Когда жара невыносима

– Не знаю, я его купила таким.

Джек опустил руку в карман и вздрогнул, услышав сигнал такси. Черт возьми, он совсем забыл! Что за унижение! Одно дело – выпить банку кока-колы, и совсем другое…

– Слушай, мне очень стыдно, но тут такое дело… ты не могла бы заплатить за такси? Деньги я верну, обещаю.

– Конечно. – Элли вынула из сумки кошелек и вложила пару купюр в раскрытую ладонь.

Когда ее пальцы коснулись руки Джека, словно огонь пробежал по его жилам. Сильно влекло к этой девушке, и ничего нельзя было с этим поделать.

Черт побери! Не очень-то приятно испытывать влечение к любимой дочери начальника, которой многим обязан и которую больше никогда не увидишь.

«Не обращай внимания. Ты взрослый человек, должен держать себя в руках».

Отдавая деньги таксисту, он увидел сквозь раскрытую дверь, как Элли тащит его рюкзак. Невзирая на боль, он побежал за ней, настиг и забрал мешок. Гнусные бандиты отняли его iPad, мобильный и спутниковый телефоны, деньги и кредитки, но зато оставили грязную одежду. Он бы с удовольствием отдал им и это.

– Я закрою магазин, и пойдем. – Элли исчезла за дверью.

Джек ждал ее возле бассейна, где в лучах вечернего солнца плавали ярко-розовые цветы. Он заметил любовь Элли ко всему яркому, об этом свидетельствовали разноцветные волосы и необычный дизайн булочной.

Митчелл упомянул о работе дочери. Джек представлял себе хозяйственную, толстую, румяную, безвкусно одетую особу, но уж никак не стройную, яркую и сексуальную девчонку. Даже украшения были необычными – бусины всех от тенков голубого на нитях разной длины. «Счастливые бусы, им довелось касаться этой груди», – подумал бы он, не покажись ему эта мысль чересчур пафосной.

Он посмотрел на широкий пляж, простиравшийся через дорогу, и не смог сдержать улыбки. Был теплый летний вечер, около половины седьмого, на пляже было полно народу.

– Когда садится солнце? – спросил он.

– Поздно. Где-то в половине девятого. Я живу так близко от работы, что добираюсь пешком, мой дом вон там, на холме.

Джек оценил расстояние и вздохнул. Для полноты картины не хватало тащиться с тяжелым рюкзаком на холм. Что еще принесет ему этот день?

Он снова вздохнул:

– Пойдем.

Элли надела огромные солнцезащитные очки. Они прошли мимо антикварного и книжного магазинов, старомодной на вид аптеки. Он мог бы купить кое-какие лекарства, но это вызвало бы подозрения и глупые вопросы продавцов. Джек молчал, ждал, что заговорит Элли. В конце концов, ее хорошие манеры взяли верх над застенчивостью.

– Так что с тобой случилось?

– Разве отец тебе не сказал?

– Только то, что тебя избили и ограбили. Пришлось покинуть Сомали, и ты вынужден остановиться здесь.

К счастью, Митчелл не рассказал ей всех деталей. Джек задал военачальнику вопрос об угоне самолетов, и тот взорвался. Просто взбесился от злости, велел охранникам с ним разобраться. Шестеро на одного, да уж. Джек вздрогнул при воспоминании об этом.

– Я могу тебе чем-то помочь, кроме ночлега?

Этот вопрос вернул его к реальности.

«Провести ночь с тобой, вот чего бы мне хотелось». – Черт возьми, о чем он думает? Джек покачал головой, отгоняя эту мысль.

– Нет, мне бы только перекантоваться тут пару дней. Может быть, воспользоваться твоим мобильным, компьютером, адресом, куда доставят мои кредитки.

– У меня есть лишний мобильный, и я охотно предоставлю тебе старый ноутбук. Адрес напишу. У тебя дедлайн?

– Вовсе нет, просто небольшая статья в политический журнал.

Элли удивленно подняла брови:

– Я думала, ты только на телевидении работаешь.

– Иногда приходят предложения от газет и журналов. Пишу статьи в свободное от репортажей время.

Элли сняла очки и удивленно посмотрела на него:

– Как же ты собираешься писать статьи? Заметки-то у тебя тоже отняли?

– Я перекинул их на флешку до того злополучного интервью. Флешка у меня в ботинке.

Так вот какие меры он вынужден принимать, ведя репортажи из стран третьего мира.

– Но хоть паспорт они тебе оставили?

Джек хмыкнул:

– Будь их воля, забрали бы и паспорт.

Элли покачала головой:

– Чумовая у тебя работа.

Что верно, то верно, и он любит эту работу. С рюкзаком на спине, уклоняясь от пуль и бомб, идти вперед за редкой и остро необходимой информацией.

– Митчелл всегда говорил, что самый ценный опыт – сидеть в гостинице в Могадишо или Сараево, где нет воды и электричества, и играть в покер с местными жителями под музыку выстрелов и взрывов. Я никогда этого не понимала.

Джек уловил нотки горечи в ее голосе и сказал как можно деликатнее:

– Многие люди видят подобное в кошмарах, это и есть кошмар для тех, кто живет и работает в этих местах. Тем не менее безумно интересно, ведь все происходящее войдет в историю.

И смерть его не пугает. Как-то она уже улыбалась ему. Нет, его убила бы работа по графику пять-два, скучная и однообразная. Изо дня в день, один и тот же пейзаж за окном, одни и те же лица. Нет, смерть его не пугает. Ему удалось ее обмануть, он стремился следовать обещанию прожить полную, яркую и интересную жизнь, данному самому себе. Джек почувствовал ком в горле. Ему удалось выжить только потому, что смерть забрала другого.

Его размышления прервал голос Элли:

– Мы пришли.

Джек с облегчением вздохнул. Слава богу! Он так измучен, что вряд ли смог бы продолжать путь.

Элли устало закрыла глаза. Джек заметил, как она напряжена, как плотно сжимает губы. Девушке явно не по себе. То, что поначалу показалось смущением, на самом деле было нервозностью. Джек понял бы это и раньше, не будь он настолько изнурен. Теперь же нервозность усилилась.

– Очевидно, ты совсем мне не рада, – сказал он, поставив на землю рюкзак. – Прости, я сразу не догадался. Мне бы лучше вызвать такси до аэропорта.