Калиостро и египетское масонство. Хрестоматия

Калиостро и египетское масонство
Е. Л. Кузьмишин

Сборник материалов по одной из самых увлекательных и глубоких тем, связанных с эзотерическим масонством XVIII в. и его происхождением.

1. Уильям Паркер «Калиостро – Великий Копт»

2. Дени Лабур «Калиостро и Arcana Arcanorum»

3. Е. Л. Кузьмишин «Калиостро и Египетское масонство»

4. Жерар Галтье «Египетский Устав Калиостро»

5. Б. В. Иванов «Калиостро в Восточной Европе: Курляндия, Россия и Польша»

6. Жизнеописание Калиостро

7. Общий регламент ложи «Торжествующая Мудрость»

8. Ритуалы Египетского масонства

9. Мемуар графа Калиостро (1786)

Калиостро и египетское масонство

Хрестоматия

Е. Л. Кузьмишин

© Е. Л. Кузьмишин, 2014

© Е. Л. Кузьмишин, перевод на русский, 2014

Редактор и составитель Е. Л. Кузьмишин

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Калиостро – Великий Копт[1 - Опубликовано в альманахе «The Philalethes», февраль 2000 г.]

Уильям Паркер

Граф или самозванец, святой или шарлатан? Пусть в истории XVIII века промелькнуло множество примечательных персонажей, многие из которых обучали тайным наукам и владели сверхчеловеческими способностями, – взять хотя бы Месмера или графа Сен-Жермена, – но не было в истории человека, который был бы окружен такой интригующей пеленой загадок и тайн, как «граф» Алессандро Калиостро. Путешествуя по всей Европе, он приобретал как фанатичных поклонников и последователей, так и заклятых врагов, повсюду затем трубивших о том, какой он шарлатан и мошенник. Но так ли это было?

Его несколько раз подозревали в осуществления мошеннических предприятий, но арестовали только в 1789 г., и сделала это римская Инквизиция, причем, не за предполагаемые финансовые преступления, а за ересь, колдовство и масонство (последнее значилось в качестве самого тяжкого из обвинений). Инквизиция никогда особенно не заботилась о выявлении истины или вынесении справедливого вердикта, так что приговор был предопределен с самого начала и означал смертную казнь. Обвиняемый не отрицал своего членства в масонском Братстве. Но состоял ли он в нем в действительности?

Пусть о Калиостро и написано множество работ, значительная часть использованного при их составлении материала довольно подозрительна, с точки зрения происхождения, а многие подробности его жизни и по сей день остаются погребены под пластом его собственных измышлений и подделок такой толщины, что многое, видимо, так и останется на уровне теорий и предположений, навеки сокрытых туманной облачностью прошедшего с тех пор времени. Например, не представляется возможным точно зафиксировать время и место его рождения, равно как не оставил он и никаких подробных данных о своих детских и юношеских годах, в разное время заявляя, что молодость его прошла то в Медине, то в Александрии или на Мальте. Его национальность тоже под вопросом: разные авторы считали его испанцем, итальянцем, португальцем, евреем, арабом или сицилийцем. Никто так и не сумел отыскать источники его финансирования, что особенно интересно потому, что часто говорили, что его финансы были неисчерпаемы.

Добавляя себе еще больше таинственности, он утверждал, что владеет эликсиром жизни, что порождало различные слухи о его настоящем возрасте, а в то время люди были гораздо легковернее наших современников, поэтому часто верили всему, что он говорил об этом сам. Ходили также и предположения, впрочем, безосновательные, что он был учеником знаменитого графа де Сен-Жермена, что, в принципе, не лишено смысла, поскольку, судя по всему, Калиостро нещадно эксплуатировал стиль и манеры Сен-Жермена, иногда до удивительной степени сходства. Действительно, иногда возникает соблазн заподозрить, что это был один и тот же человек. Но очевидно одно: если и можно выделить какую-либо одну общую черту у всех знаменитых авантюристов XVIII века, то это определенно будет бесконечная серия преувеличений, приукрашиваний и подлогов, которыми все они уснащали истории собственной жизни.

