Новые приключения искателей сокровищ

– Есть причины – вы их не поймете, если я попытаюсь объяснить, – по которым в этом году у вас не будет большого праздника, но я велел Матильде приготовить хороший простой пудинг. Возможно, следующее Рождество будет более счастливым.

Он оказался прав, потому что следующее Рождество мы встретили богатыми племянниками и племянницами индийского дяди, но, как говорит старый добрый Киплинг, это уже совсем другая история.

Проводив отца на станцию Люишем (мы помогли нести сумки и клетчатый дорожный плед), мы вернулись домой. Там все было ужасно. В отцовской комнате, где он собирался в дорогу, валялись бумаги и всякие вещи. Мы прибрались – это единственное, что мы могли сделать для папы. Дикки случайно разбил папин стакан для бритья, а Эйч-Оу смастерил бумажный кораблик из письма, которое, как мы после узнали, отец особенно хотел сохранить.

Уборка на некоторое время нас заняла, а когда мы вернулись в детскую, огонь там не горел, и мы не смогли его разжечь, даже пустив на растопку целую газету «Дейли хроникл». Матильды, нашей главной служанки, не было дома, в детской стояла холодина, поэтому мы расселись на кухне. На кухне всегда горит жаркий огонь. На кухонном коврике у очага сидеть неприятно, поэтому мы расстелили поверх коврика газеты.

Думаю, именно кухня напомнила нам прощальные отцовские слова о пудинге.

– Папа говорит, что у нас не может быть большого праздника по каким-то тайным причинам, – сказал Освальд. – Он велел Матильде приготовить нам простой пудинг.

Тень простого пудинга тут же сгустила мрак, окутавший наши юные умы.

– Интересно, насколько простой пудинг она приготовит? – спросил Дикки.

– Простой-препростой, можешь не сомневаться, – ответил Освальд. – «Это пудинг или что?» Вот какие пудинги она готовит.

Все застонали и начали придвигаться ближе к очагу, пока газеты не зашелестели, как сумасшедшие.

– Думаю, я смогла бы приготовить не простой пудинг, если бы попыталась, – сказала Элис. – Почему бы не попробовать?

– Шутишь, – грустно и коротко отозвался Освальд.

– Сколько это будет стоить? – спросил Ноэль и добавил, что у Доры есть два пенса, а у Эйч-Оу – французский полпенни.

Дора достала из ящика комода кулинарную книгу, которая лежала, сложенная пополам, среди прищепок, грязных тряпок, гребешков, бечевок, дешевых романов и штопора. Наша тогдашняя служанка, казалось, резала все продукты не на кухонной доске, а на кулинарной книге, столько на её страницах осталось следов приготовленных блюд.

– Тут вообще нет рождественского пудинга, – сообщила Дора.

– Поищи «простой», – тут же посоветовал находчивый Освальд.

Дора беспокойно перелистывала засаленные страницы.

– Пудинг сливовый, страница пятьсот восемнадцатая. Пудинг сочный, с мукой, страница пятьсот семнадцатая. Блюда рождественские, там же. Холодный соус под бренди, страница двести сорок первая… Бренди не должно нас заботить, так что от этого рецепта нет толка. Пудинг сытный без яиц, страница пятьсот восемнадцатая… Пудинг простой, страница пятьсот восемнадцатая. Нам он все равно не нужен… Пудинг рождественский, пятьсот восемнадцатая, нашла!

Долго же она искала нужную страницу.

Освальд взял совок и подкинул угля в огонь, который вспыхнул, как прожорливое чудовище, как часто пишут в «Дейли телеграф».

– Рождественский сливовый пудинг, – прочитала Дора. – Время – шесть часов…

– Шесть часов нужно, чтобы его съесть? – спросил Эйч-Оу.

– Нет, глупый! Чтобы его приготовить.

– Читай дальше, – попросил Дикки.

– Полтора фунта изюма, – читала Дора, – полфунта смородины, три четверти фунта панировочных сухарей, полфунта муки, три четверти фунта говяжьего сала, девять яиц, один бокал бренди, полфунта лимонной и апельсиновой цедры, половина мускатного ореха и немного молотого имбиря. Интересно, «немного» – это сколько?

– Думаю, чайной чашки хватит, – сказала Элис. – Мы не должны швыряться деньгами.

– Да нам пока и нечем швыряться, – проворчал Освальд, у которого в тот день болели зубы. – И что полагалось бы сделать со всеми этими продуктами, если бы они у нас были?

– Нарезать сало как можно тоньше, – ответили Дора и кулинарная книга. – Интересно, насколько тонко? И смешать с панировочными сухарями и мукой. Добавить смородину, вымытую и высушенную.

– Значит, крахмалить ее не надо, – вставила Элис.

– Лимон и апельсиновую цедру нарезать тонкими ломтиками… В каком смысле «тонкими»? Когда Матильда тонко режет хлеб на бутерброды, ломтики сильно отличаются от тех, какие я считаю тонким… Изюм без косточек разделить на кучки. Вот вы на сколько кучек разделили бы изюм?

