Мир глазами Гарпа

А вот женщина с муфтой, по мнению Гарпа, была просто красавицей. Нежное продолговатое, немного печальное лицо. И тело, наверное, безупречное, а движения спокойные и неторопливые. Во всяком случае, рот у нее был очень спокойный. Только по затаенной грусти в глазах и по обнаженным рукам Гарп догадался, что ей, по крайней мере, столько же лет, сколько его матери, а может и больше.

– Это подарок, – сказала она Гарпу, указывая на муфту. – Мне подарили ее вместе с шубой. – Мех был очень светлый, серебристый, удивительно мягкий и приятный на ощупь.

– Да уж, вещь настоящая! – заметила молодая шлюха, говорившая по-английски. Она явно восхищалась старшей подругой.

– Да вы почти в любом магазине можете купить что-нибудь подобное, ну, может, не такое дорогое, – посоветовала Гарпу женщина с оспиной на лбу. И она указала в сторону Кернтнерштрассе. – Сходите, например, к Штефлю.

Она говорила на каком-то забавном наречии, которое Гарп понимал с трудом. Дженни даже головы в ее сторону не повернула, а Гарп благодарно кивнул и снова уставился на обнаженные запястья старшей из проституток, на ее тонкие пальцы, унизанные кольцами.

– У меня руки замерзли, – тихонько заметила она Гарпу, и он взял у Дженни муфту и вернул ей.

Но Дженни и не думала уходить.

– Давай поговорим с ней! – не унималась она. – Я хочу расспросить ее о плотском вожделении.

– О чем? – Гарп обомлел. – Мам, да ты что? Господи!

– О том, что мы недавно с тобой обсуждали, – спокойно пояснила Дженни. – Я хочу спросить, что она думает о плотском вожделении.

Проститутки постарше вопросительно посмотрели на ту, что знала английский язык, однако ее английский был не настолько хорош, чтобы сразу понять, о чем говорят эти иностранцы.

– Холодно, мама, – жалобным тоном сказал Гарп. – И поздно уже. Пойдем домой, а?

– Скажи ей, что мы хотели бы пойти в какое-нибудь приличное и теплое место, чтобы просто посидеть и поговорить, – настаивала Дженни. – Она ведь позволит нам заплатить за нее, верно?

– Ну да, наверное, – простонал Гарп. – Но, мам, она ведь абсолютно ничего не знает о плотском вожделении. Они же обычно почти ничего не чувствуют.

– Я хочу узнать о том плотском вожделении, которое испытывают мужчины, – строго сказала ему Дженни. – О твоем, например. Уж о мужском-то вожделении она должна кое-что знать, я полагаю.

– Мама, ради бога! – взмолился Гарп.

– Was macht’s? В чем дело? – спросила Гарпа молоденькая проститутка. – Она что, хочет купить муфту?

– Нет, нет, – поспешно ответил Гарп. – Она хочет купить одну из вас!

Старшая из проституток просто остолбенела, а та, что с оспиной на лбу, рассмеялась.

– Вы не поняли, мама хочет всего лишь поговорить с одной из вас! – пояснил Гарп.

– Холодно очень, – сообщила молоденькая шлюха, подозрительно на него глядя.

– Но ведь поговорить можно в любом месте, в тепле, где вы сами захотите, – заторопился он.

– Спроси вон у той, сколько она берет, – сказала Дженни, указывая на женщину с муфтой.

– Wie viel kostet? – пробормотал Гарп.

– Пятьсот шиллингов, – сказала молоденькая шлюха.

Гарпу пришлось объяснять Дженни, что это примерно двадцать долларов. Даже прожив в Австрии больше года, Дженни так и не выучила немецкие числительные и не различала денежные знаки.

– Двадцать долларов за то, чтобы всего лишь поговорить? – спросила Дженни.

– Нет-нет, мама, – сказал Гарп. – За обычные услуги.

Дженни задумалась: не слишком ли много – за обычные услуги? Но этого она не знала.

– Скажи, что мы дадим ей десять, – предложила Дженни.

