Когда жара невыносима

Милая, милая девочка? Ха!

Милая, милая дурочка, так надо сказать.

Элли снова окинула взглядом Мистера Секс-Бомбу. «Ради такого и умереть не жалко», – подумала она.

– Вы вообще знакомы? – спросил Митчелл.

– Видела его мельком на твоей свадьбе со Стефф.

Стефф, третья жена, продержалась шесть месяцев. Элли было восемнадцать, она то и дело смущалась, и вряд ли Джек ее заметил.

– Да… Стефф. Я любил ее. До сих пор не понимаю, почему она ушла. – Отец весьма правдоподобно изобразил недоумение.

«Да, папочка, вот так загадка. Может, ей, как и мне, не нравилось, что ты в разъездах пять месяцев из шести? Может, ей хотелось видеть тебя не только по телевизору? Может, надоело жить в постоянном страхе за твою жизнь? Это не сахар – жить с человеком, влюбленным только в свою работу».

Элли, ее мать и две последующие жены всегда были для отца на втором плане. Год за годом. История повторилась, когда она встретила Даррела.

Она поклялась, что никогда не влюбится в журналиста, но, как известно, хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Ее избранником стал человек, которого она считала полной противоположностью отца, за исключением того, что он так же редко появлялся дома. Хуже того, никогда не покидал Лондон.

«Какой же дурой я была, – подумала Элли. – Впрочем, и сейчас ничего не изменилось».

Возможно, когда-нибудь она научится показывать характер.

Элли посмотрела на телефон, обратила внимание на то, что отец не попрощался, и пожала плечами. Вполне в порядке вещей. Она снова взглянула на монитор, прочитала нетерпение во взгляде Джека, заметила, как он сердито топнул ногой. Сложил руки на груди, продемонстрировав тем самым безукоризненные мускулы. Экран выдавал изображение в черно-белом цвете, но она знала: у него карие глаза, иногда отливающие зеленым, золотым, но неизменно притягивающие. Сейчас в них читалось недоумение, усталость и вполне объяснимое раздражение.

Это был уже не тот двадцатичетырехлетний парень. За десять лет он сильно изменился, стал жестче, опытнее. Элли почувствовала, как возбуждение поднялось в ней горячей волной, разлилось по венам и неровно забилось сердце. Она закинула мобильный в ящик стола, опустилась на стул и выдохнула. Ее ведь совсем не интересует его высокий рост, потрясающая фигура и лицо, способное остановить движение в центре города. Вот уж точно, беда не приходит одна.

– Джек?

Чапман уже успел как следует осмотреть булочную, голубые полоски на стенах, черные в клетку полы, белые кабинеты, солнечно-желтую доску для серфинга. Он повернулся на звук низкого мелодичного голоса и моргнул. Потом снова моргнул, пораженный тем, что увидел. Вместо неловкой полноватой девочки со свадьбы Митча перед ним предстала такая красотка! Притягивающая взгляд, яркая, знойная, ослепительная красотка. С большой буквы К. Полужирным курсивом. Черные с пурпурными и зелеными прядями волосы ниспадают до талии. Золотой загар, ярко-голубые глаза и волевой подбородок, как у отца. И длинные, стройные ноги прямо от ушей.

– Привет, я Элли. Митчелл попросил меня предоставить тебе ночлег.

Его пульс подскочил. Он с трудом нашел нужные слова.

– Я тебе очень благодарен. Спасибо.

Джек уронил на пол рюкзак и с большим трудом удержался, чтобы не схватиться за сердце. «У тебя не сердечный приступ, придурок ты этакий! – сказал он себе. – Легче, чувак, легче!»

Ну что ж, она оказалась не такой, как он ожидал. Но ведь и его работа полна неожиданностей, так почему его сердце подпрыгнуло, а в горле пересохло?

Джек взял себя в руки, огляделся и сказал, стараясь не походить на неуклюжего подростка:

– Здесь уютно. Так ты владелица этой булочной?

Элли тоже огляделась и с улыбкой ответила:

– Да, мы с мамой партнеры.

– Вот как. – Он окинул взглядом пустые холодильники. – А где еда? Разве здесь нет еды?

Ее улыбка была как удар в солнечное сплетение.

– Выпечку мы почти всю распродали, а мясо уносим на ночь. – Она поправила ремешок огромной кожаной сумки и вежливо поинтересовалась: – Как долетел?

Сидеть в полувоенном транспортном самолете, страдая от головной боли и боли в ребрах? Просто изумительно.

– Нормально. Спасибо.

Какое там нормально? Он чудовищно устал, тело болело так, будто внутри была раскаленная кочерга. Ужасно хотелось помыться и выспаться, наконец. Взгляд Джека упал на холодильник с напитками, и ему до смерти захотелось кока-колы. Элли поймала этот взгляд и с улыбкой указала на холодильник:

– Угощайся.

Джек нахмурился:

– У меня денег нет.

– За счет заведения.

Он тут же полез в холодильник. Терпкая, сладкая жидкость освежала. Может быть, сахар и кофеин дадут ему заряд энергии на пару часов?

Осознав, в каком положении оказался, он выругался сквозь зубы. Даже не может заплатить за несчастную банку кока-колы. Видимо, придется жить за счет Элли, пока ему не вернут кредитки. Джек поморщился, почувствовав себя бессильным, беспомощным. Одно радовало: такое положение продлится всего пару дней. Джек ненавидел быть кому-то обязанным.

Он допил кока-колу и огляделся в поисках мусорного ведра. Элли забрала у него банку и выбросила.

– Если хочешь, бери еще.

– Нет, спасибо.

Она подняла глаза, их взгляды встретились. Она показалась Джеку потрясающим сочетанием Востока и Запада. Загорелая кожа от предков с Гоа, голубые глаза и волевой подбородок от отца-ирландца. На таких девушек нужно вешать знак «Осторожно, опасность». Длинные ноги, тонкая талия, потрясающий бюст.

Язык тела был хорошо знаком Джеку. В ее глазах он прочитал беспокойство, смущение и даже некоторое недовольство. Мог ли он ее винить? Он здесь чужой.

– Классный декор, – сказал он, пытаясь разрядить обстановку. На стене висело огненно-красное каноэ, оплетенное яркими цветами вроде маргариток. – Никогда раньше не видел декорированные каноэ, как и доски для серфа.

Элли хихикнула:

– Ну да, возможно, это перебор, зато интересно!

– Цветы совсем как настоящие, – одобрил Джек.

– А зачем нужны цветы, не похожие на настоящие?

Он никогда не задумывался о цветах.

– А что это за надписи на каноэ?

Элли пожала плечами: