Очищение

– Почему вы мне не сказали, что отец умер полтора месяца назад? – грозно сдвинув брови, спросил он.

– Месье Шерно! Что вы себе позволяете? Вы же видите, я занят. У меня клиент, – испугавшись такого неожиданного напора, пролепетал нотариус.

– Я задал вопрос! – капитан повысил голос и придвинулся ближе.

– О боже! Только не надо скандалов, – нотариус извиняясь посмотрел на опешившего от этой сцены клиента. – Я вас прошу, побудьте в моем кабинете пару минут, пока я улажу недоразумение с этим молодым и весьма невоспитанным человеком, – он поднялся с кресла и, стараясь держаться на безопасном расстоянии, обратился уже к Нику: – Пойдемте, я вам все объясню.

Когда они зашли в комнату переговоров, пришедший в себя старик возмущенно вздернул подборок и заявил:

– Это верх неприличия – являться сюда без звонка, да еще врываться ко мне в кабинет, когда я работаю с клиентом.

– Почему вы мне не сказали, что отец умер полтора месяца назад? – настойчиво повторил свой вопрос капитан.

– Боже мой! Да потому, что это очевидно, – всплеснул руками нотариус. – На медицинском свидетельстве о смерти вашего отца стоит дата, на документах о кремации тоже.

– Да? – немного растерянно проговорил Ник, понимая, что внимательно не читал ни тот, ни другой документ.

– Да! – язвительно передразнил его старичок.

– Тогда почему вы прислали мне письмо о его смерти только несколько дней назад?

– Потому что такова была воля месье Шерно. Об этом у меня в досье сохранилось подтверждение в виде собственноручно написанного им поручения. Предъявить?

– Странно, – капитан задумчиво помял подбородок и опустился на стул. – Почему он так поступил?

– Вот этого я вам сказать не могу. В мотивах вашего покойного отца разбирайтесь сами. И, будьте любезны, делайте это в другом месте, – нотариус с видом победителя показал пальцем на дверь.

– Конечно, – смущенный своей бестактностью, Ник поднялся со стула. – Прошу прощения. Я все еще никак не могу свыкнуться с потерей отца. Возникает столько вопросов.

– Ладно, месье Шерно. Забудем об этом досадном инциденте. Я делаю вам скидку на то, что вы три года провели вдали от цивилизации, в армии, где, мягко выражаясь, манеры далеки от совершенства. Но в следующий раз без звонка ни-ни. А еще лучше ждите, когда я вас вызову сам, чтобы уладить формальности с наследством.

После разговора с нотариусом сбитый с толку новой информацией Ник добрел до ближайшего кафе и заказал себе большой капучино. Отец снова подкинул ему фрагмент пазла. Беда в том, что он никак не мог сложить их в целостную картинку. Зачем понадобилось затягивать с сообщением о смерти на полтора месяца. Чего опасался или чего ждал старик? Он достал смарт и открыл на новостном агрегаторе ленту событий за последние два месяца. Большая ее часть была забита сообщениями о войне на Украине. Затем шла подборка о растущих ценах на энергоресурсы, еду, набирающей обороты инфляции и надвигающемся на Европу из-за санкций против России экономическом кризисе. В конце списка почти не заметной оставалась возня вокруг прошедших в апреле президентских выборов. Ни одна из этих новостей, взятая отдельно или в сочетании с другими, не объясняла действий старика.

Пытаясь разобраться в отцовских намеках, он неспеша допил кофе и рассчитался. Потом вызвал такси и отправился в отель. Пришло время нанести визит в доставшуюся ему по наследству квартиру.

На подъезде к Cheval Blanc смарт просигналил, что на почту пришло несколько сообщений. Парижский филиал WikiLeaks нашел журналиста, который приезжал для встречи с отцом Сандры, но оказалось, что тот пару недель назад погиб в автокатастрофе. Еще одна странная смерть в цепочке трагедий. В следующем сообщении был французский контакт, с которым в паре работал фрилансер[36 - Здесь – независимый журналист.].

Ник попросил такси подождать у отеля, поднялся в номер, чтобы взять из коробки ключи от квартиры и машины, оставленные ему отцом. Через двадцать минут он уже был на улице Манен и с интересом разглядывал пятиэтажное здание послевоенной постройки, адрес которого был указан в завещании. На двери подъезда в блоке индивидуальных звонков домофона еще сохранилась медная пластинка с аккуратной гравировкой «Denis Cherno. Directeur de recherche INRSTEA[37 - Institut National de Recherche en Sciences et Technologies pour l'environnement et l'agriculture – Национальный институт исследований в области науки и технологий для окружающей среды и сельского хозяйства.].

