Мыс cтраха

– Как ты думаешь, тебе здесь будет хорошо?

– Не так, чтобы очень. Без тебя мне одинаково неуютно везде.

Внезапно она захихикала.

– Чего ты?

– Вспомнила Баки. Как он величественно отклонил предложение тех двух маленьких девчушек подружиться с ним.

– Тем не менее мне кажется, он играл с другими детьми.

– Да, но с таким покровительственным видом. Такой себе маленький мужчина.

– Завтра нашей девочке исполнится пятнадцать лет.

– Пятнадцать лет. Ужасный возраст.

– Понимаю.

– Я не об этом. Когда мне было пятнадцать, я была отчаянно несчастная. Я не могла выйти замуж за того человека.

– Кто это был?

– Дай слово, что не будешь смеяться надо мной. Это был Кларк Гейбл. Я все продумала. Он должен был приехать в Техас на съемки фильма о нефтяных скважинах. Я собиралась прийти на съемочную площадку в надежде, что он увидит меня, улыбнется своей характерной вопросительной улыбкой, приостановит работу и подойдет ко мне. Затем он знаком подзовет кого-нибудь, и тот примчится к нему, а он укажет на меня и произнесет следующую фразу: «Это новая исполнительница главной роли. Устройте с ней контракт».

– А у меня был очень напряженный и волнующий роман с Сильвией Сидни. Она любила свернуться клубочком у меня на коленях, точно как котенок, и повторять, что ей безразлично то, что я вешу на десять кэгэ больше нормы. Так кто над кем смеется?

– Извини, дорогой.

– Потом, конечно, был роман с Джоун Беннетт, затем кратковременное увлечение Идой Люпино. И наконец, Джин Харлоу. Джин любила подъезжать и ждать меня у моего ангара в своем роскошном «Пирсэрроу» с откидным верхом. Когда я приземлялся на своем изрешеченном пулями самолете после боя, записав на свой счет еще три сбитых немца, я направлялся к ее машине. Мне невероятно везло, потому что перед каждым вылетом я обвязывал свою руку ее черным чулком. Обычно она привозила с собой шампанское в ведерке со льдом, и мы посещали все увеселительные заведения Парижа. Мы здорово смотрелись, платиновая блондинка и высокий летчик-ветеран, в чьих глазах отражались те места, где он побывал, в сочетании с отчаянной бравадой.

– Серьезно?

– Она ушла от меня к английскому майору. Вылетая на следующее задание, я забыл повязать черный чулок. Германский ас вынырнул из-за туч. И когда мой горящий самолет пошел вниз, я отсалютовал ему, признавая его превосходство, а он в ответ помахал крыльями, отдавая дань уважения сбитому им противнику.

– О, Боже!

– О, не смейся, мне очень больно вспоминать об этом.

– Боже, как я хочу, чтобы мы все были вместе. И как я не хочу, чтобы наступило воскресенье, когда ты уедешь, а мне придется выдавливать из себя улыбку, провожая тебя.

– Не думай об этом.

– Не мог?

– Пожалуй, мне нужно развлечься.

– Хм-м, пожалуй.

Как было договорено ранее, перед обедом они забрали Джеми из лагеря. Он был худым, коричневым от загара и тщательно умытым и причесанным. Они проехали вдоль озера еще три мили до Миннаталлы и забрали Нэнси. От нее пышило здоровьем, глаза ее светились.

Затем они двинулись в маленький городок Олдермонт, в тридцати милях к востоку. Там в местном отеле Сэм заказал праздничный обед в честь Нэнси. Хозяйка отвела им отдельный кабинет, чтобы их никто не беспокоил.

Нэнси трещала без умолку. В этом году лагерь был просто чудо. Ее выбрали помощником председателя общественного комитета, а председателем был Томми Кент, так что они часто встречались. Том – просто молодец. Мистер Менард сделал из Томми личного помощника. Одна рыжая девочка отравилась диким виноградом, и ее отослали домой. Другая девочка упала с лошади и вывихнула плечо, однако она осталась в лагере. У них была новая, быстроходная лодка. И они по очереди катались на ней. Томми постоянно был рулевым.

