Тревожный август. 1942

Автобус гремел по булыжникам переулков. Шофер гнал машину кратчайшим путем. Трясло.

– Слушай, – крикнул Муравьев из темноты, – Володя! Что, в Москве нет больше асфальтированных улиц?

– Есть, – ответил шофер, – но так дорога короче.

– Боюсь, Иван Александрович, – сказал Игорь, – что он нас не довезет. Ты нас не жалеешь, так собаку пожалей! – опять крикнул он шоферу.

– Ничего, – серьезно сказал проводник. – Туман привычный. Правда, Туман?

По крыше автобуса застучали ветки, шофер вывел машину в проходной двор.

– Ну, дает, – засмеялся Полесов, – сейчас дворами поедем.

Пронзительно заскрипели тормоза. Автобус остановился.

В переулке пахло липой. Было совсем темно, только узкие прорези замаскированных фар освещали несколько метров булыжной мостовой.

– Интересно, куда он нас привез, – спросил Данилов. – Как ты думаешь, Игорь?

– А кто его знает…

– Привез я вас правильно, – обиженно сказал шофер. – Вон там, видите?

Данилов наконец начал различать неясные фигуры у подъезда дома. Потом послышались торопливые шаги, к ним кто-то шел.

– Товарищ начальник…

– А, это ты, Смирнов, – Данилов по голосу узнал начальника розыска райотдела. – Ну, чего у тебя?

– Плохо у меня, четыре трупа.

– Да, хуже некуда. Что ж ты, меньше мне не мог приготовить?.. Ну, ладно, веди нас.

Глаза привыкли к темноте, и постепенно Данилов уже различал улицу, дома и деревья, которые казались неестественно большими.

Сзади по тротуару полоснул узкий свет фонаря.

– Пока не надо, потом, – не оборачиваясь, приказал Иван Александрович.

– Сюда, – сказал кто-то и услужливо распахнул калитку, – тут ступенька одна сломана, так что вы осторожно.

– Спасибо.

Первое, что он почувствовал, войдя в дом, был кисловатый запах пороха. Это означало, что здесь стреляли много. Данилов толкнул дверь и оказался на пороге маленькой прихожей.

На полу лежал человек в военной форме, рядом валялась фуражка с черным артиллерийским околышем. Осторожно переступив через труп, Данилов вошел в комнату…

В пять утра Иван Александрович вернулся в управление и, не заходя к себе, сразу же пошел к начальнику. В приемной сидел неизменный Паша Осетров.

– У себя? – спросил Данилов.

Паша вскочил, щелкнул каблуками и, оправив гимнастерку, ответил:

– Час как прилег. А что, важное что-то?

– Придется будить. – Данилов еще раз подивился Пашиной выправке. – Дело безотлагательное.

– А может, подождем, Иван Александрович?

– Нет, Паша, нельзя ждать.

Осетров скрылся за дверью и через две минуты появился вновь.

– Ждет.

Начальник, стоя у стола, застегивал гимнастерку. Одна щека его была помята до красноты. Он поймал взгляд Данилова, усмехнулся.

– Что смотришь? Вот на диване прилег. Все часок прихватил, пока ты жуликов ловишь.

Он потянулся всем своим большим, сильным телом, взял со стула ремень.

– Я перед войной, Иван, думал, поеду в отпуск, кроме творога, есть ничего не буду. Похудеть все хотел. Сейчас же ем все, что придется, а без ремня галифе бы потерял. Такая вот у нас нынче жизнь. Почище всякого лечебного питания. Ну, докладывай.

Иван Александрович сел к столу, достал из планшета бумаги.

– Плохое дело, – начал он, – давно у нас такого не было.

– Ты докладывай, Данилов, – начальник сел на диван, – а потом мы с тобой решим, что было и чего не было.

– Третьего мая в Москву с Дальнего Востока прибыл старший лейтенант Ивановский Сергей Дмитриевич. Цель приезда – служебная командировка. Ивановский сопровождал эшелон с техникой – пушки для фронта. После окончания дел он попросил у начальства разрешения задержаться на три дня в Москве у родителей. Ему разрешили. Шестого мая, вечером, он со своей девушкой пошел в кино. Кстати, она живет в соседнем с нами доме. По ее словам, когда они подошли к дому Ивановского, то заметили: на одном из окон часть светомаскировочной шторы оторвана и свет падает на улицу. Ивановский заглянул в окно и увидел, что какой-то человек бьет по лицу его отца. Он выхватил пистолет и бросился к дверям.

– Погоди-ка, – начальник встал, – это тебе девушка Ивановского рассказала?

– Да.

– А где она сейчас?

– У меня в кабинете ждет.

– Предусмотрительный ты, Иван, человек, – начальник усмехнулся, – с тобой работать хорошо. Ну, давай дальше.

– Нам повезло, что подруга Ивановского, Алла Нестерова, сразу же подошла к окну. Сначала она не поняла, куда бросился Сергей, только потом, догадавшись, подбежала к окну. Через порванную штору Нестерова увидела кусок комнаты и человека в военной форме. Тот поднял руку. И девушка поняла, что незнакомец собирается кого-то ударить. За окном все происходило, как в немом кино. Но внезапно раздался выстрел, звук которого не смогли приглушить оконные стекла, и неизвестный, так и не опустив руку, упал. Потом в комнате прогрохотало еще несколько выстрелов, и погас свет. Нестерова прижалась к стене. С крыльца сбежали трое. И только тогда она увидела «газик», стоявший чуть поодаль от дома. Машина развернулась и пронеслась мимо нее. И все же, несмотря на темноту, Нестерова успела запомнить последние две цифры номера – 06.

– Так, – начальник встал, – это уже кое-что. Ну а дальше?

– В квартире мы обнаружили убитых: лейтенанта, его родителей и неизвестного в форме ВОХРа. Найдена всего одна гильза от пистолета ТТ: судя по кобуре, этим оружием пользовался Ивановский.

– А в командирской книжке у него что записано?