Но на лице молодой шлюхи отразилось сомнение, да и на лице старшей тоже, словно разговор мог быть для нее куда труднее, чем «обычная» работа. Сомневалась она не только из-за цены; она не доверяла Гарпу и Дженни. И спросила свою молодую подругу, говорившую по-английски, англичане это или американцы. Американцы, сказала та, и старшая вздохнула с некоторым облегчением.

– Видите ли, англичане часто бывают извращенцами, – сказала она Гарпу по-немецки. – А американцы обычно нормальные люди.

– Вы поймите, мы просто хотим с вами поговорить, – повторил Гарп, с ужасом понимая, что проститутка явно воображает себе некую оргию, в которой будут участвовать и мать с сыном.

– Хорошо. Двести пятьдесят шиллингов, – наконец согласилась она. – И вы угостите меня кофе.

Она провела их в то местечко, куда обычно заходят погреться проститутки, – в крошечный бар с миниатюрными столиками; все время звонил телефон, но лишь несколько мужчин с мрачным видом из-за вешалки рассматривали женщин и уходили прочь. По негласному правилу к женщинам нельзя было подойти, пока они сидят в этом баре; он служил проституткам чем-то вроде запасного аэродрома, потайного убежища.

– Спроси, сколько ей лет, – велела Дженни Гарпу, но, когда он спросил, женщина мягко опустила ресницы и покачала головой. – Ладно, – сказала Дженни. – Тогда спроси ее, почему, как ей кажется, она нравится мужчинам?

У Гарпа от удивления округлились глаза.

– Но тебе-то ведь она нравится, верно? – спросила его Дженни; Гарп честно признался, что нравится. – Ну и чего тебе от нее надо? Чего ты от нее хочешь получить больше всего? Я не имею в виду ее гениталии; я хотела бы знать, есть ли в ней что-нибудь еще, что привлекает тебя? Что-нибудь такое, что можно было бы о ней вообразить, некая аура, может быть?

– Слушай, мам, может, ты лучше просто заплатишь мне двести пятьдесят шиллингов и перестанешь задавать ей дурацкие вопросы? – устало предложил Дженни Гарп.

– Не будь идиотом, – сказала Дженни. – Я хочу знать, не унижает ли ее чувство, что ее просто хотят, и необходимость потом отдаваться; или, может, она думает, что этим она унижает только мужчин?

Гарп с огромным трудом попытался все это перевести. Женщина с муфтой, как ни странно, задумалась над этим вопросом; лицо ее было очень серьезным. Может, она меня просто не поняла? – думал Гарп.

– Я не знаю, – наконец коротко ответила она.

– Хорошо. У меня есть и другие вопросы, – сказала Дженни.

Этот кошмар продолжался примерно час. Затем женщина сказала, что ей пора. Дженни не была ни удовлетворена, ни разочарована этим ночным интервью, хотя ей явно недоставало конкретных результатов; она казалась прямо-таки ненасытно любопытной. А Гарп понял, что никого в жизни не хотел так сильно, как эту женщину с муфтой.

– Хочешь ее? – спросила у него Дженни настолько внезапно, что он не смог солгать. – Неужели после всего этого, после всех этих вопросов ты действительно хочешь еще и заняться с ней сексом?

– Конечно, мам, – с несчастным видом признался Гарп.

Вряд ли Дженни понимала теперь, что такое «плотское вожделение», лучше, чем до обеда, потому что выглядела она крайне озадаченной.

– Ну хорошо, – сказала она наконец и вручила ему двести пятьдесят шиллингов, а потом еще пятьсот, сказав лишь: – Делай что хочешь. Вернее, что должен. Но, пожалуйста, сперва отвези меня домой.

Проститутка внимательно следила за передачей денег, глаз у нее был наметанный. Получив точную сумму, она коснулась руки Гарпа холодными, как и ее кольца, пальцами и сказала:

– Послушай, это нормально, что твоя мать хочет купить меня для тебя. Но пойти она с нами не сможет. Этого я ей никогда не позволю. Ни за что на свете! Я все-таки католичка, хочешь верь, хочешь нет, но это так. А если тебе хочется какой-нибудь особенной забавы, то лучше попроси Тину.