Поединок трех сердец

– Мистера Бейли нет в комнате, – сообщила она, стараясь не вспоминать утреннее происшествие и встречу в столовой.

– Безобразие! – возмутилась хозяйка. – Что ж, раз так, мы не станем его ждать. Холодная яичница станет для моего племянника лучшим наказанием!

Все отправились в столовую и уже заканчивали завтрак, когда явился сам непутевый граф. Тетка слегка попеняла ему за опоздание, и он поклялся отныне соблюдать все правила, установленные в доме. В это утро, к общему удивлению, Роберт вел себя безупречно, мало говорил, выглядел серьезным и сдержанным. Окружающим сложно было представить, чего ему стоили эти усилия. Находясь рядом с Венецией, несчастный влюбленный чувствовал, что ему мало воздуха, но не смел даже посмотреть ей в глаза.

Решение пришло на ум само собой. Сразу после завтрака Роберт отошел к столику с письменными принадлежностями и нацарапал что-то на клочке бумаги. Записка исчезла в его руке и незаметно перекочевала в ладонь кузины. Она подняла на него карие блестящие глаза и встретила умоляющий взгляд. Когда выдалась секунда и рядом не было ни души, Венеция развернула бумажку и прочитала всего несколько слов: «Маленькая гостиная. Через час».

Идти или не идти на встречу, у Венеции не было сомнений. После случившегося ночью Роберт выглядел подавленным, и в первые минуты казалось, что он старается все забыть. Это вызвало холодный ужас в ее душе и только неимоверными усилиями удалось сохранить видимость спокойствия. Затем, внимательно наблюдая за кузеном, она заметила, что он ест через силу и его руки немного дрожат. Иногда их взгляды встречались, пусть и всего на мгновение, но в них не было насмешки или презрения.

Следуя своему обещанию, тетка не стала задерживать Венецию рядом с собой, тем более что Хантера заинтересовала одна из книг, и она взялась отыскать ее в библиотеке. Это была прекрасная возможность убежать от всех и пробраться в малую гостиную, чтобы объясниться с Робертом. Время тянулось немилосердно медленно и когда стрелки приблизились к заветному часу, бедная Венеция уже не находила себе места.

Дверь открылась и закрылась почти бесшумно, но сил взглянуть на вошедшего у нее не хватило. Сердце билось так сильно, что готово было вырваться из груди. а руки бесцельно листали страницы какой-то книги. Роберт подошел сзади и осторожно обнял ее за плечи. В ответ – ни слова, ни движения. Он острожное убрал тяжелые пряди аккуратно причесанных волос и склонившись, поцеловал ее шею. Как раз там, где быстро пульсировала под тонкой кожей голубоватая жилка.

– Я боялся, ты не захочешь меня больше видеть, – его голос был надломленным и очень тихим. -То, что случилось вчера… Я совсем потерял голову! Посмотри на меня!

Роберт развернул Венецию к себе лицом к себе и увидел следы недавних слез.

– Моему поведению нет прощения. Я негодяй, признаю, ты должна презирать меня и это было бы справедливо! У меня есть только одно оправдание.

– И какое же?

– Я люблю тебя. Теперь я имею все права об этом говорить, потому что ты моя и я никому тебя не отдам! – он прижал к губам ее ладони. – Давай уедем отсюда!

– Куда? – она слабо сопротивлялась напору. – Роберт, я думаю, нам надо остановиться! Я сама во всем виновата, нельзя было идти у тебя на поводу! Ты забываешь про моего мужа…

– Ну, если так, я вызову на дуэль мерзавца Маршала и покончу с ним!

– Да ты с ума сошел! – ее восклицание говорило об истинном страхе за жизнь кузена. – Этот человек… он ведь убьет тебя!

– И ты станешь горевать? Тебе будет грустно без меня, Венеция? – невозможно было понять, он играет с ее чувствами или обижен отказом. – Скажи, как скоро ты меня забудешь, если я исчезну из твоей жизни?

– Никогда!