Когда Нэнси истощилась, настал черед Джеми. К нему в комнату поселили одного умного мальчика, с которым он подрался, и только мистер Менард растащил их, хотя Джеми к тому времени дважды успел послать своего соперника в нокдаун. Он также прошел школу молодого бойца. Убил палкой змею. Смастерил лук из лимонного дерева; зачистив его осколками стекла и натянув тетиву, смазал ее пчелиным воском.

После обеда Сэм вышел из-за стола и вытащил из машины подарки. Нэнси была довольна всем. Были, как и всегда, скромные утешительные подарки – один для Джеми, другой – для Баки. Так у них было заведено, чтобы никто из детей не обижался.

Кэрол увела Баки с собой, оставив Сэма наедине с Нэнси и Джеми, давая ему тем самым возможность изложить им новый план. Он рассказал им, что мать и Баки будут жить пока в Сафферне, попросив их об этом никому не говорить. Нэнси спросила, может ли она рассказать об этом Томми. Отец дал согласие. В случае непредвиденных обстоятельств они могли позвонить матери в Сафферн или ему в контору, либо в «Нью-Эссекс Хаус».

Печально посмотрев на отца, Джеми произнес:

– Это похоже на бегство, правда?

– Тише ты! – зашипела на него Нэнси.

– Ничего, Нэнси, ничего. Видишь ли, сынок, в каком-то смысле ты прав. Но я не собираюсь прятаться. Я приму меры предосторожности, а прятаться я не собираюсь. Ведь когда корабль тонет, то первыми на спасательные шлюпки сажают женщин и детей.

– Томми и мистер Менард постоянно твердили мне, чтобы я не отрывался от других детей. Хотел бы я, чтобы этот поганый уголовник пришел в лагерь. Уж мы бы с ним управились. Мы бы набрали камней и бросили их в него одновременно, по команде. Прямо в голову. Потом мы бы связали его и притащили на кухню, где пропустили через новенькую мясорубку!..

– Джеми, что ты говоришь! – воскликнула Нэнси.

– Если ей теперь пятнадцать, то значит ли это, что она может указывать мне?

– Ну, если ты говоришь такие слова, от которых ее может стошнить, она имеет право возразить.

– Уж я-то приготовлю из него отличный фарш, – мрачно закончил Джеми.

– Я согласен с Нэнси, что довольно разговоров на эту тему, юноша. Итак, дети, картина вам ясна. Будьте бдительными. У него есть машина. Его вот-вот выпустят из тюрьмы. Когда он обнаружит, что дом заперт, ему не составит труда узнать у соседей, где проводят лето дети. Он знает вас в лицо.

– Как-то странно подумать, что дома будет пусто, – сказала Нэнси. Она робко притронулась к руке Сэма:

– Будь, пожалуйста, поосторожней, папочка, хорошо?

– Обещаю тебе.

Вечером в воскресенье Сэм, в одиночестве пообедав в гриль-баре «Нью-Эссекс Хаус», спустился в бар пропустить стаканчик на сон грядущий. Он вспомнил сцену прощания с Кэрол и Баки в «Вест Винд» и почувствовал себя самым одиноким человеком в мире.

Громкий голос над ухом заставил его вздрогнуть:

– Выбрался в город, Сэм?

Он обернулся и, встретившись взглядом с улыбающимся Джорджи Фелтоном, попытался изобразить на своем лице радость.

Фелтон был очень удачливым маклером по торговле недвижимостью. Это был крупный, толстый мужчина. Он пользовался репутацией чрезвычайно скрытного человека, любителя тяжеловесных шуток. С женщинами он был невероятно галантен. В мужской компании разыгрывал из себя этакого весельчака. Он был членом огромного множества общественных организаций. Его семья состояла из пухлой Анджелы Фелтон и четверых маленьких круглых Фелтонов. Он принадлежал к тому типу людей, которых всю жизнь до смерти будут называть Джорджи. Кэрол терпеть его не могла. Она не могла взять в толк, почему его считают хорошим маклером. Когда они искали себе жилье, то он предложил ей несколько неприемлемых вариантов, так что у нее возникло подозрение, не водит ли он ее за нос. Но Джорджи был серьезен.

– Привет, Джорджи.