Мясная лавка

– Конечно. Почему нет?

Мне в голову приходит, что ради Ферди я могла бы это сделать.

– Уверен?

– Ага. Скажи, во сколько надо быть на станции?

Мы договариваемся, и я за уши тяну себя в душ. Не знаю, что меня сегодня ждет, но уж предоставить Дермоту Дину свое тело в чистоте я обязана. Я решаю побрить ноги, и, конечно, на узловатой коленке бритва соскальзывает. Почему этого не бывает в обычные спокойные дни?

– Блин!

Надеюсь, порез удастся загримировать. Без слез смотреть на эту мини-улыбочку невозможно.

Пытаясь справиться с нервами, звенящими, как колокольчики на ветру, я снова думаю о Ферди. Перед экзаменами мне это тоже помогало. Знаю, что прозвучит слюняво, но мы с Ферди – единственная стабильность в моей жизни. Да еще, наверное, мама, папа и Милош. Понимаете, мне достаточно просто подумать о Ферди, чтобы успокоиться. Когда он рядом, ничего особо ужасного не может произойти.

Сначала мы были друзьями. Оба готовились к выпускному экзамену по изобразительному искусству, а наш старый учитель, мистер Мелвин, был очень демократичен. В тесном, заляпанном красками классе мы слушали «Музыку шестого канала» и могли приходить и уходить, когда захотим. Открытая дверь, как ни странно, так на нас повлияла, что все решили остаться.

Мы с Ферди были одноклассниками с десяти лет, но до этих совместных уроков и пяти слов не сказали друг другу. А на уроке первая же его фраза содержала слово «вагинальный». Я серьезно.

Нам задали изучить работу какого-то знаменитого художника, а я была тогда немного – нет, очень – наивной и выбрала Джорджию О’Кифф. Откуда мне было знать, что иногда ее роскошные цветы интерпретируют как влагалища? В общем, в то утро Ферди, проходя мимо моего стола, заметил, что некоторым критикам эти картины кажутся «вагинальными». При этом он покраснел, как маков цвет.

– Серьезно? – переспросила я, наклонив голову и всматриваясь в ее «Красную канну внутри».

– Ну, по крайней мере, кое-кто так думает, – промямлил он.

– Ой, да. Теперь и я это вижу, – улыбнулась я ему. И это было как с Евой, которая увидела Адама по-новому после того, как откусила сочный кусок того яблока. Я знала Ферди годами, но тут вдруг увидела его. – М-да, это засада.

– Хочешь, я найду какую-нибудь фаллическую скульптуру побольше или что-то еще в том же духе, чтобы ты была не одна?

Я прыснула. И продолжала смеяться до самого конца того солнечного денька. Даже невозмутимый мистер Мелвин велел нам вернуться к работе. После этого мне все время хотелось быть с Ферди рядом, потому что он меня смешил. На большой перемене я неслась туда, где был он, а потом заметила, что жду занятий по искусству больше всего на неделе.

Мне повезло: он чувствовал то же самое, иначе было бы дерьмово.

На этот раз в агентстве решили не рисковать и не проверять, найду ли я нужное место самостоятельно. Так что сначала мы с Ферди едем в «Престиж», с которого у меня все начиналось.

Там полный хаос.

Похоже на финальную сцену фильма ужасов, только там бродят перемазанные в крови выжившие герои, а здесь – худые и очень высокие девушки, которые курят на улице, не выпуская сигареты изо рта, и таскают еду с буфетной стойки. Множество подносов с выпечкой стоят нетронутыми, а костлявые пальцы нацеливаются на бананы и обезжиренные йогурты. Офис загроможден чемоданами на колесах, а телефоны звонят, звонят, звонят…

– Яна, крошка моя. – К нам подбегает Ро и крепко обнимает меня. По виду она напоминает вулкан, который вот-вот начнет извергаться. – Умница, рано пришла, возьми с полки пирожок. Ты завтракала? Давай-ка подкрепись, там круассаны и что захочешь. Ой, да, и захвати с собой пару бутылочек воды, вдруг ждать придется.

– Со мной Ферди, – говорю я, тыкая пальцем себе за плечо. – Можно ему пойти на показ?

Ро морщит лоб.

– Ой, золотко, даже не знаю. Только по билетам. Если каждая модель приведет с собой друзей и родственников… попробуем устроить его за кулисами.

– Да ничего, я могу и на улице подождать, – вякает Ферди.

– РОВЕННА! – Вопль Мэгги разносится на весь офис. – Где Виктория?

– Она в машине, едет из Уимблдона.

– Уимблдон? Почему она едет из Уимблдона? Пусть только появится, я намылю ее тощую шею! А Клара-то хоть появилась?

Ро вздыхает.

– Надо бежать искать девочек. Там у входа Эдди Ли, он отвезет вас на место проведения показа. – Она с усталым видом кивает в сторону Ферди: – Возьми его с собой, посмотри, что скажет продюсер.

У дверей ждет черный автомобиль. Из надписи на лобовом стекле я вижу, что он должен везти и Викторию, поэтому делаю вывод, что она тоже участвует в показе Дермота. Ро кричит водителю, чтобы вез нас, не дожидаясь больше никого.

– По-моему, она меня ненавидит, – говорит Ферди, когда машина трогается с места.

– Перебьется. Я скажу, что ты моя собака-поводырь или зайчик-антистресс – что-нибудь придумаю.

Он смеется.

– Честно, я вообще не против подождать и выпить кофейку где-нибудь на улице.

– Нетушки. – Я хватаюсь за его руку как за соломинку. – Мы тебя протащим. Я хочу, чтобы ты там был.

Уверена, пешком мы бы быстрей дошли. Спуститься по Риджент-стрит в сторону Сити – двадцать минут. Из расписания, присланного Ро, я уясняю, что показ Republic of Deen происходит в заброшенном банковском хранилище – довольно круто, на мой взгляд. Шоу начнется не раньше часа, но мы должны быть на репетиции к десяти.

Чем ближе мы подъезжаем, тем сильнее шалят мои нервы, да еще и снова начинает бурлить в животе.

К счастью, водитель знает, куда ехать, и, ориентируясь на знак «ЛНМ» (Лондонская неделя моды, теперь я уже знаю), останавливается позади старого здания банка, у пожарной лестницы. Мы выходим из машины, и навстречу нам выбегает какая-то служительница в люминесцентной накидке.

– Привет, я Яна Новак.

Она проверяет свой список и протягивает мне бейдж на шнурке.

– А это кто?

– Мой личный фотограф… в агентстве сказали, что о нем предупредили заранее, так что он может приехать, – откровенно лгу я. Надеюсь, в этой суматохе ни у кого руки не дойдут проверить.

Девушка закатывает глаза.

– Ладно, это неважно, только не мешай и… – Она указывает на камеру на шее Ферди. – Вот это убери прямо сейчас. Только официальные фотографы.

– Без проблем. – Ферди убирает камеру в рюкзак и тоже получает шнурок.

Мы, как Гензель и Гретель, идем по стрелкам, на которых написано «МОДЕЛИ + ПЕРСОНАЛ», и они уводят нас глубоко под землю. В здании пахнет сыростью, и мне становится интересно, сколько же времени оно уже пустует.

– До чего же тут круто, – говорит Ферди, водя пальцем по надколотым плиткам, которыми облицованы стены. Его голосу вторит эхо. Все здесь в холодных нефритово-зеленых тонах, если я хоть что-то понимаю, стиль называется ар-деко. Пол украшен орнаментом из морских раковин – там, конечно, где плитка уцелела, а не разбита вдребезги.

Впереди слышатся голоса и шум. Спустившись еще на один пролет по лестнице, мы попадаем в старое хранилище.

– Ух, вот это да! – вырывается у меня. Огромная дверь распахнута настежь, и прямо от нее через все хранилище идет подиум. Светящиеся неоновые трубки – хитроумно изогнутые во все стороны – как будто прорастают вниз из путаницы кабелей на потолке, а вдоль подиума расставлены сотни офисных вентиляторов всех сортов и размеров. Это и впрямь что-то из категории «для реальных бизнес-леди».