– Тогда зачем ты меня гонишь, если мы можем быть счастливы? Подумай сама! Никто не следит здесь за нами, мы будем постоянно вместе, и я стану приходить к тебе каждую ночь! Тебе не придется засыпать одной, мое сокровище! – теперь его горячий шепот щекотал маленькое розовое ушко. – Боже, как я хочу тебя, если бы только можно было запереть эту проклятую дверь!

Лицо Венеции залила краска. Роберт увлек ее вглубь гостиной, опустился в кресло и посадил к себе на колени. Ее рука лежала в изголовье, перебирая темные кудри кузена, а полуоткрытые губы были на расстоянии одного поцелуя. В полумраке комнаты их почти не было видно и оба совершенно забыли о присутствии в доме других людей. Он ласкал ее ножки, пробравшись под шелк домашнего платья, целовал впадинку на груди и шептал слова, от которых Венеция совсем теряла голову. Примирение было окончательным и предвещало много сладких минут любви, нежности и страсти.

Глава 6

Леди Пембрук в свои годы отличалась редкой наблюдательностью. Проказы племянника не удивляли ее, она ворчала, но не сердилась на него по-настоящему. Совсем другое дело – Венеция! Ее бледное лицо и возбуждение, которое сменялось глубоким унынием, тревожило тетку. Причин для этого могло быть немного, но требовалось разобраться с происходящим, и хозяйка Пембрук-холла не замедлила это сделать.

– Дорогая? – сказала она, на минуту отрываясь от рукоделия, – ты мне решительно не нравишься! Что с тобой происходит?

– О чем вы, тетя? У вас нет никаких причин для тревог!

– Вот уж не сказала бы! Я совершенно тебя не узнаю! Ответь мне прямо, это негодяй – твой муж – опять присылает письма с требованием денег? Или тебе нездоровится, и ты пытаешься это скрыть?

– Ни то и ни другое! Мистер Маршал, к счастью, на время обо мне забыл, сейчас ведь уже сезон охоты. А на здоровье я нисколько не жалуюсь.

– В таком случае, я могу сделать только одно предположение, – леди Пембрук отложила вязание и сняла пенсне. – Некто в этом доме нарушил твой покой. Я не собираюсь судить тебя, Венеция, знаю, каково это – быть одинокой молодой женщиной! К тому же, ты всегда была очень романтична!

– О чем вы говорите, тетушка? – предательский румянец залил ее хорошенькое личико. Венеция и помыслить не могла, что ее роман с Робертом уже не тайна, и теперь в ужасе ждала развязки.

Леди Пембрук словно и не слышала ее и продолжила строить предположения.

– Как несправедлива жизнь! Жаль, что вы встретились при таких обстоятельствах, он был бы для тебя настоящей опорой. Куда лучшей, чем этот распутник и пьяница Маршал… Военная служба – надежное поприще для мужчины, тем более для такого серьезного! Он не кутила и не ловелас, но все-таки… дорогая, ты замужняя женщина и, насколько я знаю, о разводе твой муж и слышать не желает! Ваши отношения невозможны, если только ты не хочешь погубить свою репутацию.

Венеция пролетала что-то неразборчивое, она готова была сквозь землю провалиться, но тетка не собиралась молчать и решила во что бы то ни стала расставить точки над «и».

– В этом щекотливом вопросе, моя милая, ты можешь всецело на меня положиться! Если взгляды полковника или его намеки так мучают тебя, я позабочусь о том, чтобы он покинул мой дом. Даже если это не понравится Роберту!

Выслушав подобное наставление, Венеция совершенно растерялась. Она и Хантер? Как тетке такое могло прийти в голову?

– Тетушка, тут произошло какое-то недоразумение. Полковник прекрасный человек, и я рада дружбе с ним, но никогда не замечала ничего непозволительного! Что касается моих чувств… Уверяю вас, я в полной безопасности рядом с мистером Хантером!

