Легенды пяти островов. Блоссом

Ирина не смогла не ответить тем же.

– Ты будешь читать здесь или тебе ее дали домой? – спросил он.

– Разрешили взять с собой, – ответила она.

– У тебя дипломатический талант!

– Сейчас мне бы еще пригодился географический талант, чтобы выйти из дворца. Я сюда-то кое-как дорогу нашла…

– Я тут уже почти все знаю. Выйдем вместе, – сказал он.

– Спасибо. Я здесь первый раз, только поступила… – сказала она.

– Это ясное дело.

– Меня зовут Ирина, – представилась она и уверенно, почти по-генеральски, протянула ему свою руку.

– М-м-м… точно… Стэн, – смутился он, поправляя ворот рубашки. – Стэн Уайт, очень приятно, – и снова мягко улыбнулся, чем вновь рассредоточил ее мысли.

Обычно с новыми знакомыми неудобно долго молчать, и Ирина задала вопрос вскоре после того, как они вышли из библиотеки:

– Так ты тоже первокурсник?

– Нет, я на третьем курсе, – ответил Стэн.

– Точно, ты же здесь все знаешь – значит, местный, – сказала Ирина.

– Нет, родом я с Большой земли, – пояснил Стэн.

Дальше беседа стала непринужденной, превратившись в монолог Ирины о пропущенном Стэном торжественном мероприятии. Когда они дошли до вестибюля, Ирина приостановилась. Суматоха давно улеглась, и она заметила то, что упустила с утра: вестибюль дворца был накрыт необъятным стеклянным куполом. «Как окно в самое небо!» – подумала Ирина.

У парадного входа в университет они попрощались, и Ирина поспешила в булочную прима[1 - Прим (господин) – официальное обращение к мужчине на Блоссоме; прима – к женщине.] Пончо, обожавшего свою работу и не терпевшего разлуки со своими сдобными изделиями. Может, поэтому сам он походил на большую булку с маком. Нельзя было пройти мимо булочной из-за аппетитнейших ароматов и, конечно, поручения Ирмы забрать заказанные сладости. Но даже вишневым кексам прима Пончо не удалось отвлечь Ирину от раздобытой книги, им осталось одно – ждать возвращения Ирмы с работы. А пока Ирина вросла в кресло у окна и углубилась в чтение.

Ответ на вопрос дня нашелся на первых же страницах «Истории Блоссома с древнейших времен». Выяснилось, что праздник единства Блоссома стали отмечать после того, как на остров приплыли первые люди в поисках крова и защиты и получили их от лесного Совета нимф (предположительно в 1250 году до нашей эры по современному летоисчислению).

Потом отыскалась знакомая с детства старая сказка «О двух принцах», которая предстала как исторический факт – как «конфликт двух монархий». Лишь в этой главе описывалась единственная битва, в которой участвовал Блоссом за всю свою историю. Но иногда Блоссому приходилось держать оборону. Некоторые из людей, нашедших остров, покидали его берега, а спустя время возвращались с войском, чтобы покорить их. Однако ни одному предателю это не удалось. Берега Блоссома неприступны для врага. Извне его не покорить. В последний раз было решено скрыть остров от остального мира, чтобы никто больше его не нашел и не навредил ему. И с тех пор если кто-то покидал остров, то больше не мог вернуться, ибо не мог его отыскать.

Все другие главы книги были посвящены тому, как строился и развивался Флауербед, как прибывали в разные века люди разных культур в поисках мира, после того как их собственный пал от войн. Королевский род Дория, произошедший от вождя первых людей, не прерывался и не свергался ни разу.

Издание было очень старое, поэтому какие-либо уточнения или изменения вносились в раздел заметок в конце книги путем вклеивания новых страниц вручную. На самом последнем, белом и, соответственно, свежем листе значилось: «В **77 году (два года назад) срок наказания Рейгенеста истек. Однако отношения между Блоссомом и Рейгенестом остаются напряженными».

Ирина была счастлива узнать новость, которую она так давно хотела услышать: Рейгенест свободен, к нему вернулись солнце и полноценная жизнь! Ей захотелось кричать на всю Цветочную и скакать на кресле, пока оно не развалится; ее внутренний ребенок готов был вырваться наружу, но, к счастью для кресла, Ирма пришла с работы.

– Ирина, я дома! – дала о себе знать Ирма, разуваясь в прихожей.

– Как хорошо, что ты наконец вернулась. Я тебя так ждала, – откликнулась Ирина и выбежала к ней.

– О, я вижу, ты еще не переоделась. Как прошел первый день, дорогая? – спросила Ирма.

– Отлично! Хотя и не совсем так, как я себе представляла. Я поняла, что ничего не знаю. Нет, не в философском смысле. Все так странно, и все обсуждали День единства, а потом эта книга… Почему ты ничего мне не рассказывала раньше?

Ирма слушала нескладную от волнения речь, и лишь когда ее ноги вошли в мягкие тапочки, ответила:

– Дорогая, ты ведь помнишь, что в детстве отец рассказывал тебе все эти истории как сказки, он подарил тебе свою любимую книгу легенд. Нам ее тоже читали, когда мы были детьми. А когда ты впервые попала на Блоссом, я показала тебе все галереи нашего музея. Потом вы вернулись к себе домой, и Блоссом вновь стал для тебя лишь сказкой… Когда Метэй и Елена пропали, Карл не отпускал вас больше ко мне. Мы договорились, что я сама буду вас навещать без права произносить даже слово о Блоссоме. Я понимаю его боль, он потерял сестру, а я брата. Но он был несправедлив к вам, ведь этот дом и ваш тоже, вы имели право знать и помнить о нем.

– Я помню, – прошептала сорвавшимся от слез голосом Ирина.

– Мне так жаль, – сказала Ирма и крепко обняла ее. – Ты принесла вишневые кексы?

– М-м-м.

– Пошли, заварим чаю.

***

Проводить первое занятие у первокурсников на факультете экономики и права выпало на долю преподавателя «истории интеграции права и экономики» – Валентина Гипносатого (имя нескладное, но уж какой человек: из выдающегося только нос). Его пары никогда не отличались особой экспрессией, но в этот раз он предпочел вместо сухих цифр и фактов покопаться в человеческих душах и задал написать эссе на тему «Почему я выбрал (а) факультет экономики и права».

– На выполнение задания даю вам неделю. Иногда нам самим бывает труднее определить причину наших собственных поступков, чем чужих. Помню себя в вашем возрасте. Мне было нелегко решиться. А в каком возрасте легко? – спросил профессор и ответил сам на свой вопрос: – Ни в каком.

Пока Гипносатый рассказывал о себе, Ирина и девушка, с которой она села за одну парту, чувствовали себя немного скованно и по очереди неловко поглядывали друг на друга.

– Ирина, – тише мыши представилась она.

– Лили, – пискнула в ответ девушка в больших очках под русой челкой.

– Красивое имя.

– Спасибо. Полгорода тоже так считает.

– Правда? – улыбнулась Ирина. – У нас это редкое имя.

– Вон ту девушку, с каре, на первой парте, и эту, с косой, у окна, тоже так зовут, – сказала Лили.

После пары Ирина вышла из аудитории подышать свежим воздухом. В коридоре все окна и двери выходили в атрий[2 - Атрий (лат.) – закрытый внутренний двор в середине жилища, куда выходят остальные помещения.]. Взглянув на милый сад, она захотела прогуляться во внутреннем дворике, но на пути к благоухающим цветам увидела знакомое лицо. Бледный черноволосый парень сидел на широком подоконнике, вытянув длинные ноги, и сосредоточенно читал какую-то книгу.

– Ну, привет, Стэн Уайт, – весело поздоровалась Ирина, намекая на проявленную им чрезмерную официальность при знакомстве.

– Привет, – сказал он, подняв глаза и оторвавшись от чтения. – Ирина… – добавил он неуверенно.

– Ирина Дория.

– Рад видеть снова. Так ты на нашем факультете?

– Да, – ответила Ирина.

– Отличный выбор, – сказал Стэн и вернулся к своей книге, а Ирина прошла совсем недалеко от аудитории, не рискуя заблудиться.

Во время обеденного перерыва первокурсники всех факультетов сплоченными группами, боясь отлипнуть от своих и пропасть в коридорах, направились в столовую. Пока они ее искали, треть мест заняли старички. Среди них Ирина сразу заметила огненно-рыжую девушку Бэтти, свою первую знакомую здесь, и поторопилась к ней, потянув за собой однокурсницу Лили. Бэтти с удовольствием предложила им присесть рядом.