Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 10. Часть 15. Новый век

Привожу тексты двух статей Наташи по упомянутой тематике (некоторые тезисы в этих статьях перекликаются друг с другом или повторяют те, которые были уже изложены в томе 8 данного многотомника).

ГЛОБАЛИЗАЦИЯ КАК ОБЪЕКТИВНЫЙ ПРОЦЕСС[7 - Независимая газета. 2002. 13 февр. С. 11.]

Мы живем в эпоху стремительного взаимного проникновения и быстрого усиления взаимозависимости национальных государств в экономической, социальной, политической, идеологической и культурной областях. Эта тенденция получила название глобализации.

Глобализация горячо приветствуется одними и решительно отвергается другими. Недовольные устраивают марши протеста, громят рестораны «Макдоналдс», прибегают даже к террористическим вылазкам против лидеров и символов глобализации. Представляется, однако, что все эти контрдействия имеют не больший шанс на успех, чем в свое время попытки луддитов остановить индустриализацию разрушением станков. И на то есть целый ряд веских причин.

Ускоряется революция в средствах транспорта, связи и коммуникаций. Чтобы общаться друг с другом, жителям не то что разных государств, но и разных континентов теперь не надо даже садиться в сверхскоростной лайнер. Достаточно, сидя на месте, включиться в Интернет – и контакт с самым отдаленным уголком планеты будет мгновенно установлен. Контакт, которому не в состоянии помешать ни границы, ни правительства, ни полиция.

Мощный фактор глобализации – отказ бывших коммунистических стран и режимов социалистической ориентации третьего мира от прежней модели развития. Да и остающиеся коммунистические государства встают на рыночные рельсы. Стираются грани между различными вариантами самой рыночной модели. Западная Европа частично ограничивает социальную ориентированность экономики, а Восточная Азия ослабляет государственное вмешательство в хозяйственную жизнь. Все более интернациональным становится финансовый и производственный капитал. Транснациональные корпорации контролируют уже свыше 1/3 активов всех частных компаний. Глобализации способствует и нарастание новых угроз, которым человечество может противостоять лишь сообща, – терроризма, наркоторговли, распространения ядерного оружия, экологических катастроф и т. д.

Подобно любому другому феномену в истории человечества, глобализация имеет плюсы и минусы, причем разные страны, народы, социальные слои и индивидуумы воспринимают одни и те же ее аспекты неодинаково. Точно так же от индустриализации на первых порах выигрывали в основном ее пионеры, англичане и голландцы. И то не все, а лишь буржуа, которые богатели и набирали политический вес. Тем не менее сегодня никто не сомневается в том, что индустриализация была не только объективно неизбежным, но и прогрессивным процессом.

Среди обвинений, звучащих в адрес глобализации, одно из главных – это то, что она ведет к превращению всего человечества в вассалов США, в составные части всемирной империи Pax Americana. И нельзя отрицать, что в Соединенных Штатах во второй половине 90-х годов ХХ века действительно нарастали подобные аппетиты.

Но, на наш взгляд, страхи одних и амбиции других по поводу американизации рода человеческого лишены оснований.

Мир не впервые переживает ситуацию, когда государство (или группа государств), движение (или несколько движений), идеология (или несколько идеологий) распространяют свое влияние на другие части земного шара. Порой экспансия опиралась исключительно на грубую силу – вспомним Римскую империю, татаро-монгольскую орду, Наполеона, колониальные империи, Гитлера. В других случаях насилие сочеталось с идейно-духовным воздействием. Так распространялись христианство, ислам, буддизм, конфуцианство, индустриализация, марксизм. Бывало, что все обходилось без принуждения. Итальянское Возрождение и французское Просвещение завоевывали сердца людей без помощи пушек и плеток.

Случалось, и нередко, что отстающие страны по собственной инициативе начинали перенимать опыт передовых. Так поступила, в частности, Россия при Петре I. Тогда многим подданным российской короны казалось, что царь сошел с ума и предал нацию, что русская цивилизация в результате чужеземных «прививок» испустит дух. Но получилось наоборот. Россия из полуазиатской окраины Европы превратилась в мощную и гордую европейскую державу. И когда на наши просторы вторгся Бонапарт, дворянство, которое предпочитало французский язык своему, возглавило ожесточенное сопротивление захватчикам и сыграло важнейшую роль в разгроме и ликвидации наполеоновской империи.

