Тайга

Голос Есения двоился, отдаваясь эхом от деревьев. Пламя костра горело красным, откидывая шипящие искры ввысь. Стая беркутов тревожно кричала, и послышался раскат грома, а после… всё стихло.

Тотемный беркут верховного шамаха с душераздирающим криком кинулся камнем с высоты и замер подле меня. Поток ветра от размаха его крыльев раскидал мои волосы, птица замерла у моего лица. Её глаза остановились на моих, миндальный зрачок ухнул, расползаясь по всей радужке, и птица сама проникла в моё сознание.

Окружающий мир перестал существовать. Беркут не говорил ничего, он просто проник в мои мысли, изучая их, исследуя. Он объединил меня со стаей. Реальность замерла, даже взмахи его крыльев будто остановились на мгновение. Я не мог пошевелиться, не видел никого и ничего вокруг, лишь большие чёрные глаза беркута.

Мир ожил в ту секунду, когда одним взмахом огромных крыльев беркут метнулся к своему шамаху.

– Его глаза… – послышался шёпот собравшихся.

И каждый осознал, что произошло только что. Мне открылась тайна рода Восточного племени. Объединение случилось по воле духов. Отныне я стал единым с великими шамахами и их тотемными беркутами. Сам Есений объединил наши роды, возвышаясь невидимой тенью рука об руку с Дареном. И в следующий миг все склонили голову и преклонили колено передо мной. Раздался вой Мирного, приближающегося с севера, рык Тихого с юга и истошный крик Яра с высоты полёта. Я почувствовал сильное жжение в глазах. Они горели огнём. И поток мыслей всех окружающих роился в голове неразбираемым гулом. Резкая головная боль свалила меня на колени, и истошный крик вырвался из груди.

Все метнулись ко мне, пытаясь помочь, но они были не способны. Слишком много голосов для человеческого сознания. Слишком много душ отныне я чувствую. Моё сознание буквально разрывается на части, принося жуткую головную боль. Мне казалось, что голова буквально лопнет, глаза выжжет пламенем и мой конец уже близок. Это агония длится бесконечно. И лишь в миг, когда Мирный упёрся холодным носом в мой затылок, Тихий подпёр мягким боком, а Яр приземлился на плечо, голоса утихли. Моё сознание сосредоточилось на тотемных животных, чьи души по праву принадлежат мне. Боль затихла, жжение угасло, и я снова смог дышать.

– Это слишком непосильная ноша для столь юного шамаха, – услышал голос главы рода. – Но ты справишься. Встань же, юный Макарий, и покажи своим братьям свой сияющий взгляд!

Туман в голове рассеялся. Я снова стал чувствовать себя собой. Это объединение чуть не убило меня. Как же я справлюсь в следующем селении?

Жизнь часто готовит нас к сложностям. Спотыкаясь о преграды, мы становимся сильнее. Каждый новый урок, закаляет и учит. И возможно опыт в предыдущем селении придал мне больше уверенности, но объединение с Южным племенем прошло легче.

К вечеру следующего дня мы добрались до владений Белогора, главы Южного рода. И каково же было наше удивление, когда на границе селения нас встречали все сельчане. Люди выстроились колонной по обе стороны тропы, что вела к центральной поляне. В первых рядах стояли шамахи и любопытные детишки. Позади них мирные жители. Все с любопытством глазели на нас. Ребятня жалась к могучим шамахам, женщины прятали глаза. Переглянувшись со своими братьями, я первым ступил на тропу, пробираясь сквозь коридор из людей. Позади, плечом к плечу, шли Мирослав и Тихомир.

Тропа вывила нас к старейшинам, которые полукругом расположились у ритуального костра. Я остановился и подле меня встали мои верные товарищи, позади закрылся коридорчик, стеной из шамахов. Первым заговорил Белогор.

– Мы приветствуем тебя, Макарий, в нашем селении, – поднялся он и подошёл ко мне. – Наши прорицатели предвидели твой приход. Нам жаль твой род. Это большая трагедия. И мы готовы вместе с тобой добиться справедливости.

И всё? Так легко? А где же вспышки, гром, пророчества? Я даже растерялся на долю секунды. Но расправил плечи и гордо проговорил:

– Мы благодарны вам. Последователи Властимира должны понести заслуженное наказание.

И вот теперь грянул гром. Пламя кострища взмыло ввысь, послышался вой волков, крики беркутов и лай лисил, тотемных животных Южного племени.

В жёлто-красном пламени костра возник образ Братислава, великого предка Южного племени. Он закрыл глаза и сложил ладони у груди, входя в транс. Так представители этого рода отпускают сознание.

Лай лисиц усилился, переходя в протяжный вой. Шамахи за моей спиной приклонили колено, и ко мне вышел тотемный лис верховного шамаха. Опустился на уровень его глаз и взгляды наши скрестился. Лис пробрался в мою голову, объединяя меня с братьями и открывая тайну рода.