Итальянский авантюрист Казанова в своих «Мемуарах» утверждает, что был посвящен в масонское Братство в 1750 г. в Лионе. А когда-то в период до 1770 г. он, по его же словам, на Пасху случайно встретился с Калиостро и его женой в гостинице «Трое дофинов» во французском Эксе-ан-Прованс. Он пишет, что эта пара странствовала пешком, подобно паломникам, с заплечными мешками, а жили они милостыней и картинками, которые рисовал Калиостро. Довольно примечательный биографический штрих, если, конечно, верить Казанове, хотя известно и что его «Мемуары» во многом вымышлены, и что он недолюбливал Калиостро. В общем, некоторые исследователи вообще не верят в то, что это встреча имела место. В любом случае, она явно противоречит сложившемуся в традиции образу зажиточной и утонченной четы Калиостро, появившейся в Лондоне всего восемь лет спустя, в июле 1776 г.

По словам все того же Казановы, Калиостро говорил ему о своих планах принять семейный титул и поселиться на Мальте, где у него, с его слов, жил предок – высокопоставленный официал Мальтийского Ордена. По другой легенде, Калиостро был внебрачным сыном одного из орденских Великих Магистров – дона Маноэля Пино де Фонеска, обучившего дитя многим тайным наукам и впоследствии служившего ему источником неиссякаемого денежного потока. Есть и другие экзотические версии относительно его жизни в молодости на Ближнем Востоке. Эти версии не всегда льстят его образу, однако они полностью соответствуют склонности Калиостро к приукрашиванию и подлогу, в частности, при сочинении нескольких вариантов собственной биографии.

Наверное, шире всего распространена та теория о его происхождении, которая была составлена Тевено де Мораном, издателем французской газеты в Лондоне, обладателем не самой лучшей для нас в нашем случае репутации кровного врага Калиостро. В 1786 г. он провозгласил, что настоящий Калиостро – это сицилийский жулик по имени Джузеппе (Жозеф) Бальзамо, родившийся в Палермо в июне 1743 г. При этом историки отмечают, что Моран был агентом французского правительства на жаловании, и «разоблачение» «Бальзамо», последовавшее непосредственно за «Делом об ожерелье королевы» (1785), слишком сильно походило на попытку французских властей сокрушить репутацию Калиостро в Англии.

Сам Калиостро отвергал «обвинения» в том, что он «Бальзамо», но большинство авторов все равно приняли эту версию, несмотря на наличие хорошо известных в наше время аргументов как за нее, так и против. Действительно, этот авантюрист появился в Европе как будто из ниоткуда, словно свалился с Луны, и из его прошлой жизни было известно всего несколько фактов, да и те сомнительного правдоподобия. Но по большому счету, если нам не нравится отождествление сицилийского воришки и подделывателя документов Бальзамо с утонченным и всемирно известным авантюристом, известным под именем Калиостро, придется ждать появления более аргументированной и солидно подкрепленной фактами версии.

Возвращаясь к версии Морана, Бальзамо с тринадцатилетнего возраста предположительно учился у монахов Кальтаджиронского монастыря, где усвоил азы медицины и химии, но постоянные нарушения внутреннего распорядка монастыря привели его к изгнанию, и юноше пришлось возвратиться в Палермо. Здесь он подделал документ о наследстве, а также, вероятно, участвовал или соучаствовал в подделке золота, – в общем, ему пришлось бежать, кто-то утверждает, что в Египет, где он снова принялся «завладевать большими суммами денег» путем магии, алхимии и «игры на доверии».

Приехав в Рим в 1768 г., Бальзамо встретил Лоренцу Феличиани и женился на ней. Она была молодой и привлекательной дочерью купца средней руки, ни в чем не уступавшего Калиостро, потому что впоследствии он принимал активное и сердечное участие во всех его злоумышлениях, подлогах и мошенничестве. Во время путешествия по Италии, Франции и Испании, которое Калиостро предпринял затем вместе с молодой супругой, его талант к живописи, пусть и весьма умеренный, отлично сочетался с даром убеждения, и вместе они открыли молодой паре двери домов богатых меценатов, а также, судя по всему, их кошельки. Нужно признать, что здесь даты и описанные события во многом совпадают с версией Казановы.