Обратим теперь внимание на другие цивилизации. Отнюдь не исчез с карты мира Китай, который на протяжении столетий бомбардировали иноземные движения и идеи (буддизм, ислам, христианство, индустриализация, марксизм), атаковали различные колонизаторы (от монголов до англичан, от маньчжуров до японцев). Выстояли как самобытные цивилизации Индия и Египет, Мексика и Индонезия, Иран и Бразилия.

Япония в VI–X веках скопом все переняла у Китая. В XIX веке японцы вновь решили поучиться, на этот раз у «заморских белых чертей». В итоге они не только не перестали быть японцами, а, напротив, переполнились гордыней и обрушились на соседние народы с варварской агрессией. Агрессоров разбили и поставили на колени. Американские оккупационные власти даже написали для японцев конституцию. Но японцы так и не американизировались, более того, смогли создать собственную экономическую супердержаву.

Невзирая на разгром во Второй мировой войне, длительную иностранную оккупацию и разделение нации на два антагонистических государства, не пропала Германия, сохранившая лучшие национальные традиции. Если же немцы в чем-то и изменились под влиянием держав-победительниц, так это в отношении к демократии, правам человека, другим нациям. Причем изменились в лучшую сторону.

Сейчас Германия, наряду со многими соседними государствами, все глубже интегрируется в единую Европу. Участники процесса, поступаясь частью суверенитета, сливаются в общее экономическое, социальное, культурное пространство. Но в Европе не наступило ни полного единообразия, ни тем более американизации. Свои ценности, традиции, привязанности у французов и англичан, итальянцев и финнов, греков и австрийцев. Более того, внутри каждого европейского государства один регион отличается от другого, порой разительно. Достаточно неделю попутешествовать по Европе, чтобы ясно ощутить, насколько эта самая глобализированная часть планеты далека от превращения в стандартную и пресную американскую деревню. Как раз наоборот. Чем значительнее успехи европейцев в совместном развитии, тем сильнее их тяга к независимости и самобытности. И все человечество сейчас более многоцветно и полицивилизационно, чем когда бы то ни было в прошлом.

Очевидно и то, что сама Америка не готова к борьбе за глобальную гегемонию. После беспрецедентного десятилетнего взлета экономика США забуксовала. По мере обострения экономических и иных проблем должно усиливаться сопротивление такой политике внутри Соединенных Штатов. Многие законодатели, общественные деятели, ученые, журналисты, звезды культуры отвергают попытки Вашингтона руководить всеми и вся на планете. Для того чтобы загнать всех в однополюсный мир, требуется применять силу, а это сопряжено с людскими потерями. Американское же общество слишком чувствительно к жертвам.

Ну и, наконец, на передний план выходят новые угрозы, которые Соединенные Штаты объективно не в состоянии ликвидировать с опорой исключительно на собственные силы. Террористические удары по самому сердцу Америки вынудили США искать союзников и сочувствующих. Без энергичной и честной помощи России, стран Центральной Азии, Пакистана, поддержки (по крайней мере молчаливой) многих мусульманских государств Соединенные Штаты не справились бы с первой мишенью антитеррористической кампании – афганскими экстремистами и их сообщниками.

Итак, международные отношения движутся к многополюсности. Из прошлого мы знаем, что многополюсность отнюдь не всегда обеспечивала мир. Но сегодня есть основания для большего оптимизма. И дело здесь как раз в глобализации. Государства становятся настолько взаимозависимы, что не только не хотят воевать друг с другом, но, напротив, заинтересованы во взаимной поддержке. Это опять-таки показали события 11 сентября в Нью-Йорке и Вашингтоне.

Разумеется, глобализацию необходимо корректировать с помощью международных институтов, прежде всего ООН, а также региональных организаций, ВТО, Всемирного банка, МВФ. Мировой рынок, как и национальные рынки, должен быть упорядоченным и социально ориентированным.

