянием, чтобы не умереть с голода, так как дорогих каменьев своих продавать он не мог. Но хотя и просил милостыню и подчас и получал ее, однако он прошел большую часть пути, как у нас говорят, с голодным желудком».

Упов.: «Но не странно ли, что злодеи не взяли у него свидетельства, по которому ему доступен был вход в Небесный Град?»

Хр.: «Правда странно, однако, не отняли. Надо сказать, что они не потому оставили ему свидетельство, что он хитро его запрятал, так как от страха и испуга он совсем растерялся. Это надо приписать благому Провидению, что такая драгоценная вещь осталась при нем».

Упов.: «Однако немалым утешением ему было и то, что он сберег свои дорогие каменья».

Хр.: «Это бы отчасти его утешило, если 6 он знал как их употреблять. Но те, которые мне передали его историю, заметили мне, что он мало от них получал пользы во время путешествия, так его смутила и расстроила потеря карманных денег. Иногда он совсем о каменьях своих забывал, а если когда и утешался ими, тотчас в душе его сильнее заговорит воспоминание о карманных деньгах, и это поглощало всякие другие мысли».

Упов.: «Бедный, он был, вероятно, в постоянном горе!»

Хр.: «Да, велика была его скорбь! Я слышал, что он тащился по своему пути с непрестанными стенаниями и вздохами, рассказывая всякому встречному, как и почему его ограбили, кто эти злодеи, как они его ранили и чуть не убили».

Упов.: «Я не могу надивиться, что при такой его крайности он не вздумал продать или заложить что из своих дорогих каменьев, чтоб поддерживать себя во время путешествия и не прибегать к подаянию».

Хр.: «Ты рассуждаешь, как человек, еще не созревший духом. На что мог он заложить или кому продать свои дорогие каменья? Во всей той стране, в которой случилось с ним это несчастное приключение, его дорогие каменья не имели ценности, и притом он не нуждался в поддержке, которую бы получил от продажи каменьев. Кроме того, если б он не мог представить их у ворот Небесного Града, он бы лишился всякого там наследства (и это он знал наперед). А такое горе было бы для него чувствительнее нападений тысячи злодеев».

Упов.: «Какой ты колкий, брат! А разве Исав не продал своего старшинства за блюдо чечевицы, однако это старшинство было для него самым драгоценным камнем; если он так поступил, почему же Маловерному не сделать тоже?»

Хр.: «Конечно, Исав продал свое старшинство, и многие кроме него так поступают и теперь, и чрез это исключают себя от главного благословения, как исключил себя этот подлец. Но между ними большая разница. Исава старшинство было символическим благословением, тогда как дорогие каменья Маловерного были истинными. Исава чрево было божеством его, но дорогие каменья не были тем же для Маловерного. Кроме того, Исав не мечтал ни о чем более, как об удовлетворении плоти. «Ибо я на краю смерти, – говорил он, – какая же мне польза от моего старшинства?» Тогда как Маловерный, хотя ему в удел досталась малая доля веры, ею, однако, он был охраняем от подобного сумасбродства, и чрез нее он понимал всю ценность своих дорогих каменьев и не продал бы их ни за что. Ты нигде не найдешь в Писаниях, что Исав имел веру. Поэтому, неудивительно, что у кого главная и единственная забота – плоть (это отличительная черта всякого человека, не имеющего в сердце веры), тот не задумается продать сатане и старшинство свое и душу, и если люди мира задумают получить какое-нибудь плотское удовольствие, они добиваются его во что бы то ни стало. Но Маловерный был вовсе не из таковых. Он стремился к небесному. К чему же бы ему послужило продать драгоценные каменья (если бы даже мог встретиться на то покупатель) и наполнить душу свою пустотой? И хотя люди без веры готовы ради плоти продать и заложить все, что имеют, надо сознаться, что люди с малой, но искренней верой, на это не способны. Вот где ты ошибся, брат».

Упов.: «Я сознаю, что ложно рассудил. Но сперва твои резкие суждения меня чуть было не поссорили с тобой».