По некоторым данным, в период с 1772 по 1773 гг. чета Бальзамо посетила Лондон и Париж, и в то время они были довольно сильно ограничены в средствах. Во время же визита в эти города в 1776 г. уже «граф» и «графиня» Калиостро не то чтобы купались в деньгах, но определенно не испытывали стеснения в финансах, что не может не удивлять, если предположить, что наши герои – это одни и те же люди.

Особенно интригующе звучит ничем не подтвержденная версия, опубликованная в 1938 г., согласно которой Бальзамо с женой встретили на пути в Лондон в 1776 г. некоего человека по имени Калиостро. В какой-то момент, судя по всему, во время переправы через Ла-Манш, Бальзамо исчез, а Калиостро взял Лоренцу с собой в качестве спутницы и жены. «Невероятно», скажете вы, – но ведь не более, чем все прочие обстоятельства жизни Калиостро. Действительно ли там было два человека – Калиостро и Бальзамо, – или это просто очередная красивая загадка его биографии, так и не известно.

Поскольку слегка отдающее шизофренией раздвоение личности нашего героя является для историков неразрешимой в настоящее время проблемой, давайте пока сконцентрируемся на человеке по имени Калиостро в период его расцвета и всемирной известности, то есть на том периоде, который если не подробно, то хотя бы как-то задокументирован. Вопрос определения его личности остается туманным, поэтому для продолжения исследования давайте на время отложим его решение в сторону, вплоть до того времени, когда (и если) будут обнаружены новые документальные источники.

Что касается внешнего вида Калиостро, то чаще всего его описывают как человека среднего роста, скорее полного, чем худого, круглолицего, с темными волосами и смуглой кожей, с проницательным взглядом, словно проникавшим в самую душу собеседника. Его описывают не просто как самоуверенного человека, склонного к пышности и самолюбованию, даже наглого, заносчивого и высокомерного, но и как талантливого и красноречивого оратора, впрочем, склонного, по некоторым данным, к воровству и колдовству. Хотя позднее последнее из обвинений было с него снято как ложное, он покинул страну, окутанный подозрениями, в конце 1777 г. и направился в Страсбург и потом в Баварию.

Его «египетское масонство», впервые провозглашенное в 1779 г., было предположительно основано на старинном манускрипте, якобы обнаруженном им в магазине одного лондонского букиниста в 1777 г. Его предполагаемый автор Джордж Костон никому не известен, и молва, конечно, приписывает создание манускрипта самому Калиостро. Вне всякого сомнения, он мог «позаимствовать» для этой цели фрагменты работы двоих немецких масонов – фон Кеппена и Й. В.Б. Химмена, – озаглавленной «Посвящения египетских жрецов» (1770). Это описание довольно сложного иерархического устава, состоящего из семи степеней, вряд ли когда-либо практиковавшихся. Один из исследователей даже называет этот источник «научной подделкой». Также на Калиостро явно оказали влияние идеи Эммануила Сведенборга, шведского мудреца, сведущего во многих науках и искусствах, проповедника мистического пути. Короче говоря, большинство исследователей считают, что Калиостро для составления свода своего собственного учения пользовался всеми доступными ему источниками.

На протяжении всего своего турне по Европейскому континенту Калиостро утверждал, что основателями Египетского масонства являются Енох и Илия, его отдаленные предшественники, и со временем оно утратило немалую часть своей первоначальной чистоты и своего блеска. В разное время он утверждал, что 1) Великий Копт Ордена уполномочил его действовать в качестве Великого Мастера и восстановить устав в его первоначальной славе; 2) он сам и был этим Великим Коптом. Цель Ордена состояла в том, чтобы привести его адептов к совершенству через нравственное и физическое возрождение, а также возродить их в состоянии изначальной невинности, утраченной вследствие грехопадения перволюдей. Миф об «обнаружении» Египетского Устава в лавке букиниста вместе с последовавшими за ним рассказами о Великом Копте и многочисленными прочими преувеличениями и приукрашиваниями, естественно, вызывали у многих вопросы к рассказчику.