Эта тирада, полная эмоций, на время успокоила леди Пембрук. При этом ее компаньонка испытывала настоящие угрызения совести. По ее вине подозрение пало на того, кто этого не заслуживал и был выше всех похвал в своем обращении с хозяевами усадьбы! Надо было поделиться новостью с Робертом и при встрече Венеция не преминула ему все рассказать. Граф выслушал кузину с величайшим вниманием, но известие вызвало у него взрыв веселья.

– Дорогая тетушка потеряла хватку! – смеялся он. – С другой стороны, мое сокровище, это нам только на руку! Подумай сама!

– Ты не представляешь, какой ужас я пережила, когда она забросала меня намеками!

– Я помогу тебе все забыть, – Роберт увлек кузину в сад, где старые деревья бросали глубокие тени, а кустарник скрывал их от посторонних глаз.

Как только они остались вдвоем, он обнял ее лицо и приблизился к нежным губам, сразу захватив их в плен. Близость прекрасной кузины дразнила воображение. Окажись они вдвоем без соглядатаев и родственников, он целовал бы сейчас каждый уголок ее прекрасного тела, заставив забыть о всяком чувстве стыда.

– Я приду к тебе сегодня ночью! Целая ночь, Венеция и нам никто не помешает!

– Сумасшедший! – она слабо отстранялась, хотя ноги предательски слабели, а голос разума звучал все тише, пока совсем не смолк.

– И кто в этом виноват? Ты, моя милая, потому что я без ума в тебя влюблен!  Давай прогуляемся подальше от дома! Хантер нам не помешает, он отправился писать письма, – на красивом лице Роберта было написано искреннее удивление. – Ужасное занятие, не понимаю как на него можно потратить целое утро, особенно такое как сегодня…

– А как же твои письма? Я видела, Тревеллиан получил с утренней почтой два, адресованных тебе.

– А, это… – Роберт, как ни странно, смутился, что не ускользнуло от внимания его кузины.

– Плохие новости? Если это твои кредиторы…

– Нет, моя милая, это кредит другого рода, – он перевел взгляд, как будто не хотел встречаться с ней глазами.

– Ты что-то недоговариваешь, но это твое право…

– Венеция, – с большим трудом Роберту удалось придать лицу беспечное выражение, – что я могу скрывать от тебя? Я здесь как на ладони. Это все моя мать… как ты понимаешь, я не могу порвать с ней отношения, даже если это тягостно и неприятно!

На самом деле, письма, конечно, были не от матери, а от другой особы. Габриэль исписывала два листка, изливая нежные чувства и требуя отчета о каждой минуте, проведенной вдали от нее. Роберт лениво пробегал послания глазами, вздыхал и каждый день обещал себе сесть за письменный стол, чтобы ответить невесте. До сих пор граф ограничился одним коротким сообщением, в котором отчаянно врал, что тетушка слаба и уговаривает его побыть в Пембрук-холле подольше. Венеция напомнила ему о неприятной обязанности каждого жениха – поддерживать огонь любви, или во всяком случае видимость таковой.

С какой радостью Роберт писал бы вместо этого Венеции! Тут он не ограничился бы несколькими строчками, а дал волю фантазии. Впрочем, оставалось надеяться, что время расставания, а с ним и необходимость переписки придет не скоро. Да и зачем портить такой прекрасный день размышлениями о неизбежном зле? Вместо этого влюбленные выбрали потайную дорожку в тенистой части парка и побрели, держась за руки, то и дело останавливаясь, чтобы насладиться новым поцелуем.

Получасом позже компаньонка леди Пембрук вернулась, освеженная прогулкой и уже полностью овладела собой, что позволило без краски на лице смотреть в лицо домочадцам. Проходя мимо гостиной, Венеция была погружена в свои мысли, но из задумчивости ее вывели звуки музыки – нежные, полные грусти, они сразу же тронули сердце. Такую мелодию мог написать только тот, кто страдал от любви, и исполнение было превосходным. Венеция молча стояла в дверях, пока не прозвучали последние ноты и только теперь поняла, что за роялем никто иной, как Хантер. Встреча стала для него неожиданностью, заметив хозяйку полковник встал и по его всегда спокойному лицу можно было заметить (быть того не может!) откровенное смущение.