Тайга

– Женой, – задумалась над его словами. – А что, если Забава влюбится в парня из города и захочет выйти замуж за него? К этой жизни она не будет готова.

– Это невозможно.

– Почему же?

– Где же она может встретись парня из города?

– Ну, вдруг он вас найдёт? Я же нашла.

– Ты нас не находила. Это я принёс тебя в селение. И потом Забава уже обещана Мирославу. И когда придёт время, она станет его женой.

– Как это?

– Наш народ не многочислен, если ты не заметила. Поэтому о подобных союзах договариваются родители ещё в детстве.

– Боже! Какой кошмар. Средневековье какое-то!

– Мирослав – отличный парень. Он хорошо позаботится о моей сестре. И насколько я заметил, между ними есть симпатия.

– Да, ей повезло, наверное.

– Пошли, а то Тихомир уже далеко ушлёпал.

Макарий обошёл меня и зашагал вслед за другом.

– А у тебя тоже есть суженая? – спросила я.

– Пошли, любопытная Златовласка, надо догнать Тихомира.

Больше мы не разговаривали: болтовня отнимает драгоценные силы, а дотемна необходимо добраться до места. Так сказал Макарий, и я его послушалась.

Глава 6

Ангелина.

Зимнее солнышко окрасилось алым, оставляя рыжие блики на снегу и верхушках деревьев. Сумрак опустился на тайгу. И прогулка начала становиться опасной. Послышались голоса диких животных. Где-то вдали завыл одинокий волк. На ветке ели заугукал филин. Лес наполнился звуками, которые казались устрашающими на фоне предзакатного солнца. Мне стало жутковато позади, и от очередного шороха в ближайших кустах я громко взвизгнула, подпрыгнув на месте.

– Ты чего? – оглянулся Макарий. – Это всего лишь ветер.

– Ха, ветер, – истерично взвизгнула. – Долго нам ещё?

– Нет, – улыбнулся молодой человек, – посмотри туда.

Парень указал на огонёк вдали. Это был свет в окне деревянной избы. Словно из сказки, строение стояло, окружённое многовековыми заснеженными елями, утопая в сугробах почти до окон. И подойдя ближе, я ахнула. Нечто подобное я видела на страницах сказок. Небольшой деревянный домик с покатой крышей и каменной трубой, из которой валил густой дым. Резные ставни на окнах и наличники невероятной красоты. От дома исходили тепло и уют. Особенно после столь долгого путешествия, мне было так приятно оказаться в этом уютном месте. И как только до мозга дошло, что марафон окончен, силы оставили окончательно. Всё, цель достигнута и теперь можно расслабиться. И я бы рухнула без сил, если бы сильные руки Макария не поддержали меня.

Он прижал меня к себе, удерживая в крепких объятьях, а я доверчиво положила голову на его грудь.

Больше я не могла сделать ни шага, настолько вымоталась. И он понял это. Парнишка ловко подхватил меня на руки, внося в тёплое помещение. Усталость была настолько сильной, что я даже не могла раскрыть глаз, чтобы оглядеться. Я просто положила голову на его плечо и тихо дышала, стараясь не шевелиться.

Почувствовав мягкую перину под усталым телом, я перевернулась на бок и свернулась калачиком, всё так же, не открывая глаз. Я даже не чувствовала голода, только гудящую боль в ногах, руках и вообще во всём теле.

Макарий не говорил ни слова. Он аккуратно стянул сапожки с моих ног и снял тулуп, стащил меховую шапку с головы и бережно положил её на мягкую подушку, укрыв меня одеялом. Я почувствовала, как он сел у моих ног и положил руку на плечо. Рядом с ним было так хорошо и спокойно, пока сквозь ускользающие сознание я не услышала женский голос.

– Сынок, её нужно бы накормить, – нежный, ласковый голос. Такой тёплый и родной, что губы тронула усталая улыбка.

– Дай ей немного времени, – ответил Макарий.