Калиостро утверждал, в частности, что женщинам отказано в приеме в масонство незаконно и что его миссия состоит, в частности, в исправлении этой ошибки. Как ни парадоксально, в его уставе, несмотря на провозглашение равенства полов, были предусмотрены отдельные ложи и отдельные (и различные) ритуалы для мужчин и женщин: женщины могли быть приняты только в специальные Адопционные ложи Ордена, и мужчины могли посещать их собрания, но не наоборот. В прежние времена считалось, что посвятительные ритуалы были одинаковыми для обоих полов, но последние исследования доказали, что было не так.

Так что, судя по всему, в действительности между его уставом и современными ему континентальными Адопционными ложами были лишь незначительные организационные различия. А если предположить, что он сам писал ритуалы своего устава, то логичным будет заключение, что он вполне мог использовать элементы ритуала этих континентальных Адопционных лож, включая их в свои ритуалы. В области интереса женщин к масонству Калиостро явно планировал добиться большого успеха, чем другие создатели ритуалов его времени (The Philalethes, June 1995).

Кандидаты в его Орден могли исповедовать любую религию, и единственным обязательным требованием была вера в существование Бога и бессмертие души; он кандидатов мужского пола требовалось, чтобы они были Мастерами символической ложи Цеха. Орден состоял из трех степеней – Ученика, Подмастерья и Мастера, как и в обычном цеховом масонстве, а в ритуалах использовалась преимущественно та же символика, что и в обычной масонской ложе, включая легенды о Царе Иудейском Соломоне и Царе Тирском Хираме. Однако к этим символам добавлялись некоторые египетские, а также элементы алхимии, астрологии и магии. Третий градус его Ордена был «фактически сеансом церемониальной магии». Например, в этом третьем градусе важную роль играли мальчик или девочка, именовавшиеся «Голубями Устава» и служившие медиумами, посредниками между физическим и духовным мирами.

Ритуалы первого и второго градусов Адопционных лож отличались от ритуалов мужских лож и были в значительной степени основаны на легендах о Царе Соломоне, Царице Савской и Змее Эдемского сада, причем, последний воплощал гордыню. Но третий градус был во многом схож с третьим градусом мужских лож. Жена Калиостро, теперь носившая имя Серафина, тоже была посвящена в египетское масонство и провозглашена Великой Мастерицей. Немаловажно также, что высокие вступительные взносы при посвящении в новый устав служили одним из источников благосостояния его основателей и поддерживали их роскошный стиль жизни.

В XVIII – XIX веках влияние Франции на культуру всех европейских стран было весьма велико, например, французский язык использовался в качестве международного в культурной, дипломатической и деловой сферах и вообще служил общим языком для множества европейских народов. Хотя масонство и пришло на Европейский континент с Британских островов, со временем оно во многом утратило свой английский характер, и европейцы придали ему свой собственный особый облик, зачастую навеянный галльскими мотивами. Наполнив английский масонский Цех многочисленными философскими, эзотерическими и рыцарскими смыслами, европейские масоны наперегонки бросились на поиски все более глубоких тайн, раскрыть которые, по их мнению, можно было только путем продвижения все дальше по пути масонских таинств.

Интерес к магии, алхимии и разнообразным мистическим искусствам также был крайне высок, поэтому и настало в Европе время таких людей, как Калиостро. Он обнаружил здесь плодородную почву и принялся возделывать ее, а поскольку и он, и его жена постепенно наращивали популярность, уже скоро буквально каждый на всем пути был рад принять их у себя как дорогих гостей. В середине 70-х годов медицина все еще оставалась довольно примитивной наукой: многие обогащались за счет «тайных» формул снадобий, кровопускание было главной лечебной процедурой, и из-за него за год умирали тысячи людей, которые в иных обстоятельствах вполне могли выжить. С точки зрения некоторых авторов, Калиостро был всего лишь рядовым торговцем «змеиным маслом», который был совсем не против набить себе карманы, да еще так, чтобы окружающие считали его чуть ли не святым.

