Мясная лавка

– Здрасьте! Извините, вы не подскажете, где здесь дом 14-б? – спрашиваю я.

Она будто не слышит.

– Спасибо!

Корова.

К счастью, в кармане трезвонит мобильник, и это Ро.

– Яна, привет, как ты, добралась?

– Я заблудилась! Стою у какого-то заброшенного индийского кафе, а гугл говорит, что это оно и есть!

– Милая ты моя. Вход на склады с Дрей Уок. Сейчас я выйду, встречу тебя…

Я заворачиваю за угол, и в ту же секунду мне навстречу выскакивает Ро из каких-то неприметных ворот, мимо которых я проходила раз пять.

– Привет, солнышко! Нам сюда.

Видеть ее такое облегчение, что я чуть не плачу, как дура.

– Извини, пожалуйста! Я опоздала?

– Все в порядке. На пять минут – не страшно, только смотри, не привыкай к этому! Боюсь, миф о том, что меньше чем за десять тысяч баксов[21 - Отсылка к известной фразе Евы Евангелисты: «Меньше чем за 10 тысяч долларов я даже с кровати не встану».] нельзя и пальцем шевелить, ушел в прошлое! Поднимаемся.

На нижнем этаже что-то вроде небольшого рынка, и, если не знать, нипочем не догадаешься, что студия – здесь: я ожидала большой яркой вывески, но рядом с дверным звонком только малюсенький логотип.

– Его ателье здесь, наверху, – бросает на ходу Ро, и я вхожу, иду за ней следом – вверх по узкой крутой лестнице. Я снова в своей униформе из черной жилетки, джинсов в обтяжку и конверсов, а в большой сумке туфли на каблуках.

Прежде чем увидеть студию – или ателье, – я ее слышу. Звонят телефоны, гремят шаги, на максимальной громкости надрывается Бритни. Это полный хаос.

– Где шёртовы перчатки? – Голос с ирландским акцентом перекрывает шум. – Эйсусом клянусь, эти перчатки меня в гроб вгонят! Неужели это так шертовски трудно сделать, как я прошу?

– Курьер уже в пути, Дермот. Она сказала, в три – самое позднее.

– Да? Ну, скажи ей, что одну перчатку я оставлю специально, чтоб засунуть в ее снобскую задницу.

Все это похоже на улей: рабочие пчелы роятся вокруг своей матки. В данном случае пчелиная матка – коренастый бородатый мужчина в потрясающих очках и реально крутых высоких кроссовках Adidas с пушистыми плюшевыми мишками. Чудно?, правда? Бывает же, что человек нравится прямо сразу, как только его увидишь. Так бы и обняла его.

При виде меня у Дермота Дина вспыхивают глаза.

– Ух ты! Это же она!

– Дермот Дин, это Яна. Яна, это Дермот!

– Ты идеальна! Народ! Перестаньте заниматься шёрт знает шем, трутни, и поздоровайтесь с Яной!

– ПРИВЕТ, ЯНА! – дружным хором приветствуют меня трутни.

Не забывай о вежливости.

– Привет, извините за опоздание. Я… я… не могла… найти дверь.

– Ох, и не говори, лапа, ее никто не может найти. Постоянно твержу, что надо повесить большую вывеску на воротах. Боюсь, что и перчатки мои доставят в индийский ресторан дальше по улице.

Он протягивает мне руку, и я стараюсь успокоиться. Поняв, что я не одна такая, я благодарно улыбаюсь. Студия не так велика, как я ожидала, но, возможно, так только кажется, потому что нас со всех сторон окружают портновские манекены – и все они полуодеты.

– Извини за беспорядок, – говорит Дермот, – до показа остается неделя, и мне все чаще приходит одна мысль: когда-нибудь я все-таки решусь, закуплю в промышленном количестве маленьких черных платьев в «Праймарк» и просто нашью на них свои лейблы. Хочешь кофе, солнце мое?

– Спасибо, мне бы просто воды.

– Ричи! Какого шёрта, где его носит? Мария, матерь Бога нашего, пошли мне стажера, хоть отдаленно похожего на разумное существо. РИЧИ!

По лестнице взбегает парнишка с громадной картонной коробкой.

– Думаю, это – перчатки, – задыхаясь, сообщает он.

– Ах, шёрт, аллилуйя! Наконец-то! Ричи, сгоняй вниз, в кофейню. Мне мокрый кортадо, для Яны воду – с газом или без?

– Эээ, лучше без…

– Воду без газа, ну, и кто там еще чего хочет. И, умоляю, поживей, пока у меня не начались судороги из-за синдрома отмены. – Бедный малый торопится со всех ног. – Вообще-то, он симпатяга. И минет исполняет просто великолепно.

Я честно не понимаю, что это была шутка, пока Ро не начинает хихикать – и тогда я предполагаю, что он пошутил. Хочется верить, что правда пошутил.

Вспомнив совет Ро – задавать вопросы и проявлять интерес, – я начинаю.

– Как дела… с новой одеждой? – Надеюсь, что не наступила на больную мозоль.

– О, я в полном восторге! – отвечает Дермот. – Скажу по секрету: настоящее название – «Династия Дин» – навеяно мыльной оперой!

Видимо, взгляд у меня тупой и бессмысленный.

– Господи, ты о ней понятия не имеешь, да? Блин, убейте меня, какой я старый! Алексис Кэррингтон? Джоан Коллинз?

Я виновато пожимаю плечами.

– Ты же совсем ребенок, верно? Представь, это было в восьмидесятых, за двадцать лет до того, как тебя зачали!

Шмотки, которые я вижу на манекенах, как будто сделаны из конфетных оберток. Материал сверкающий, с металлическим блеском, но это натуральная кожа. Огромные накладные плечи и оборки.

– Это очень круто, – говорю я, хотя сама ничего из этого не надела бы, буквально ничего. Если бы мне не платили – и, если хорошенько об этом задуматься, то…

– Ты такая милая! Очаровательна! Спасибо, что согласилась прийти, Яна. Стоило мне увидеть твое лицо – ты меня сразу ОКОЛДОВАЛА. Я сказал своей подруге Ровенне, я ей сказал: «Эта девочка, Яна, – новая Лекс, ни больше ни меньше».

– Да, – подтверждает Ро.

– Лекс открывала мой первый показ еще в 2010-м. Обожаю эту девушку, но (только ей не передавай, а то она, шертовка, шкуру с меня спустит и натянет на себя) ты еще круче, я уверен! Ноги! Скулы! Безумно красивая!