Как и прежде время замерло, растягивая секунд. Карие глаза лиса отразили голубую дымку моего взора, и поток голосов вместе с нестерпимой болью ворвался в мою голову. Я согнулся пополам, хватаясь за живот и прикасаясь лбом к холодной и влажной траве. Я уже знал, что меня ожидает и поэтому, стиснув челюсть, просто терпел режущую боль в висках. Но гул становился громче. Голосов прибавлялось и легче не становилось. Рыча и стискивая своё тело руками, я ждал момента, когда боль стихнет, но она лишь росла, разрывая мозг изнутри. Не в силах больше терпеть, я завалился на бок, содрогаясь всем телом и ожидая конец. «Это слишком непосильная ноша», – вспомнились слова Миролюба. И это была последняя мысль в моей голове.

Я очнулся в просторном жилище, наполненном ароматами целебных трав. На тёплой лежанке, среди мягких шкур. Я слышал соловьиную трель, стрекотание кузнечиков, щебет птиц и никаких голосов. Это было блаженство. А после я осознал, что теперь мне открыты тайны трёх родов и трёх братьев. Дарен, Есений и Братислав соединили души, объединили алтарь духов и нарекли меня верховным шамахом. Честь, которой не удостаивался ещё никто.

Пророчество Дарена сбылось. Мне удалось объединить роды. И самое время дать отпор последователем Властимира, но мы медлим. Ожидания – мука. А в плену Жестислава мой единственный родной человек, и лишь духам известно, что он задумал. Но старейшины не стремятся кидаться в бой. Меня же рвало на части. Главы рода и старейшины объединили силы. На бесконечных советах они всё решают наше будущее, пока Забава томится в лапах Жестислава. Но им всё равно. Они восстанавливают моё селение после варварского набега. Обустраивают утерянный быт. И мне приходится ждать. Но сегодня ожиданию придёт конец.

Я врываюсь на вечернее собрание без приглашения. Это нарушение правил рода, но мне не привыкать.

– Чего мы медлим? – с ходу заявляю я и становлюсь в центре круга лицом к старейшинам.

– Макарий, – поднимается глава Восточного племени, Миролюб, – я понимаю твои чувства, но сейчас нам ничего не угрожает. А если нет угрозы, то нет смысла и в войне.

– Жестислав не остановиться, – твёрдо заявляю я. – Он выжидает, и мы должны понять, чего он ждёт!

– Мы не готовы бездумно рисковать. Узнай врага, а после нападай, – заявляет один из старейшин, старик с полностью седыми волосами и хитрым взглядом. Они все здесь пытаются уберечь свои задницы. Им не нужна война. Горе не коснулось их. Так почему я должен идти за ними?

– Я верховный шамах, – расправляю плечи и гордо произношу. – Я избран духами защищать свой род, и вы теперь его часть. Вы не видите угрозы, а я ощущаю её каждой клеточкой тела. Жестислав замышляет зло, и на рассвете я и все шамахи отправимся на разведку.

– Ты не можешь принимать такие решения, не посоветовавшись с советом! – вскакивает очередной старейшина.

– Я не буду советоваться с вами. Меня ведут духи. Они велели объединить рода и покончить с жестокостью последователей Властимира. Этим я и займусь. А вы можете и дальше строить дома. На рассвете мы выдвигаемся. Это моё решение.

– Ты слишком молод, мальчик, в тебе говорят эмоции, а не здравый смысл. Ты не можешь подвергать опасности наших братьев.

– Никакой опасности. Это разведка. Боя не будет.

Больше я не слушал этих стариков. Собрал шамахов всех родов и объявил о своём решении. На рассвете мы отправились в путь. Ещё никогда я не был так уверен в своей правоте. Никто даже представить не может, на что сейчас я способен. Они говорят, что мы не завоеватели и первыми не должны идти в бой. Предки учили нас смирению и наш удел обороняться. Но зачем же тогда меня наделили такой властью? Мне подвластен лес. Каждого зайца, мышонка или тигра я чувствую. Их мысли открыты для меня так же, как и мои для них. Более того, я не просто могу общаться с каждой тварью тайги, я могу повелевать ими. Сами духи нарекли меня королём леса. Каждое тотемное животное последует за мной, стоит лишь пожелать. И так как каждый шамах связан душой со своим тотемным зверем, то я способен влиять и на их волю. И только лишь поэтому каждый шамах сейчас следует за мной.

Но сомнения были даже в моей душе. Почему Жестислав медлит? Он одержал победу, уничтожил мой род, но остановился. На волне паники он мог покорить всех, но он затаился. Должна быть причина. И я должен её узнать.

Шамахи всех родов собрались на поляне недалеко от Западного селения. Расположились в дебрях тайги близь врага. Мы готовы отразить любой удар, но цель иная. Я должен понять, чего хочет Жестислав.

***

Сутки я обдумываю план. Строю стратегию. Пытаюсь услышать его мысли. Понять его мотивы. Ожидание утомительно. Но я не имею права рисковать оставшимися шамахами. Бездумно кинуться в бой и потерпеть поражение – это худший финал из всех. Я не понимаю план врага. И не могу понять, как поступить. Как уничтожить последователей Властимира и не подвергнуть опасности близких? Поэтому я с тройкой своих тотемных зверей решил выдвинуться на разведку. Нужна всего лишь зацепка, осталось только понять, и я выстрою план.

Осторожно пробираясь сквозь заросли леса, я в сопровождении Мирного, Яра и Тихого направляюсь к границе Западного племени. Я лишь выясню их планы и вернусь. Только посмотрю и пойму, чего от них ожидать. Никто не пострадает. Нападения не будет. Нас мало и нам удастся остаться незамеченными. Но, как я говорил, зверьё слышит меня и понимает. И спустя несколько минут я ощущаю, что отряд мой пополняется. Тотемные животные шамахов по одному присоединяются к моему походу. И у самой границы Западного племени каждый из них встаёт рядом. Все звери, которым посчастливилось стать тотемными, окружают меня. Они рядом и примут любое моё решение. Медлить больше нельзя.

Даю команду рассредоточиться по периметру, окружить врага, но оставаться в тени. Сам прячусь за густым кустом во тьме ночи. Меня не заметить их шамахам, а медведям не почуять. Слишком много запахов. Я выжидаю, наблюдая их вечерний обряд.

«Что же ты задумал, Жестислав?» – с прищуром изучаю обстановку на поляне. Это не похоже на обычный обряд призыва духа. Праздничные песнопения, верховный шамах в алом килте. Старейшины нацепили торжественные наряды. У них праздник, и главный виновник этого праздника – Жестислав. Может, это день его рождения или какое-то посвящение? Может, это благословение Властимира и он обретёт силу подобную моей? Но как же я ошибался.

Это не призыв духов и не чествование великого Жестислава. Это обряд сочетания браком. И понял я это, когда в сопровождении матери рода из центрального шатра вывели мою сестру в наряде невесты. Вот почему он не нападал. Перед обрядом необходимо очиститься физически, а главное, духовно. Получить прощение духов за все грехи. В супружество нужно вступать чистым.

Забава прекрасна. Белый свадебный наряд с красным орнаментом на подоле – символ невинности. С яркими цветами девушка отдаёт свою честь суженому. Алый цвет – цвет крови, что она подарит в первую ритуальную ночь. В волосы вплетены длинные белые ленты. Символ чистоты души. На кистях руны, говорящие о принадлежности к великому роду хранителя. А на лице ни тени улыбки. Она раздавлена и глубоко несчастна.

Мой план стороннего наблюдателя рушится. Я не могу допустить, чтобы обряд свершился. Забаву нужно вытаскивать из лап этого шакала.

Поднимаюсь и уверенной походкой направляюсь в сторону поляны с ритуальным кострищем, обнаруживая себя. Я один против шамахов, что разгромили моё селение, убили родителей, старейшин и шамахов, уничтожили мой род. Но нет во мне ни капли страха. Я готов отдать жизнь за свободу сестры. Мои преданные животные всё так же скрыты в тени леса, а я уверенной походкой приближаюсь к Жестиславу со спины. Он не увидел меня. Зато Забава замечает сразу. Её большие глазки расширяются и наполняются слезами. Она поджимает губы и едва заметно качает головой. Ей страшно. Возможно, она уже смирилась со своей участью, но не я. Ей не место среди этих падальщиков.

Жестислав замечает меня последним. И, хотя каждый на поляне готов убить меня на месте, без его команды они не посмеют. Шакал оборачивается, обнажая звериный оскал. Он улыбается мне, но это мало похоже на улыбку. Он ликует: я сам пришёл в лапы хищника. Так он думает. Но вот кто из нас хищник, а кто трясущийся зайчик, покажет время.

– Макарий! – наигранно восторженно восклицает он. – Пришёл на праздник. Хочешь по традиции передать сестру суженому?

Я знаком с Жестиславом. Все дети наших родов общаются. Мы часто путешествуем по селениям. Сохраняем единство и для продолжения наших традиций присматриваемся к детям других селений. Жестислав с детства был заносчивой занозой в заднице. И годы мало что изменили.

– Ты прав: я пришёл по случаю, – отвечаю, оказавшись на поляне. – Только вот не будем мы праздновать твою свадьбу, мы будем оплакивать твой уход, когда я отправлю тебя к праотцам.

– Как самонадеянно, друг мой! – ухмыляется шакал.

– Возможно, – пожимаю плечами и не свожу глаз с Жестислава. – Отпусти сестру, – требую я.

– Она моя суженая. Так решили духи, – разводит он руками, обводя пространство.