Он ушёл, оставив меня одну в тёплой постели. Я не расстроилась: эта передышка нужна была, чтобы прийти в себя. Тяжёлые веки не хотели открываться. Тело гудело. А организм просто отключился, погружая сознание в сон.

Макарий.

Я понимал, как ей тяжело, и поэтому не тревожил. Она маленькая, хрупкая и наверняка не привыкла к таким походам. Для меня, Тихомира или любого из селения преодолеть путь по заснеженному лесу в десять километров утомительно, но вполне реально. Для неё – подвиг. Понял я это почти сразу, ещё в начале нашего путешествия. Но и помочь был способен только морально. И не потому, что не донёс бы её на руках (было бы тяжело, но я бы справился). Я боялся прикасаться к ней. Близость с ней с каждым разом отдаляла от меня истинную цель. Моё призвание – это шаманство. Мне пророчили стать великим шамахом своего рода, и я должен им стать. А Ангелина… странная и притягательная, загадочная и желанная отдаляла от этого. Но, о духи, как бы я мечтал пойти за ней! И плевать на цели и мечты! Больше они не кажутся столь великими и правильными.

Полностью погружённый в эти мысли, я спустился вниз с мансарды и уселся за стол. Маменька знала, что мы придём, и поэтому напекла пирожков, потушила мою любимую похлёбку из зайца с овощами и, конечно, сварила вкуснейший кисель из клюквы. Но в меня не лез ни кусок этой вкуснятины. Моя душа разрывалась на части. Будто сами духи терзали меня. Будто испытывали меня на стойкость. И с ужасом я понимал, что проигрываю бой. Уперев локти о стол, я закрыл лицо руками с тяжёлым вздохом. Скорей бы всё закончилось, и я бы смог вернуться к привычной жизни. Вот только вопрос… смогу ли?

– Неужто наш Макарий настолько устал, что не слопает пирожок? – весело заявил Тихомир с набитым ртом.

Я ничего не ответил, лишь поднялся, схватил тулуп и вышел из дома.

Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Яркий диск висел на стыке земли и неба. Птицы стихли, зверь отправился в убежище, готовясь ко сну. А я не мог унять мыслей, что табуном крутились в голове. Я уселся на крыльцо и просто смотрел вдаль. В сторону города. Туда, куда завтра утром уедет Ангелина и покинет мою жизнь навсегда. Не знаю, сколько прошло времени. Я словно провалился в транс. Думая только о том, что должен её отпустить, иначе моя жизнь рухнет. А готов ли я пожертвовать всем ради незнакомки? Даже ради такой желанной незнакомки? Нет. Её поскорее нужно отправить домой и забыть. Батя завтра утром отвезёт её в город и дело с концом.

Приняв, наверное, самое правильное решение, я поднялся с крыльца и направился к маменьке и Тихомиру. Они всё так же сидели за столом, но по довольному лицу друга я понял: он уже налопался от души и теперь расслабленно откинулся на стену позади и переваривает.

– Маменька, – обратился я к матери, – а можно мне тоже что-то поесть?

– Конечно, сынок, – встрепенулась женщина и тут же метнулась на кухню.

Я присел рядом с Тихомиром и постарался абсолютно безразлично спросить:

– Ну что, завтра отправим девчонку домой и в селение?

– Послезавтра, – равнодушно ответил друг.

– Что послезавтра? – стараясь не выдавать нервозности, уточнил.

– Послезавтра Богдан отвезёт её.

– А почему не завтра?

– Ты же видишь, батьки твоего нет. Вернётся только завтра к вечеру.

– Да, и правда нет…

– Но мы можем уйти на рассвете, если так торопишься снова очутиться в селении.

– Мы останемся. Доброгнев велел проводить её. А значит, нам нужно остаться. И как бы я не мечтал вновь вернуться к практикам, я должен довести дело до конца.

– Ну, значит остаёмся, – пожал плечами Тихомир.