– По-моему, надо делить на семь, – сказала Элис. – По одной кучке каждому из нас и одну кучку в общий котел… В смысле, в пудинг.

– Тщательно смешайте всё с тертым мускатным орехом и имбирем. Затем добавьте девять хорошо взбитых яиц и бренди… Думаю, бренди мы пропустим… И снова тщательно перемешайте, чтобы все ингредиенты пропитались. Выложите смесь в смазанную маслом форму, плотно закройте и кипятите в течение шести часов. Подавайте пудинг, украсив остролистом и полив бренди.

– Я считаю, с остролистом и бренди пудинг получится просто отвратительным, – сказал Дикки.

– Наверное, кулинарной книге лучше знать. Хотя, осмелюсь сказать, вода вместо бренди подошла бы не хуже. Еще тут написано «пудинг можно приготовить за месяц до Рождества», но дальше нет смысла читать, потому что до Рождества осталось всего четыре дня.

– Нет смысла читать потому, что у нас нет нужных продуктов и нет денег, чтобы их купить, – все так же мудро напомнил Освальд.

– Мы могли бы как-нибудь раздобыть деньжата, – заявил Дикки.

– Думаю, найдется много добрых людей, которые скинутся на рождественский пудинг для бедных детей, у которых его нет, – сказал Ноэль.

– Ладно! Я собираюсь покататься на коньках, – заявил Освальд. – Что толку думать о разных пудингах? Мы должны смириться, что он будет простым.

И он ушел кататься, и Дикки – вместе с ним.

Когда вечером они вернулись домой, в детской горел огонь, и все как раз пили чай. Мы поджарили в очаге хлеб с маслом. Хлеб от масла слегка нагрелся – это называется «французский тост».

– Мне больше нравится английский тост, но он дороже, – сказала Элис. – Матильда ужасно разозлилась из-за того, что ты, Освальд, подбросил угли в кухонный очаг. Она говорит, что у нас и так слишком мало денег для Рождества. И еще говорит, что отец перед отъездом устроил ей нагоняй, спросил – ест она, что ли, эти деньги… Так она сказала, но я не верю, что он ее отругал. В общем, она заперла дверь в угольный погреб и положила ключ в карман. Ничего у нас не получится с пудингом.

– С каким пудингом? – рассеянно спросил Освальд. Он думал о том, как один парень начертил на катке дату 1899 четырьмя линиями.

– Тем самым, – сказала Элис. – Мы не теряли времени зря, Освальд. Сперва мы с Дорой отправились по магазинам, чтобы точно узнать, сколько он будет стоить, и вышло всего два с половиной пенса, считая остролист.

– Все это без толку, – проговорил Освальд: он очень терпелив и может повторять одно и то же сколько угодно. – Все без толку. Ты же знаешь, у нас нет денег.

– А вот и есть! – ответила Элис. – Мы с Ноэлем обошли несколько домов в Грэнвилл-парке и Дартмут-хилле и получили много шестипенсовиков и шиллингов, не считая пенни, а один старый джентльмен дал полкроны. Он был такой милый: совершенно лысый, в вязаном красно-синем жилете. Теперь у нас есть восемь шиллингов и семь пенсов!

Освальд сомневался, что отец одобрил бы выпрашивание шиллингов, пенсов и даже полукрон у незнакомцев. Но промолчал: деньги все равно уже получены, с этим ничего не поделаешь. Возможно, Освальду очень хотелось пудинга… Не помню точно, почему он не заявил: «Так поступать нехорошо». Как бы то ни было, он ничего не сказал.

На следующее утро Элис и Дора отправились за покупками. Они накупили продуктов вдвое больше, чем требовалось, потратив пять шиллингов и одиннадцать пенсов, и теперь мы могли приготовить замечательный пудинг. Остролиста на подливку ушло немного, а оставшимся мы щедро украсили дом. Остальные деньги мы щедро потратили на другие лакомства, например, финики, инжир и ириски.

Мы ничего не сказали о своей затее Матильде, эта рыжая девица злилась по малейшему поводу.

Спрятав свертки под куртками и пальто, мы отнесли продукты в детскую и спрятали в сундуке с сокровищами. Роль сундука играл ящик комода. Позже его держали запертым, потому что патока испачкала его зеленую суконную обивку и маленькие ящички внутри, пока мы ждали дня, когда можно будет начать готовить пудинг. Это бакалейщик сказал нам, что надо класть в пудинг патоку, а имбиря требуется меньше чашки.

Как только Матильда начала притворяться, что моет пол (она притворялась три раза в неделю, чтобы не пускать нас на кухню, но мы с Элис не раз подсматривали в окно, и я знаю, что бо?льшую часть времени служанка просто читала романы), мы заперлись в детской и принялись за работу. Мы очень старались не перепачкаться. Сперва вымыли руки и смородину. По-моему, мы не полностью смыли со смородины мыло, потому что когда разрезали пудинг, от него запахло, как в день стирки. Потом мы вымыли угол стола, чтобы нарезать на нем сало. Кажется, что резать сало легко, но это только пока сами не попробуете.