Серые ублюдки

– Потому что мы все приложили к этому руку. Ты, я и Овес. Но если бы Ваятель узнал, что это ты спустила курок, то наказание было бы суровей, чем смотреть за сопляками. Когда дело касается тебя…

Шакал осекся – ему не нужно было объяснять Блажке, какого мнения о ней Ваятель.

– Хватит, Шак. Копыто никогда не будет относиться ко мне как к ровне, если ты сам не будешь.

Шакал поморщился.

– Ради Овса я сделал бы то же самое!

– Да ну? – усомнилась Блажка. – Это довольно великодушно с твоей стороны, учитывая, что он ни слова не сказал у Батайята. Он мог за нас вступиться!

– Овес тщательно выбирает, где ему встревать, Ублажка. Чем мы с тобой не можем похвастаться.

Блажка выставила руку, показывая, что не желает развивать эту тему.

– Тогда, может, ты уже позволишь мне самой разбираться с тем дерьмом, которое случается из-за того, где я встреваю? Мне не нужно, чтобы твой стручок мешался между мной и Ваятелем или любым другим членом этого копыта. Ты понял?

Шакал кивнул.

– Скажи вслух!

– Я понял.

Блажка стиснула зубы и кивнула, ее взгляд слегка смягчился. А потом ударила ему кулаком по яйцам.

Шакал крякнул и согнулся пополам, резкая тупая боль сменилась онемением, прежде чем снизу вверх выстрелила боль уже настоящая, которая застряла в горле и растеклась дурнотой по всему телу.

– Какого хрена, Блажка? – выдавил он между приступами кашля.

– Это было одолжение, – ответила она, наклонившись, чтобы ее лицо оказалось на одном уровне с ним.

– Одолжение?

– Боль помешает тебе раздвинуть Нежкины губки. Эта потаскуха хочет поселиться в Горниле. И как только ты сунешь своего баламута в любую из ее дыр, она тут же проберется в твою койку.

Шакал попытался смерить ее злобным взглядом, но мешали проступившие слезы.

– Мы просто хотели сделать перерыв в работе.

– Так вот чем ты тут занимался, полудурок. Но ведь она бросит Хорька в мгновение ока. Нежка не из тех, кто будет терпеть этого грызуна-педераста, когда есть ты. Так что если еще не созрел для койкогрелки, будь осторожен.

Блажка выпрямилась и двинулась прочь из двора. Ее арбалет покачивался сзади над бедрами.

– Так что не за что.

Еще долго после ее ухода Шакал неспешно ковылял по кругу.

Глава 5

После восьми дней отсутствия Шакала в Горниле за ним прислали сопляка. Молодой претендент весь запыхался, будто от самого лагеря бежал со всех ног.

– В чем дело, сопляк? – поинтересовался Шакал. – Не можешь милю пробежать без одышки?

Сопляк постарался выровнять дыхание, отчего у него задрожали губы и побледнело лицо.

– Черт, Биро, дыши нормально, – промолвила Берил со своего кресла на крыльце. – Не позволяй ему собой помыкать. Шакал сам упал в обморок, как девственник, когда его в первый раз заставили прибежать в Отрадную с донесением. Знаешь, сколько времени я потом приводила его в чувство?

Шакал фыркнул. Не все из Ублюдков обрадовались бы, если бы над ними насмехались в присутствии сопляка, но Шакал находил историю Берил забавной, особенно потому, что это была неправда. Шакал срезал еще пару артишоковых стеблей, бросил головки в корзину возле Берил и только потом поднялся. Спрятав нож, он взял бригант и арбалет.

Берил взглянула на него с легкой улыбкой.

– Рада была побыть с тобой, Шакал.

Он наклонился к ней и поцеловал, потом сошел с крыльца под палящее солнце.

– Идем, – сказал он Биро.

Спешно кивнув, сопляк развернулся на каблуках и затрусил по пыльной дорожке, пересекавшей Отрадную. Шакал, сощурившись на покатый склон, двинулся за ним шагом. Парень обернулся и понял, что он не спешит.

– Ваятель сказал привести вас поскорее! – крикнул Биро на бегу.

– Тогда ему стоило прислать моего чертова свина, – ответил Шакал, не удосуживаясь повысить голос.

Найденыши, поняв наконец, что он уходит, прервали свою игру и окружили его живым смеющимся облачком, пока командный голос Берил не отозвал их обратно.

Дорога в Горнило шла в гору. Шакал не торопился, надевая на ходу бригант. Биро все время был в нескольких шагах впереди. Парню было не больше тринадцати, он еще не пробыл сопляком и года и до сих пор говорил с посвященными членами копыта со смесью страха и благоговения. К счастью, это удерживало его и от болтовни в пути.

Когда они приблизились к Горнилу, Шакал заметил у ворот небольшую стоянку.

– Когда они пришли? – спросил Шакал, разглядывая с полдюжины лошадей и палаток.

– Два дня назад, – ответил Биро. – Кавалеро из кастили.

Шакал хотел было высмеять сопляка за столь очевидное замечание, но воздержался от оскорблений, решив вместо этого преподать ему урок.

– Кавалеро-то да, – согласился он, – но можешь ты мне сказать, простолюдины они или дворяне?

Биро тупо уставился на него.

Шакал взял его за плечо, когда они подошли ближе, и указал на лошадей, которые паслись на скудной траве равнины.

– Присмотрись к лошадям… ни одной чистокровной.

На страже стояло двое людей, остальные четверо бросали кости возле небольшого костра.

– Вельможные хиляки редко играют в кости, – продолжил Шакал, – и они носят алые пояса, чтобы обозначить свое положение. У этих олухов поясов нет, и оружие у них похуже. Но дерутся они обычно лучше. Запомни это.

Биро быстро кивнул и проглотил ком в горле.