Неоконченные предания Нуменора и Средиземья

Тут Тингол начал терять терпение.

– Быть может, – сказал он. – Но Турин сын Хурина пренебрег мною, и ты больше не увидишь его, так что нет тебе нужды до его родства. Ибо теперь я произнесу приговор.

– Подожди, государь! – вскричала она. – Прости меня. Дай мне сперва сказать. Я забралась на дерево, чтобы посмотреть, как Турин отправится в путь; и я видела, как Саэрос выбежал из леса с мечом и со щитом и напал на Турина со спины.

В чертоге зашумели. Король поднял руку и сказал:

– Твои вести важнее, чем казалось. Думай же, что говоришь; ибо здесь зал суда.

– Белег так и сказал, – ответила она, – только потому я и решилась прийти, чтобы Турина не осудили несправедливо. Он отважен, но милосерден. Они сражались, государь, сражались между собой, и Турин лишил Саэроса и щита, и меча, но не убил его. Поэтому я думаю, что он все-таки не хотел его смерти. Если он и опозорил Саэроса, то Саэрос это заслужил.

– Мне судить, – сказал Тингол. – Но то, что ты рассказала, повлияет на мой приговор.

И он подробно расспросил Неллас; и наконец повернулся к Маблунгу и сказал:

– Странно, что Турин ничего не сказал об этом тебе.

– Но ведь не сказал же, – пожал плечами Маблунг. – Поведай он все как было, по-иному простился бы я с ним.

– И приговор мой ныне будет иным, – сказал Тингол. – Слушайте все! Прощаю я все провинности Турина, ибо его оскорбили, и не он начал бой. И поскольку обидчик действительно был одним из моих советников, как Турин и говорил, Турин не должен просить у меня прощения, но я сам пошлю за ним, чтобы его нашли и привели сюда, где бы он ни находился; и призову его вернуться в мои чертоги с почестями.

Но когда прозвучал приговор, Неллас вдруг разрыдалась.

– Где же его теперь искать? – всхлипывала она. – Он ушел из наших земель, а мир велик!

– Его разыщут, – ответил Тингол.

Он встал с места, а Белег увел Неллас из Менегрота; и сказал он ей:

– Не плачь. Если Турин жив и бродит еще по земле, я найду его, пусть даже все остальные устанут искать.

На следующий день явился Белег к Тинголу и Мелиан; и сказал ему король:

– Белег, дай мне совет, ибо я в печали. Я усыновил сына Хурина, и он останется моим сыном, доколе сам Хурин не явится из мрака и не потребует своего обратно. Не хочу, чтобы обо мне говорили, будто я без вины изгнал Турина в глушь. Рад бы я был его возвращению, ибо я любил его.

И ответил Белег:

– Я буду искать Турина, пока не найду. Я приведу его в Менегрот, если сумею; ибо я тоже люблю его.

И тогда он отправился в путь; и по всему Белерианду, средь множества опасностей, искал он вестей о Турине, но тщетно; а меж тем прошла зима, а за ней весна.

Турин среди изгоев

Теперь речь снова пойдет о Турине. Он, считая себя изгоем и думая, что король станет преследовать его, не вернулся к Белегу, на северные границы Дориата, а отправился на запад, тайно покинул Хранимое королевство и очутился в лесах к югу от Тейглина. До Нирнаэт в тех лесах жило немало людей. Они селились отдельными хуторами. Они были по большей части из народа Халет, но не признавали никаких владык; кормились они охотой и хлебопашеством, пасли свиней в дубравах и обрабатывали огороженные лесные вырубки. Но теперь многие из них погибли или ушли в Бретиль, а все, кто остался, жили в страхе из-за орков и изгоев. Ибо в те жестокие времена немало бездомных и отчаявшихся людей сбились с пути. По большей части то были несчастные беглецы, уцелевшие в битвах или покинувшие свои земли, разоренные войной; но были среди них и такие, кого изгнали в глушь за преступления. Эти изгои кормились тем, что можно добыть в лесу, но зимой, в голодное время, они делались опаснее волков, и те, кто еще держался за свои дома и земли, так и звали их: гаурвайт, люди-волки. И вот человек пятьдесят таких изгоев сбились в шайку и разбойничали у границ Дориата. Их ненавидели едва ли не меньше орков – среди них было немало жестокосердых подонков, готовых перегрызть глотку своим же родичам. Самым отпетым из них был некий Андрог – его изгнали из Дор-ломина за то, что он убил женщину. Были там и другие из той земли: Алгунд, спасшийся из Нирнаэт, самый старый из разбойников, и человек, называвший себя Форвегом. Форвег был главарем шайки. Белокурый, с бегающими глазами, был он высок и отважен, но вел себя недостойно адана из народа Хадора. Разбойники держались начеку и всегда, и в походе, и на стоянке, высылали дозорных, а потому, когда Турин забрел в их владения, они вскоре заметили его. Они выследили Турина, окружили его, и, выйдя на поляну, через которую бежал ручей, он внезапно увидел вокруг себя людей с обнаженными мечами и луками наготове.