Квартира находилась на третьем этаже, как раз выше уровня растущих внизу роскошных лип. Из нее открывался шикарный вид на парк Бют-Шомон – единственный крупный клочок зелени в центре Парижа. Если раньше Ник оценивал эту недвижимость на уровне полумиллиона евро, то сейчас из-за расположения на тихой, закрытой для постороннего движения улочке и великолепного вида ее стоимость могла значительно превышать миллион, даже несмотря на относительно небольшую площадь, чуть не дотягивающую до ста квадратов.

Судя по поддерживающим аркам, оставшимся на месте несущих стен, когда-то это была трехкомнатная квартира, но довольно давно ее перепланировали в просторную светлую студию[38 - Квартира без перегородок, выполненная в концепции открытого пространства.]. Справа от входной двери находился встроенный шкаф для одежды. За ним за решетчатой перегородкой с пустыми горшками для цветов – крохотная кухонька, отделенная от жилого пространства барной стойкой. Дальше – гостиная зона с диваном, парой кресел, журнальным столиком и большой, но по виду довольно старой плазмой[39 - Плазменный телевизор. Технология основана на свечении люминофора под воздействием ультрафиолетовых лучей, широко использовавшаяся в производстве мониторов в первом десятилетии XXI века.] на стене. По обеим сторонам от нее – пара стоек с вазами, книгами и фотографиями. Слева от двери в глубине – огромная двуспальная кровать и платяной шкаф вдоль стены. Похоже, здесь давно никто не жил. Все покрыто слоем пыли, электричество на щитке отключено, регуляторы отопления поставлены на минимум.

Ник медленно обошел свои новые владения, сдул с пальцев пыль, остановился у окна и долго смотрел на раскинувшийся внизу парк. Если здесь привести все в порядок, поменять мебель, сделать освежающий ремонт, то получится идеальное гнездышко для жизни. Этим в ближайшее время как раз и стоит заняться.

Довольный увиденным, он оторвался от окна и подошел к стойке с книгами. Подборка старой научной фантастики и современные издания по микробиологии и биохимии. На верхней полке на уровне глаз – несколько фотографий в рамках. Одна сразу бросилась в глаза.

Опять! Солнце, море, счастливая семья и улыбающийся маленький Николя с белым хохлатым попугаем на плече.

Он протянул руку, чтобы взять ее, но что-то показалось ему странным. Присмотрелся. Даже невооруженным взглядом было видно, что все рамки покрыты пылью. Все, кроме одной с белым попугаем. Чувствуя, как учащается пульс, Ник взял семейное фото, присмотрелся, перевернул, прочитал дату и место на обороте. Здесь должен быть какой-то подвох. Возможно, именно к этой фотографии и планировал привести его отец. Но что он хотел сказать?

Пару минут капитан вертел фото в руках, но, так и не найдя ничего необычного, сунул рамку в карман куртки, для того чтобы вернуться к ней в отеле в более спокойной обстановке.

Следующим в его плане был поход в подземный гараж.

Новый и по виду совсем неезженый Рендж Ровер стоял на своем парковочном месте. На электронный ключ машина не реагировала. Пришлось открывать дверь обычным ключом. Индикаторы на панели не подавали признаков жизни. Открыв капот, Ник нашел причину. Оказалось, отец отсоединил аккумулятор. После беглого осмотра он остался доволен. И снаружи, и изнутри тачка была в отличном состоянии и еще сохранила заводской запах свежей кожаной отделки.

Тихо прошептав отцу «спасибо», он выбрался из гаража и вызвал такси. Всем этим он будет заниматься позже. Сейчас ему надо закончить дела с Первым парашютным, а для этого надо прибыть в штаб, который находился на базе полка в Байонне, небольшом городке на берегу Бискайского залива на границе с Испанией.

Добравшись до отеля, Ник быстро перекусил в лобби-баре и поднялся в номер, полный решимости окончательно разобраться в истории с фотографиями. В гостиной он устроился за письменным столом и выложил перед собой все три снимка. Один – из коробки с вещами отца, которую получил от нотариуса, другой – тот, что передала Сандра, и, наконец, рамку из своей студии на улице Манен. Все были сделаны с одного негатива и, судя по цветовым оттенкам и качеству бумаги, явно в одной фотомастерской. Подумав немного, капитан перевернул фотографии, чтобы повнимательнее рассмотреть обратную сторону. Только на рамке была написана дата, остальные были девственно чисты.

Понимая, что детектив из него никакой, он отвалился на спинку стула и разочарованно вздохнул. В этот момент в номер позвонили. В дверях стояли двое невзрачного вида незнакомых мужчин в джинсах и коротких плащах.

– Месье Шерно? Я инспектор полиции Первого округа[40 - Центральный административный район Парижа, где расположен пятизвездочный отель ChevalBlancParis.]. У меня к вам несколько вопросов, – сказал один из них и, не спрашивая разрешения, вошел в номер. – Если можно, вначале ваши документы.

Удивленный этим странным визитом Ник показал служебное удостоверение Министерства обороны. Полицейский внимательно его изучил, затем передал помощнику, который отсканировал встроенный биометрический чип и QR-код.

– Месье Шерно, позволите? – инспектор качнул головой в сторону кресла.

– Конечно. Проходите, – спохватился капитан.

Когда они расселись у журнального столика, помощник достал из кармана плаща фотографию.

– Вам знакома эта девушка?

– Да. Это Сандра Лекур, дочь друга моего отца, – ответил Ник, почувствовав внутри неприятный холодок. – Что случилось?

– Насколько часов назад Сандра Лекур найдена мертвой в своей квартире.

– О боже! Что произошло?

– Мы пока не знаем. Причина смерти уточняется. О смерти сообщила ее подруга, с которой они договорились о встрече. В базе данных патрульной службы есть запись об инциденте, произошедшем вчера днем у Моста Инвалидов. Хозяин кафе вызвал наряд из-за того, что одна посетительница вела себя невменяемо. Посетительница была идентифицирована как Сандра Лекур. Затем на место приехали вы и приняли девушку под свою ответственность. Мы бы хотели знать, что произошло дальше?

Сбитый с толку этим известием, капитан подробно рассказал о времени, проведенном девушкой в его номере. Сон, ужин, лекарства, снова сон, завтрак, утром короткое «до свидания» и пожелание быть осторожной и держаться подальше от дури. Инспектор попросил показать таблетки, которые из ближайшей аптеки доставил консьерж. Без особого интереса посмотрел на упаковки и, заявив, что забирает все на экспертизу, снова обратился к Нику:

– К вам претензий нет, месье Шерно. Мы отследили перемещение Сандры Лекур после того, как она покинула ваш номер, равно как и ваши передвижения по городу. Вы нигде не пересекались и не контактировали друг с другом. Ушла она от вас в хорошем настроении и добром здравии. Это подтверждает и таксист, и подруга, и еще пара человек, с которыми она разговаривала. Так что мой визит – простая формальность. И все же. Поскольку вы последний человек, общавшийся с ней длительное время, нет ли у вас зацепок, способных помочь следствию? Может, она что-то вам рассказывала. На что-то намекала. Кого-то опасалась.

Ник уже раскрыл было рот, чтобы поведать инспектору историю со странным свиданием с парнем, который подсыпал девушке в коктейль психотроп, про опасения насчет причин смерти отца и чувства угрозы ее собственной жизни, но что-то его остановило. Слишком много странных смертей скопилось вокруг лаборатории, в которой работал отец. Ему сейчас стоило быть максимально осторожным. Если полицейским надо, они отследят движения девушки за последние дни по телефону и найдут тех, с кем она общалась. Вместо этого он просто сказал, что у нее был серьезный стресс после смерти отца.

Задав еще пару вопросов о состоянии Сандры, инспектор оставил визитку со словами «звоните, если появится новая информация», затем вместе со своим молчаливым напарником покинул номер.

Пораженный печальной новостью капитан опустился в кресло и долго смотрел в окно на пасмурное парижское небо. Он почему-то чувствовал себя виноватым в гибели девушки. Возможно, причиной ее смерти как раз и была загадочная фотография с белым попугаем.

Встряхнувшись, Ник снова перебрался за письменный стол, где картинкой вниз лежали три снимка из далекого и почти забытого детства. Где же отец оставил зацепку. Может, дата на рамке? Но число, месяц и год ни о чем не говорили. Он даже не помнил, когда они ездили на море. По виду ему было лет пять. Но, судя по дате, снимок был сделан на пять лет позже. Очевидная нестыковка. Когда ему было десять лет, мама уже погибла в автокатастрофе, а он находился в приюте. Явное несовпадение. Значит, отец что-то хотел ему сказать.

Боже, как все сложно. Капитан повертел рамку в руках. Потом вышел в спальню, порылся в чемодане, где лежала военная форма, и достал мультитул, который по армейской привычке всегда возил с собой. Вернулся за стол. Аккуратно отсоединил крепления картонной подложки, прижимающей фото к стеклу, осторожно извлек фотографию, посмотрел на обратную сторону и замер, затаив дыхание от неожиданной находки. В правом верхнем углу снимка прозрачным скотчем была приклеена крохотная карта памяти.

Капитан тихо выругался и с видом неопытного воришки оглянулся по сторонам, словно опасаясь, что за ним могут наблюдать. Потом, не тронув карту, вставил фотографию на место в рамку и, прижав ее картонной подложкой, вернул крепления на прежнее место.