Дети железной дороги

– Шахт – и всё.

– Скажи нам хотя бы это, Пит!

– Хорошо, возле угольных шахт. Но об этом – ни слова, даже под угрозой пыток!

– Само собой, – ответила Бобби, – но мне кажется, мы могли бы тебе помочь.

– Если я найду угольную шахту, вы поможете мне перевозить уголь, – пообещал Питер.

– Ну и ладно, не хочешь, не говори! – надулась Филлис.

– Если, конечно, сможешь не проговориться, – поддразнила брата Бобби.

– Я-то уж точно не проговорюсь! – заявил Питер.

Даже в самых строгих семьях между чаем и ужином следовал короткий перерыв. В это время мама обычно писала, а миссис Вайни уходила к себе домой.

Через два дня после того, как Питера осенила его загадочная идея, во время такого перерыва он таинственно поманил девочек рукой.

– Идёмте со мной, – сказал он, – и принесите римскую колесницу.

Римской колесницей они называли старую детскую коляску, которая из-за ненадобности провела годы на чердаке над кухней. Дети смазали её колёса, чтобы она могла катиться бесшумно, как пневматический велосипед, и управлять ей стало легче, чем даже когда она была новая.

– Следуйте за своим бесстрашным главарём! – воскликнул Питер и повёл сестёр вниз по склону к станции.

Над станцией, словно любопытные дети, тянущие шеи, чтобы взглянуть на железную дорогу, сгрудились валуны.

В небольшой впадине между тремя валунами лежала собранная куча сухой ежевики и вереска.

Питер остановился, отбросил хворост мыском ботинка и сказал:

– Вот первый уголь, добытый в шахте Святого Питера. Мы отвезём его домой в колеснице. Отправление должно быть без опозданий! Все заказы наших дорогих клиентов будут исполнены! Для них мы будем укорачивать каждую неровную кучу!

Колесница была заполнена углём. Но потом дети были вынуждены разгружать уголь, потому что даже втроём они не смогли преодолеть возникший ни их пути холм.

Питер тянул колесницу спереди, как лошадь, а девочки толкали её сзади.

Им пришлось совершить три поездки, прежде чем уголь из шахты Питера пополнил мамин запас угля в подвале.

После этого Питер вновь оставил девочек одних. Через какое-то время он вернулся весь перепачканный в угле, с таинственным блеском в глазах.

– Я был на собственной угольной шахте, – сказал он. – Завтра вечером мы ещё принесём домой чёрные бриллианты в колеснице.

Через неделю миссис Вайни с удивлением отметила в разговоре с мамой детей, как невероятно долго не расходуется последняя партия угля.

Услышав это, дети, которые тогда находились на лестнице, принялись обнимать друг друга, едва сдерживая хохот. К тому времени они уже совсем позабыли, что поначалу Питера терзали сомнения в том, хорошей ли идеей была добыча угля.

Всё закончилось одной ночью, когда начальник станции надел свои бесшумные, мягкие сандалии – он носил их летом во время отдыха на пляже – и прокрался в них во двор, где, подобно Содому и Гоморре, высилась отмеченная белой полосой чёрная куча угля. Он затаился в тени отцепленного вагона с маленькой трубой, на котором было написано:

Г. Н. и С. Р.

34576.

Незамедлительно вернуть к запасным путям «Белый вереск».

Начальник станции стал выжидать свою добычу, как кот у мышиной норы. На самом верху кучи шуршало и копошилось небольшое, тёмное существо.

Он подобрался ближе, поднял руку и в нужный момент крепко схватил существо за воротник. Добычей начальника станции оказался не кто иной, как Питер, в дрожащих руках которого была плотницкая сумка, полная угля.

– Наконец-то я поймал тебя, воришка! – вскричал начальник станции.

– Я не вор! – возразил Питер так твёрдо, как только мог в его положении. – Я шахтёр.

– Эти сказки будешь рассказывать морским пехотинцам, когда я передам тебя им в руки, – сказал начальник станции.

– Но это правда, и я могу повторить свои слова кому угодно, – сказал Питер.

– Как же! – проговорил начальник станции, крепко держа его за шиворот. – Пойдёшь со мной на станцию, а пока что б ни звука от тебя не было, негодник!

– Только не это! – послышался из темноты полный отчаяния детский голосок, который явно принадлежал не Питеру.

– Только не в полицию! – раздался ещё один голос из темноты.

– Пока мы пойдём на станцию, а там посмотрим, – сказал начальник станции. – Значит, у нас тут целая шайка? И сколько вас?

– Только мы, – хором ответили Бобби и Филлис, выходя из тени грузового вагона с надписью «Угольная шахта Стейвли», под которой мелом были выведены слова: «Требуется на путь № 1».

– Зачем вы за мной шпионили?! – сердито спросил Питер.

– Следить за тобой надо было раньше! – ответил начальник станции. – А теперь пришло время принять меры. Следуйте все за мной!

– Прошу, не надо! – взмолилась Бобби. – Не могли бы вы решить прямо сейчас, как с нами поступить? Мы с сестрой виноваты не меньше Питера. Мы помогали отвозить уголь, хотя знали, откуда он.

– Ничего вы не знали, – возразил Питер.

– Мы всё знали, – продолжала настаивать Бобби. – Знали с самого начала. Мы только делали вид, что не знаем, мы решили тебе подыграть.

Чаша терпения Питера была переполнена. Он добывал уголь в этих кучах, рубил его, а теперь его с позором схватили, и вдобавок ко всему выяснилось, что сёстры ему «подыгрывали»!

– Можете отпустить меня! – сказал он начальнику станции. – Я не сбегу.

Мужчина ослабил хватку, достал спичку и чиркнул по ней, а после при слабом свете стал рассматривать лица детей.

– Да я вас знаю! – проговорил он. – Вы живёте в доме под названием «Три трубы». Обычно вы такие ухоженные, нарядные. Может, поведаете мне, что заставило вас совершить подобный проступок? Разве вы никогда не были в церкви и не слушали заповедей про то, что воровать грешно? – Теперь он говорил гораздо мягче.

– Я понятия не имел, что это было воровство, – признался Питер. – Я был почти уверен, что это не так. Я подумал, что если бы я взял уголь с поверхности, то тогда это была бы кража, а если я беру уголь из середины, то я его добываю своим трудом. Вам понадобится тысяча лет, чтобы сжечь весь этот уголь и добраться до середины!

– Всё не совсем так. Но ответь мне, ты сделал это ради забавы?