Авантюрист Месмер разработал приблизительно в то же время собственную теорию об астрологических связях, магнитных волнах и связанном с ними гипнотизме. Интересно, что магнитное излучение все еще считается многими благотворным, что питает широко распространившуюся индустрию соответствующих товаров. Сам же Месмер был достаточно умен, чтобы тихо удалиться на покой, собрав для этого достаточно средств.

Калиостро же, практиковавший гипнотическое искусство Месмера, сочетал его с торговлей «целебными травами и настоями», включая «эликсир продления жизни», правда, позднее он признал, что в своей разноплановой деятельности не брезговал подлогом и подтасовкой. Но принимая во внимание суеверия и доверчивость, свойственные эпохе в целом, его аудитория всегда была рада и готова принять от него что угодно, только бы он сам им это посоветовал. В XVIII веке действительно хватало знахарей и шарлатанов, действовавших на медицинской ниве, однако справедливости ради нужно отметить, что и в XIX, и в ХХ веках в них тоже никогда не испытывали недостатка.

В начале 1779 г. он покинул Страсбург и совершил турне по Восточной Европе, начав в марте или апреле с княжества Курляндского, пребывавшего под прусским протекторатом. Ему был оказан там хороший прием, и остановка там продлилась несколько месяцев, но затем обстоятельства, окружавшие его деятельность, вынудили его уехать оттуда, и осенью того же года он прибыл в Санкт-Петербург. Петербургский период резко оборвался в апреле 1780 г., и он бежал в Варшаву, причем, обстоятельства бегства описываются по-разному, но всегда нелестно для него.

Пребывание в Варшаве прошло по тому же сценарию, который разыгрывался и в других городах: он повсюду явно обманывал публику, но популярность его практически совершенно не спадала. Однако в Варшаве внезапно раскрылся один наиболее масштабный его обман при «изготовлении золота», и ему пришлось поспешно покинуть город вечером 26 июня 1780 г. По непроверенным источникам, будучи в России, он успел заехать еще и в Москву.

Как обычно, вовсю пользуясь ранее полученными рекомендательными письмами, он получал радушный прием в масонских и аристократических кругах в любом городе, куда только ни забрасывала его судьба. Кое-кто шушукался по углам о его не самой лучшей репутации, его порицали за «преувеличения» в рассказах, за «постановочные» сеансы «мистических искусств», но при этом ему все равно удавалось многих убедить в своей искренности и даже уговорить участвовать в своих предприятиях, хотя бы временно. Будь то в России, Франции или еще где-то, он тщательно выстраивал свой образ просвещенного мистика, оборачивая любые противоречия в своей репутации себе на пользу.

Участвуя в разного рода масонской деятельности во время всех своих странствий по Европе, он неустанно повсюду пропагандировал Египетский устав, используя для этого, в частности, свою славу целителя. О его «целительных способностях» и «медицинских чудесах» написано довольно много, но фактически отсутствует объективная информация, а все данные представлены в виде противоречащих друг другу восторженных или презрительных воспоминаний современников.

Он ни разу не встречался с Екатериной Великой, но до нее вскоре дошли вести о его гастролях, о которых у нее сложилось негативное впечатление, и вполне вероятно, что это единственный человек в России, который вообще заметил его. Некоторые историки полагают, что Екатерина, изначально вполне нейтрально настроенная в отношении масонов, сочла Калиостро главным масоном мира и поэтому уверилась в том, что масонство как таковое представляет собой серьезную опасность для общества и начала борьбу против него. Ее перу даже принадлежат несколько антимасонских пьес.

Екатерина была довольно хитроумной правительницей, о чем свидетельствует продолжительность ее царствования в стране, политически довольно часто нестабильной. Править с 1762 по 1796 гг., в эру полного разброда в российской политике, обыденности дворцовых переворотов и убийств правящих особ, – это было великое достижение. Вероятно, не столько приключения Калиостро, сколько общий либерализм масонского Братства вызвал ее озабоченность и гнев.