Зайди ко мне, когда уснёшь

– Давай-ка, найдём твоих хозяев, Буцефал!

Животное, как бы соглашаясь, тихонько пошло рысью.

Оставшаяся пара переглянулась.

– Как он его назвал?

– Буцефал!

Молодые люди улыбнулись. Обстановка разрядилась, и уже, кажется, не было того напряжения, которое возникло до появления животных.

Под управлением опытного всадника, конь неторопливо двинулся по краю дороги. Глядя на них, у оставшихся людей возникала надежда, что всё не так уж и плохо.

– Никуда не уходите! Я приведу помощь, – раздался голос из темноты уверенным тоном. Конь уносил седока не по направлению к городу, а куда-то в поле, в сторону возвышавшегося вдали высокого холма с чёрными деревьями на самой вершине, которые образовывали общую тёмную массу, силуэтом напоминавшую невиданного зверя, прилёгшего отдохнуть на белевшем склоне.

– Почему он отправился туда? Почему не в город? – всполошилась Екатерина, глядя вслед исчезающему в дали всаднику.

– Возможно, там какая-нибудь деревня или хозяйство, где есть конюшня. В любом случае, кони приведут к людям, – оптимистично отозвался Константин и посмотрел на тёмные силуэты оставшихся лошадей. Они явно никуда не спешили, паслись и продолжали коситься на парочку, словно ожидая от них какого-то подвоха. Их глаза были как чёрные дыры, из которых зияла бездонная глубина. Словно иное существо наблюдало за людьми через этот взгляд. И выше человеческих сил было долго смотреть в эту бездну, грозящую обратить сознание в безумство.

Жеребцы то топтались на месте, то отходили вдаль, иногда били копытом землю, припадали ноздрями к взбитому грунту, что-то пробовали на вкус, затем внезапно бросались в догонялки, закладывая широкие кольца по полю, успокаивались и снова возвращались к дороге, к стоящим разбитым машинам, и с интересом наблюдали за людьми.

Катя и Костя, с надеждой ожидая весточки от гонца, тоже бродили взад-вперёд, собирая между делом с земли раскиданные вещи и обсуждая недавние события и переживания. Иногда они замолкали и вглядывались в сумерки, пытаясь услышать звуки приближающейся помощи. Но темнота не возвращала ни того, кто ушёл, никого-либо другого.

Время тоже трудно было определить по ощущениям, а телефон Кати, похоже, пострадал больше хозяйки, часы зависли на пятнадцати минутах после полуночи. Аппарат отказывался реагировать на любые нажатия кнопок. Попытки достать и вернуть батарейку не приводили к оживлению экрана, который светился одной-единственной картинкой, как на рекламной афише.

– А почему бы и нам не попробовать проехать на лошадях? – вдруг не выдержал Константин, озираясь на гулявших животных. – Я когда-то давно даже катался на ипподроме.

– Что-то не нравится мне эта затея, – пробурчала девушка – Может, лучше пешком дойдём? Сколько, думаешь, километров до той заправки?

– Километров девять- десять, – пожал плечами Костя.

– За пару часов можно запросто добраться.

– Какой смысл тащиться в город, когда мы уже почти доехали до аэропорта? Немного отклонились, но, очевидно, рядом. Может, стоит пойти туда? – и Константин махнул рукой в противоположную сторону от огней города.

Катя молчала.

– А если до людей далеко? Когда есть парочка осёдланных лошадей, зачем ходить пешком? Если грамотно тянуть за поводья, то можно запросто управлять. К тому же я так устал, – Костя сел на корточки.

Девушка пожала плечами. Она утомилась не меньше его. