Мерцающий огонь

– Думаешь, я не способен тебя обеспечить? – Он рывком поставил ее на ноги и снова ударил по лицу. – Считаешь меня неудачником? Если и так, то в этом виновата твоя мамаша. Вытянула из меня все деньги – вон до чего нас довела! – Он отступил назад. – Когда мы с ней познакомились, я был богатым человеком. Меня уважали. Теперь у меня нет ничего.

– У тебя есть я, – заверила его Вивиан. Она съежилась и вскинула руки, чтобы заслониться от очередного удара, который мог настигнуть ее в любую секунду. Но отец прислонился спиной к стене, сбив на пол картину.

– Больше никакого пения! – Он ткнул в нее пальцем. – Я не собираюсь смотреть, как ты превращаешься в нее.

– Хорошо! Никакого пения!

Она согласилась, только чтобы успокоить его, ведь наутро он все забудет. Поймет, что ударил ее, когда увидит синяки, но не сумеет вспомнить из-за чего.

Он, шатаясь, вышел из комнаты, и она тут же закрыла за ним дверь. Привалилась к ней спиной, тяжело дыша и молясь, чтобы он не вернулся, откинула голову назад и задумалась о своем выборе.

Наверное, ей тоже следовало уехать в Бордо, когда была такая возможность. Но кто-то должен был остаться в Лондоне и позаботиться о потерявшем надежду отце и его захудалом винном магазине.

Вивиан знала, что винить может только себя, – никто не заставлял ее быть самоотверженной и оставаться с отцом. Но сейчас она злилась на сестру за то, что та пошла другим путем и бросила ее здесь.

У Теодора выдался на редкость трудный день в министерстве снабжения. Он провел его в бесконечных спорах с коллегами по поводу тендеров на производство танков – возможно, именно поэтому ему не терпелось поскорее встретиться с мисс Хьюз. Что-то в ее голосе и музыке «Савоя» дарило ему надежду на светлое будущее.

Которое становилось все призрачнее. Чемберлен не спешил заключать военный союз с Советами, а Гитлер тем временем откровенно планировал вторжение в Польшу.

Но все проблемы мира, казалось, обращались в ничто, когда Теодор вспоминал голос мисс Хьюз, который так запал ему в душу. Он не мог выбросить ее из головы с тех самых пор, как они расстались у станции метро. Он не спал полночи – и вовсе не потому, что беспокоился о переоборудовании фабрик.

И вот он сидел в баре «Савоя», потягивая виски в ожидании ее появления. Но что же ее так задержало?

Он взглянул на свои карманные часы. Они договорились на семь вечера. Было без четверти восемь. Он не сомневался, что отель придержит для него столик, но чувствовал себя неловко: заказывал уже третий напиток и все чаще ловил на себе сочувственные взгляды бармена.

Неужели обман?

Он редко приглашал женщин поужинать с ним – не был бабником, как его брат, – но такого уж точно не ожидал. Он почувствовал незримую связь с мисс Хьюз и был совершенно уверен, что она тоже не осталась равнодушной.

А теперь его разочарование все сгущалось и сгущалось, пока не вцепилось в него множеством мучительных вопросов.

Почему она не пришла? Может, уже встречается с кем-то? Или причина не в этом? А вдруг с ней что-то случилось?

Теодор так и не смирился с мыслью о том, что мисс Хьюз передумала и больше не желает его видеть. Поэтому с утра он первым делом попросил свою секретаршу миссис Лэтем во что бы то ни стало найти адрес винного магазина в Ист-Энде, принадлежащего некоему мистеру Хьюзу, у которого была дочь по имени Вивиан. Миссис Лэтем потратила на это большую часть утра, но к обеду адрес лежал на столе Теодора.

После работы Теодор вышел из офиса и вручил своему водителю листок с адресом.

– Скорее, Джексон. Надо проскочить мост и пробки на нем.

– Да, сэр. – Джексон включил передачу, и они отправились в путь.

Сорок минут спустя они остановились перед небольшим магазинчиком на первом этаже углового здания, и Теодор вышел из машины.

Теодора поприветствовал тихий звон глухого колокольчика. Увидев Вивиан за прилавком, он вздохнул с облегчением. Она изумленно уставилась на него и, казалось, лишилась дара речи.

– Добрый вечер. – Он снял шляпу и подошел к прилавку. Она поспешно отвернулась. Несколько мучительных секунд он чувствовал себя отвергнутым – пока не увидел ужасный синяк на ее левой скуле.

– Святые угодники, мисс Хьюз. Что с вами случилось?

Он вспомнил прошедший вечер и как переживал, не попала ли она в какую-то беду. Он до последнего в это не верил – но, как оказалось, его догадки были не безосновательны.

Она покачала головой и снова отвернулась – будто опасалась встретиться с ним взглядом.

– Вас кто-то обидел? – Он сразу понял, что она не просто упала с велосипеда, или с дерева, или откуда-то еще. Он всегда узнавал следы насилия. – Скажите.

– Пустяки. Простите, что не пришла на ужин, но вам не стоило появляться здесь.

– Я хотел вас увидеть.

Она поставила на полку за стойкой несколько бутылок вина.

– Очень это ценю, но, как видите, я работаю.

Теодор нахмурился – это была уже не та очаровательная и уверенная в себе вокалистка, с которой он беседовал в «Савое». И дело не в гламуре – в его глазах она выглядела столь же красивой, даже в поношенном платье и без макияжа, – но ему было больно видеть ее такой отрешенной и подавленной. И сдаваться он не собирался:

– Я видел табличку на двери. Магазин закрывается через десять минут. Мой водитель ждет на улице. Вы позволите пригласить вас на ужин сегодня?

– Не стоит. – Вивиан продолжала расставлять бутылки, не глядя на него.

– Почему нет?

– Потому что… просто не могу.

– У вас есть важные планы на вечер?

Наконец она повернулась к нему. В ее глазах застыла немая боль:

– Мистер Гиббонс. Я не думаю, что нам стоит знакомиться ближе.

– Но почему?

– Потому что вы – это вы. – Она указала на него рукой. – Заместитель министра чего-то очень важного. Вы одеваетесь в шитые на заказ костюмы и колесите по городу с водителем в униформе. – Она мотнула головой в сторону окна, на Джексона, который стоял у блестящего «бентли». – А я… я… просто девушка, которая работает в винном магазине.

– И поет, словно ангел, – напомнил он.

Ее глаза сузились:

– Хотите услышать, как я пою, – заглядывайте в «Савой». Как-нибудь.

– Если только удастся вас там застать. Но я не хочу ждать. Что случилось с той девушкой из «Савоя»? Которая советовала мне пойти потанцевать? Брать от жизни все? Неужели она не согласилась бы провести вечер за нескучной интеллигентной беседой в хорошем ресторане?

Ее лицо смягчилось, и он почувствовал облегчение от того, что все-таки сумел до нее достучаться. Ее взгляд едва заметно потеплел, губы дрогнули в призрачной улыбке.

– Значит, считаете себя нескучным и интеллигентным? – наконец ухмыльнулась она. – Не слишком ли это… самонадеянно?

Он тихо рассмеялся:

– Пожалуй. Это вы так на меня влияете.