«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл

И всё это время он поглаживал пальцами соверен, так нежно его разглядывая, будто бы это было что-то очень красивое. Такой новенький, такой блестящий соверен.

Наконец он протянул монетку Дикки, но когда тот уже почти её взял, рука старого джентльмена отдёрнулась и монетка вновь перекочевала в его карман.

– Нет, – сказал он, – этот соверен вы не получите. Я дам вам пятнадцать шиллингов и вон ту хорошенькую бутылочку духов. Она стоит гораздо дороже пяти шиллингов, которые я за неё вам назначу. Таким образом, вы, когда сможете, возвратите мне один фунт и проценты. Шестьдесят процентов. Шестьдесят процентов…

– А что это значит? – спросил Г. О.

Щ. Б. ответил, что объяснит нам, когда мы вернём соверен, однако бояться шестидесяти процентов совершенно не стоит. Он вручил Дикки деньги, приказал своему мальчику вызвать нам кеб, сам нас в него посадил, пожал нам всем руки, а Элис попросил поцеловать его, и она поцеловала. Г. О. тоже хотел, но рожица у него к этому времени стала ещё чумазее, чем в поезде, и Щ. Б. отказался, зато заплатил кебмену, сказал, на какую станцию нас отвезти, и мы уехали домой.

Тем же вечером отцу пришло с семичасовой почтой письмо, и, едва прочитав его, он сразу поднялся к нам в детскую. Вид у него был серьёзный, но гораздо менее несчастный, чем обычно.

– Вы были у мистера Розенбаума, – начал он.

Ну и мы ему всё рассказали. Это заняло немало времени. Отец даже сел в кресло. Было здорово. Он ведь теперь так редко приходит с нами поговорить. Времени не хватает. Оно всё у него растрачивается на решение деловых проблем. Выслушав нас, он сказал:

– Дети мои, на сей раз вы не причинили никакого вреда. Даже скорее наоборот, сделали доброе дело. Мистер Розенбаум прислал мне очень хорошее письмо.

– Он, значит, твой друг? – поинтересовался Освальд.

– Скорее знакомый, – ответил, слегка нахмурившись, отец. – У нас с ним кое-какие дела, и это письмо… – Он чуть помолчал и продолжил: – Словом, никаких неприятностей вы сегодня мне не доставили, но на будущее давайте договоримся, что вы не предпримете больше ничего такого серьёзного, как покупка партнёрства, не посоветовавшись прежде со мной. Вот, собственно, и всё. Я не хочу вмешиваться в ваши игры и развлечения, но настоятельная просьба обязательно советоваться со мной по всем деловым вопросам. Договорились?

Конечно же, мы ответили, что именно так и поступим, а потом Элис, сидевшая у него на колене, добавила:

– Мы не хотели тебя тревожить.

– У меня мало времени остаётся на вас. Его у меня почти полностью отнимают дела. Очень, знаете, напряжённые. Но мне горько думать, что вы оказались обделены моим вниманием.

И он стал до того грустным, что мы поспешили изо всех сил заверить его, будто нам так даже больше нравится. Только он после этого ещё сильней погрустнел. И тогда Элис сказала:

– Ты не совсем правильно нас понял. Нам действительно иногда становится одиноко, с тех пор как умерла мама.

А затем мы ещё посидели все вместе, только никто уже ничего не говорил, и было очень тихо.

Отец оставался с нами, пока не настало время ложиться спать. И когда он пожелал нам спокойной ночи, вид у него был вполне спокойный. Мы сказали ему об этом, а он ответил:

– Признаться, это письмо сняло тяжесть с моей души.

Не представляю, что` он имел в виду, но убеждён: Щ. Б., услыхав от отца такое, наверняка бы обрадовался. Полагаю, он из числа людей, для которых нет большей радости, чем снять тяжесть с чьей-то души.

Красивый флакон мы отдали Доре, но его содержимое оказалось совсем не таким хорошим, как можно было предполагать.

Зато у нас были пятнадцать шиллингов – вполне хорошие и настоящие, наподобие самого Щ. Б. И пока эти пятнадцать шиллингов не кончились, мы ощущали себя почти так же хорошо, как если бы утраченное состояние семьи Бэстейбл было уже восстановлено.

Ведь карманные деньги имеют свойство отодвигать тревоги о семейном состоянии. Вот почему большинство детей, получающих их регулярно, вряд ли сочтёт своим долгом искать сокровища.

Я даже подозреваю, что отсутствие карманных денег стало для нас тайным благословением. Только благословение это скрывалось от нас, словно лицо злодея из книжки, который прячется за непроницаемой маской, и стало вовсе незримым, едва иссякли пятнадцать шиллингов.

Вот тогда-то Освальду наконец позволили испытать его поначалу отвергнутый остальными план обретения сокровищ.