Турин остановился, однако страха не выказал.

– Кто вы такие? – спокойно спросил он. – Раньше я думал, что лишь орки охотятся на людей, но теперь вижу, что ошибался.

– Да, ошибался, и еще пожалеешь об этом, – ответил Форвег. – Это наши владения, и чужаков мы сюда не пускаем. Если у чужака не найдется выкупа, ему придется поплатиться жизнью.

– Выкупа у меня не найдется, – рассмеялся Турин, – я всего лишь нищий изгой. Если не верите, можете обыскать меня, когда убьете, но это вам дорого обойдется.

Однако похоже было, что смерть его близка: разбойники натянули луки и ждали лишь приказа главаря – мечом до них было не достать. Но на берегу ручья валялось немало камней, и Турин, видя это, внезапно нагнулся, как раз в тот миг, когда один из разбойников, разозлившись на гордые речи Турина, спустил тетиву. Но стрела пролетела мимо цели, а Турин, выпрямившись, метко запустил в стрелка камнем. Тот рухнул наземь с проломленной головой.

– Вам было бы больше пользы, если бы вы взяли меня к себе, на место этого несчастного, – сказал Турин, и, обернувшись к Форвегу, добавил: – Если ты здесь главный, тебе не следовало бы разрешать своим стрелять без приказа.

– Я и не разрешаю, – ответил Форвег, – и наказание ждать себя не заставило. Я возьму тебя вместо него, если ты будешь послушнее.

Но двоим разбойникам это не понравилось. Один из этих двоих, именем Улрад, был другом убитого.

– Хорошенькое дело! – воскликнул он. – Убил одного из наших лучших людей, и его за это примут в братство!

– Он сам напросился, – возразил Турин. – А что до того, кто лучше, – я предлагаю вам обоим померяться со мной силой, с оружием или голыми руками, и тогда будет видно, гожусь ли я на его место.

С этими словами Турин шагнул в их сторону. Но Улрад отступил и сражаться не пожелал. Другой опустил лук и смерил Турина взглядом. Это был Андрог из Дор-ломина. Наконец он покачал головой.

– Я тебе не ровня, – сказал он. – Да и никто из нас, по-моему. Ладно, будь с нами, я не против. Вот только выглядишь ты странновато – опасный ты человек. Как твое имя?

– Я зовусь Нейтаном, «невинно осужденным», – ответил Турин, и с тех пор изгои звали его Нейтаном. Он сказал им только, что пострадал от несправедливости (и всегда готов был поверить тем, кто говорил о себе то же самое), но не рассказывал ни о своей жизни, ни откуда он родом. Но разбойники видели, что некогда занимал он высокое положение, и что, хотя при нем нет ничего, кроме оружия, оружие у него эльфийское. Он скоро завоевал их уважение, ибо был силен и отважен, и был лучшим следопытом, чем они; и товарищи доверяли ему, ибо он не был жаден и мало заботился о себе; но его боялись, ибо он мог внезапно вспылить, а они не понимали причины его гнева. В Дориат Турин вернуться не мог, да и гордость не позволяла; в Нарготронд, со времен гибели Фелагунда, никого не принимали. Народом Халет, людьми Бретиля, он пренебрегал, считая их ниже себя; а отправиться в Дор-ломин он не решился, ибо все пути были перекрыты, и Турин думал, что в одиночку нечего надеяться перейти Горы Тени. Так Турин остался с изгоями; ибо невзгоды жизни в глуши легче переносить, когда рядом есть хоть какие-то люди. Турин хотел жить, и не мог постоянно ссориться со своими товарищами, а потому ему приходилось смотреть сквозь пальцы на их злодеяния. Но временами в нем пробуждались жалость и стыд, и тогда он бывал опасен во гневе. Так жил он до конца того года, и пережил трудную, голодную зиму, а потом пришло Пробуждение, а за ним ласковая весна.