* * *

СТАНЕТ ЛИ МИР ОДНОПОЛЮСНЫМ?[8 - Обозреватель. 2003. № 6. С. 28–37.]

Растущие амбиции

Президент Дж. Буш недавно объявил, что война в Ираке в основном завершена, Америка одержала очередную победу. Комментаторы отреагировали на эту победу утверждениями, что на многополюсном мире, управляемом «концертом» держав, можно ставить крест, в международных отношениях окончательно закрепилась однополюсность.

Было время, когда Соединенные Штаты сами ратовали за многополюсность. Раскрывая ее преимущества, президент Ричард Никсон отмечал в интервью журналу «Тайм» 3 января 1972 года: «Мы должны помнить, что единственным временем в истории Земли, когда на протяжении какого-то длительного периода мы имели мир, было время баланса сил. …Когда одна из стран становится неизмеримо более мощной по сравнению с ее потенциальным конкурентом, возникает угроза войны. …Я думаю, что наш мир был бы более безопасным, более совершенным, если бы мы имели сильные, здоровые Соединенные Штаты, Европу, Советский Союз, Китай, Японию, и притом каждое государство уравновешивало бы другое».

Никсоновские взгляды, однако, давно забыты по той простой причине, что мир с тех пор неузнаваемо изменился. США победили в холодной войне, и это обстоятельство оказало на американцев более глубокое воздействие, чем если бы их страна выиграла настоящую, «горячую» войну. Одно дело, когда Соединенные Штаты вместе с СССР и другими союзниками силой захватывают вражескую нацистскую Германию и заставляют отказаться от ее идеологии, строя, внешней политики. Другое, когда главный противник в холодной войне – СССР – сам признает негодность своих идеологии, строя, внешней политики и по собственной воле берет Запад за образец развития.

Демократы, пришедшие к власти в постсоветской России, выдвинули задачу добиваться «превращения России из опасного больного гиганта Евразии в члена западной зоны сопроцветания», «учиться у передового клуба, как жить цивилизованным образом, в частности при прямом участии на всех этапах западных экспертов подготовить и осуществить совместные программы реформ в сферах экономики, безопасности и конверсии»[9 - Moscow News. 1991. Sept. 29.]. Слова подкреплялись практикой. Российские руководители раз за разом обращались к Вашингтону с просьбами подсобить в подавлении коммунистической оппозиции, предоставить России материальную помощь, реорганизовать экономику, образование, культуру и т. п.

Как на все это должны были реагировать американцы? Точно так же, как Советский Союз в свое время воспринимал успех социалистических революций в Китае, Вьетнаме или на Кубе. «Наши идеи, – восторгались советские лидеры, – живут и побеждают, а это значит, что они прогрессивны, указывают человечеству путь в светлое будущее и рано или поздно социализм неминуемо восторжествует повсеместно». А долг Советского Союза всеми силами способствовать объективному историческому процессу.

Теперь настала очередь американцев поверить во всепобеждающую мощь своей идеологии. Если уж в главной «империи зла», на Родине Ленина, прониклись любовью к демократии и рыночной экономике, то каким иным путем двигаться человечеству вперед? Тем более что от марксизма-ленинизма, социализма и прочих «измов» решительно, и тоже по собственной воле, отказались восточноевропейцы и большинство экспериментаторов в арабском мире, Африке. Как-то я поинтересовался у посла Ганы, кто на его континенте продолжает идти некапиталистическим путем. На мгновение призадумавшись, дипломат уверено ответил: «Никто!».

Да и китайцы, не переставая курить фимиам Мао Цзэдуну, все более энергично переводят страну на рельсы «социалистического капитализма» – социализма на словах, капитализма на деле. При этом даже в государствах, категорически отвергающих американскую модель, таких как Иран или Ливия, люди тайком упиваются голливудскими боевиками и славословят Америку.