Люди менее упорные, вероятно, плюнули бы и больше свой план предлагать не стали. Но Освальд, наделённый долготерпением настоящих героев, которые никогда не сдаются, мужественно стоял на своём до тех пор, пока каждый не осознал, что осуществить им задуманное – их долг.

Глава 10

Лорд Тоттенхэм

Освальд – мальчик с характером твёрдым и несгибаемым, уж если что-то задумал, всеми силами постарается воплотить свои замыслы в жизнь. Он был убеждён, что нет вернее способа восстановить утраченное состояние семьи, чем тот, который описан во многих книгах. Спасаешь старого джентльмена от какой-нибудь беды, и готово дело. В благодарность тот, конечно же, захочет тебя воспитать как сына, а если ты всё-таки предпочтёшь остаться сыном собственного отца, щедро отблагодарит каким-нибудь другим образом.

В книгах для этого иногда достаточно сущей ерунды. Например, у старого джентльмена заело в купе поезда окно, а ты сумел поднять раму. Или старый джентльмен не заметил, как уронил бумажник, а ты возвратил утерянное владельцу. Или он вдруг попросил тебя прочесть ему позабытый церковный гимн, ты, к собственной удаче, знал этот гимн и прочёл, и старичок так обрадовался, что захотел тебя облагодетельствовать.

Остальные, как я уже говорил, отнеслись к плану с большим сомнением. И долго артачились, упирая на то, что нам никак не подгадать с подходящей опасностью, а значит, мы будем вынуждены сперва сами её подстроить, а уж потом спасать от неё старого джентльмена.

Освальд здесь никаких препятствий не усматривал, полагая, что даже придуманная опасность вполне сгодится, и в доказательство остальным решил самостоятельно опробовать пару наиболее простых путей.

Он отправился на станцию и при каждом удобном случае поднимал окна в купе поездов для всех подходящих на вид старых джентльменов, но это ничего не давало. В конце концов один из носильщиков разворчался, что Освальд сильно ему мешает. Пришлось прекратить.

С чтением гимна тоже как-то не задалось. Освальд специально выучил новый, короткий и трогательный. Гимн начинался со слов: «Они обновляются каждое утро…», но никто не просил их напомнить.

А когда возле парикмахерской Иллиз старый джентльмен уронил двухшиллинговую монетку и Освальд, подняв её, как раз обдумывал, с какими словами лучше вернуть старику пропажу, тот схватил его за шиворот и обозвал воришкой.

Для Освальда всё могло бы кончиться очень неприятно, не окажись он знаком с местным полицейским. Полицейский защитил его, старый джентльмен принёс извинения и предложил Освальду шесть пенсов, но Освальд от них хоть и вежливо, но презрительно отказался, на чём всё и кончилось.

После того как самостоятельные попытки не принесли результатов, Освальд сказал остальным:

– Откладывая спасение старого джентльмена, мы понапрасну растрачиваем драгоценное время. Возьмите же себя в руки, и подойдём к делу серьёзно.

Это было во время ужина. Пинчер ходил вокруг стола, выклянчивая у всех по очереди подачки, а ему в тот вечер много чего перепадало, потому что давали холодную баранину, которая нам не слишком-то нравится.

Элис ответила:

– Если по-честному, то, я считаю, будет справедливо попробовать способ Освальда. Он ведь попробовал всё, что придумали остальные. Почему же нам не спасти теперь лорда Тоттенхэма?

Лорд Тоттенхэм – это тот самый старый джентльмен, который каждый день в три часа ходит через Блэкхит в бумажном воротничке, а на полпути, если вокруг никого нет, снимает его и выкидывает в кусты дрока.

– Лорд Тоттенхэм годится, – одобрил Дикки. – Но где же нам взять смертельную опасность?

Увы, ни в одну из наших голов ничего не приходило. В Блэкхите теперь, к сожалению, не орудуют разбойники с большой дороги. Освальд предложил, правда, половине из нас самим стать такими разбойниками, а другой половине – спасителями, но Дора тут же сказала, что становиться разбойниками нехорошо. Пришлось отказаться.

Тут Элис вдруг и спросила:

– А что вы думаете насчёт Пинчера?

И мы все сразу поняли: может сработать.

Пинчер очень хорошо воспитан. И хотя, несмотря на все наши старания, пока так и не научился служить, стоя на задних лапах, зато умеет много всего другого. Если вы даже шёпотом скомандуете ему: «Взять!», тут же вцепится.

Мы начали разрабатывать план.

Дора заявила, что участвовать не согласна. Наша задумка снова казалась ей неправильной и вообще глупой. Пришлось её исключить. Она ушла, засела в столовой с какой-то очень правильной книжкой и теперь, если мы влипнем в историю, могла сказать, что отношения к этому не имеет.