Так вот, как уже говорилось, в лесах к югу от Тейглина еще были отдельные хутора людей, отважных и бдительных, хотя теперь их оставалось немного. Они не любили изгоев и не особенно жалели их, но зимой, в холода, оставляли в лесу кое-какие съестные припасы так, чтобы гаурвайт могли найти их, – они надеялись уберечь тем самым свои дома. Но изгои были не более способны на благодарность, чем звери и птицы, так что лесных жителей защищали в основном собаки и заборы. Расчищенные земли каждого хутора были обнесены изгородью из колючего кустарника, а вокруг домов шел вал с частоколом; отдельные хутора были связаны торными тропами, и жители могли позвать на помощь, протрубив в рог.

Когда наступила весна, гаурвайт стало опасно бродить вблизи домов лесных жителей – те могли собраться и устроить на них облаву. Турин никак не мог понять, почему же Форвег не уведет их прочь. На юге, где никто не жил, теперь появилось вдоволь еды, время было хорошее, и в глуши было безопаснее. Однажды Турин заметил, что Форвег куда-то исчез вместе со своим другом Андрогом; но когда он спросил у товарищей, где они, те только расхохотались.

– По своим делам, должно быть, ушли, – сказал ему Улрад. – Вот вернутся, и сразу двинемся. Боюсь, придется нам поторопиться, – если они не притащат за собой целый осиный рой, считай, нам повезло.

Сияло солнце, и молодая листва ярко зеленела. Турин вдруг почувствовал отвращение к грязному биваку разбойников и решил пройтись по лесу. Против воли вспоминал он Сокрытое королевство, и в ушах у него звенели дориатские имена цветов, как отзвуки полузабытого наречия. Но внезапно он услышал в лесу крики, и из орешника навстречу ему выбежала насмерть перепуганная девушка. Одежда ее была изодрана о сучья. Девушка споткнулась и упала, задыхаясь. Вслед за ней из кустов выскочил мужчина. Турин, выхватив меч, разрубил ему голову и, только когда тот рухнул наземь, увидел, что это Форвег.

Турин остановился в замешательстве, глядя на окровавленную траву, но тут из кустов выбежал Андрог и тоже застыл в недоумении.

– Скверное дело, Нейтан! – воскликнул он, обнажая меч; но Турин уже остыл и сухо сказал Андрогу:

– А где же орки? Ты, должно быть, обогнал их – так торопился защитить ее?

– Орки? – удивился Андрог. – Ну, дурак! Разбойник, называется! У разбойников нет законов, что хотим, то и творим. Займись своими делами, Нейтан, и не лезь в наши.

– Я и не собираюсь, – ответил Турин. – Но сегодня наши пути пересеклись. Оставь женщину мне, а не то отправишься вслед за Форвегом.

– Ах, вот оно что! – расхохотался Андрог. – Так бы сразу и говорил. Я с тобой в одиночку спорить не собираюсь, – а вот что ребята скажут про это убийство?

Девушка поднялась и взяла Турина за локоть. Она взглянула на убитого, потом на Турина, и в глазах ее вспыхнула радость.

– Убей его, господин! – попросила она. – Убей этого тоже, и идем к нам. Если ты принесешь их головы, мой отец, Ларнах, обрадуется. Он хорошо награждает за головы Волков.

Но Турин не ответил и спросил у Андрога:

– Далеко она живет?