В этих условиях Соединенные Штаты, вполне естественно, возомнили себя вождем прогрессивного человечества, призванным руководить миром в его движении к свободе и процветанию. Амбиции возрастали по мере все новых достижений. На протяжении всего последнего десятилетия ХХ столетия американская экономика развивалась беспрецедентно высокими темпами. Валовый национальный продукт США достиг почти 11 трлн долл. Это треть мирового валового продукта. Российский ВНП составляет теперь лишь 3 % от уровня Соединенных Штатов. В основе мировой экономики закрепилась американская неолиберальная модель, потеснив в том числе социально ориентированную европейскую и бюрократическо-монополистическую азиатскую. Америка же и управляет хозяйственными процессами на земном шаре, опираясь на такие мощные рычаги, как Международный валютный фонд, Всемирный банк, доллар и т. д.

В военной сфере Соединенные Штаты тоже резко вырвались вперед, тратя на оборону больше, чем почти все остальные страны мира вместе взятые. США далеко опережают и союзников, и конкурентов по всем параметрам боевой мощи и являются единственной державой, опоясавшей густой сетью военных баз ключевые районы земли – от Северной Америки до Евразии, от Ближнего Востока до Дальнего.

Экономические и военные позиции Вашингтона за рубежом подкрепляются его огромным политическим влиянием. Практически все наиболее процветающие государства современного мира, контролирующие до 80 % глобальной экономики, относятся к числу союзников или друзей США. По существу, сложилась обширнейшая американская зона влияния, состоящая из государств, которые приемлют лидерство Вашингтона, нуждаясь в его стратегической поддержке и экономическом партнерстве. Можно ли представить себе, чтобы японцы согласились на английское военное присутствие на своей территории, а англичане – на испанское и южнокорейцы – на японское? Американское же приемлемо для Японии, Англии и Южной Кореи, равно как и для многих других стран. Кроме того, появилась большая группа государств в Центральной и Восточной Европе, которые изо всех сил стремятся войти в зону влияния США. Мощное воздействие оказывают Соединенные Штаты на остальной мир в сфере информации, образования, науки и массовой культуры.

Добровольная капитуляция идейных и политических противников вкупе с увеличивающимся отрывом США от конкурентов по совокупной мощи способствовали размножению за океаном теоретических обоснований американского лидерства. Тем более что сочинялись они и в прошлом. Еще в 1824 году президент Эндрю Джексон провозгласил, что Соединенные Штаты «являются страной, явно наделенной богом и судьбой, которой могли бы позавидовать Древняя Греция и Рим в дни своего величия»[10 - History of America. New York, 1968. P. 26–27.]. На протяжении всей последующей истории правящие круги США обосновывали свое право на экспансию и гегемонию рассуждениями о «предначертании судьбы», «божественном предопределении» Америке вести человечество к светлому будущему, о миссионерских обязанностях США, о необходимости «крестовых походов» против сил зла и реакции, не приемлющих американские ценности.

ХХ столетие в многократной степени закрепило эти убеждения. Появление на карте Европы коммунистического СССР, фашистских Германии и Италии было воспринято в Соединенных Штатах как свидетельство «морального коллапса», «полного разложения» Европы[11 - America and Russia / Ed. Gary R. Hess. New York, 1973. P. 64.]. Вышедшие из Второй мировой войны, в отличие от СССР и других стран, еще более мощными, Соединенные Штаты закрепились в мысли, что без их лидерства невозможна стабилизация международных отношений, установление на планете прочного мира, что именно они создали наиболее совершенную политико-экономическую систему и ее распространение на другие страны и континенты отвечает интересам всего человечества.

Возвышение СССР и его лагеря на полстолетия притормозило реализацию планов США. Но вот советская преграда пала, и в Соединенных Штатах вновь загорелись старыми идеями. Один за другим по нарастающей стали выходить за океаном труды, обосновывающие права США на гегемонию. В них утверждается, что мир вступил в эпоху глобализации. Это магистральная, необратимая и прогрессивная тенденция, которая диктует свои нормы поведения. Все должны соблюдать эти нормы. Соединенные Штаты как инициаторы и лидеры процесса глобализации являются его гарантом. На Америку ложится бремя законодателя, арбитра и шерифа, который ведет за собой, подтягивает отстающих, наказывает смутьянов.

Кое-кому и такая роль США представляется недостаточной. Америке предлагается не просто быть лидером-гегемоном, а подняться до уровня всемирной империи, Pax Americana. Если президент Никсон в свое время считал, что только многополюсный мир гарантирует стабильность, ныне некоторые теоретики доказывают обратное: многополюсность, мол, обернулась в ХХ столетии двумя мировыми войнами, а вот Римская империя Августа воцарила на земле на два столетия покой и процветание. Мы, заявляют имперские идеологи современной Америки, и сильнее, и цивилизованнее Рима, так что Pax Americana принесет еще более прекрасные дивиденды, чем в древности Pax Romana.

Теоретикам вняли практики. Уже в середине 90-х годов официальный Вашингтон разделил все страны земного шара на четыре категории: «стержневые» (те, которые уже встали под американские знамена), «переходные» (движущиеся в «правильном» направлении), «изгои» (враждебные США) и «несостоявшиеся» (страдающие от внутренних неурядиц). Белый дом поставил конкретную задачу – постепенно перевести в «стержневую» зону остальные государства, в том числе «изгоев» и «несостоявшихся». Директива выполняется: на протяжении всего последнего десятилетия мощный, многочисленный и квалифицированный государственный аппарат США напрягает все силы для приближения светлого будущего человечества по-американски.

Трагические события 11 сентября 2001 года подхлестнули новый «крестовый поход». К гегемонистско-мессианским мотивам добавились жажда мести и твердая решимость обеспечить Америке абсолютную безопасность. В концепции национальной безопасности США, опубликованной 20 сентября 2002 года, говорится: «Сегодня человечеству представляется возможность способствовать победе свободы над всеми… врагами. Соединенные Штаты приветствуют лежащие на нас ответственность и обязанность играть руководящую роль в выполнении этой великой миссии… Соединенные Штаты обладают беспрецедентными силой и влиянием в мире. Это положение… налагает беспримерные ответственность и обязанности и открывает колоссальные возможности. Огромную мощь нашей страны нужно использовать в целях расстановки сил в пользу свободы.

…Наш первоочередной приоритет – подорвать и уничтожить террористические организации, пытающиеся простирать свои щупальца по всему миру, и атаковать их руководство, системы командования, управления, коммуникаций… Мы будем защищать Соединенные Штаты… в самой стране и за границей, выявляя и уничтожая опасность еще до того, как она достигнет наших границ… Мы, не колеблясь, будем действовать на свой страх и риск, если это потребуется… В новом мире, в который мы вступаем, единственный способ обеспечить безопасность – это действовать… Чтобы упредить противников и не допустить… враждебных действий с их стороны, Соединенные Штаты, в случае необходимости, будут действовать превентивно»[12 - Стратегия в области национальной безопасности США от 20 сентября 2002 г. // ИТАР-ТАСС. Компас. 2002. № 41. 10 окт.].

Ощутимое воздействие на американистскую стратегию оказывают и экономические мотивы. После десятилетнего взлета экономика США в начале XXI столетия забуксовала. Америке нужны выходы на новые рынки, а главное, требуется на длительную перспективу обеспечить себе бесперебойный доступ к энергетическим источникам. Поэтому вышеупомянутая концепция национальной безопасности предусматривает всемерное продвижение принципа «свободной торговли» и всяческое укрепление энергетической безопасности, «расширение источников и типов глобальных энергетических поставок, особенно в Западном полушарии, Африке, Центральной Азии и Каспийском регионе».

Приводным ремнем, а одновременно и методом гегемонистской политики Вашингтона все более зримо и весомо выступает военно-промышленный комплекс. На картах Пентагона мир изображается как территория, предназначенная для дислокации и эффективного функционирования военных баз. Есть районы, которые американские войска надежно контролируют, другие – находятся в пределах их досягаемости, третьи – пока остаются неосвоенными и неприкрытыми. И все мысли стратегов направлены на устранение «пробелов» на карте мира. Против Ирака уже поставлена галочка. На очереди новые «белые пятна».

Американцы традиционно (и в голливудских боевиках, и в реальной жизни) делят людей на «хороших» и «плохих» парней. Так вот, есть веские основания полагать, что американские «хорошие парни» продолжат охоту за «плохими парнями», угрожающими Америке и всей современной цивилизации. Успехи, как известно, вскруживают голову, да и «плохие парни» в самом деле еще не перевелись на земле. Причем некоторые из них ведут себя все более дерзко. Так, Северная Корея заявила о том, что обладает ядерным оружием, и в Вашингтоне раздаются голоса: мы, мол, терпим северокорейский коммунистический режим с 1945 года Сколько еще его терпеть?

Ограничители

Мир не впервые переживает ситуацию, когда государство (или группа государств), движение (или ряд движений), идеология (или несколько идеологий) стремятся с опорой на силу распространить свое влияние на другие части земного шара. Древний Китай покорял соседских варваров, чтобы цивилизовать их и тем самым облагодетельствовать. Папский Рим был уверен, что его карательные «крестовые походы» на «неверный» Восток были богоугодным предприятием. Англия, Франция, Испания и другие колониальные державы тоже прикрывались благовидными мотивами. Наполеон гордился тем, что освобождал Европу от феодально-абсолютистских пут. Советский Союз был искренне убежден в том, что экспорт революции – правое дело. Во имя высоких целей организовывались вооруженные вторжения на чужие территории, устраивались войны.

Когда «цивилизаторы» становились чересчур сильны и агрессивны, соперники и жертвы объединялись и разгорались крупные конфликты. Неприятие «нового порядка» Гитлера привело к союзу таких разных стран, как капиталистическая Америка и сталинский Советский Союз. Холодная война против СССР позволила помириться вечным антагонистам – Германии и Франции, преодолеть отчужденность между США и КНР.

Как будет на этот раз? Вновь сформируется единый фронт противостояния гегемону? Идеи объединения на антиамериканской основе уже бродят по миру. Их озвучивают даже в Китае, вот уже двадцать лет успешно проводящем политику невступления в альянсы и гибкого балансирования между великими державами. Некоторые китайские эксперты предлагают укреплять с Россией «предсоюзнические» отношения, которые могут перерасти в союзнические, «если США встанут на путь открытой враждебности к Китаю, перейдут к стратегическому окружению и блокаде, тем более если вознамерятся нанести по КНР военный удар»[13 - Цит. по: Ученые записки. 2003 / Отв. ред. А.Д. Шутов. М., 2003. С. 22.]. Вашингтон со своей стороны не исключает «возможности возрождения прежних форм соперничества между великими державами»[14 - Стратегия в области национальной безопасности США от 20 сентября 2002 г. // ИТАР-ТАСС. Компас. 2002. № 41. 10 окт.].

И все же есть основания полагать, что до этого дело в XXI столетии не дойдет. Оптимизм базируется на ряде соображений. Приведем их.

Во-первых, Соединенные Штаты уже сейчас сталкиваются с негативными последствиями силового метода насаждения «передового» образа жизни. В Афганистане вновь поднимают головы талибы и террористические группировки, не уменьшается, а увеличивается вывоз наркотиков с афганской территории во внешний мир. В Ираке успешный «блицкриг» тоже может оказаться на поверку пирровой победой. В иракском обществе нарастает раздражение против «крестоносцев-миссионеров», раздаются угрозы, что «война с оккупантами только начинается». Нельзя исключать, что Ирак повторит опыт Ирана, где модернизация под диктовку Вашингтона родила не демократию, а жесткий исламисткий режим, который уже более 20 лет бросает вызов Соединенным Штатам.

Рано или поздно в Вашингтоне осознают непродуктивность установления демократии в чужих землях и цивилизациях на штыках.

Во-вторых, пыл американского правительства будет охлаждать внутренняя оппозиция. Соединенные Штаты – демократическая страна, и для многих ее политиков и общественности агрессивная политика, чреватая нарушением норм международного права и человеческими жертвами, является неприемлемой. Сопротивление такой политике явно нарастет. Если против бомбардировок Югославии в 1999 году в США возражали единицы, то вторжение в Ирак в 2003 году всколыхнуло сотни тысяч людей. Лидеры демократической партии, члены конгресса, отставные военные, «звезды» Голливуда, студенты энергично выступили против войны, характеризуя ее как «несправедливую, немотивированную, опасную, наносящую Америке непоправимый ущерб».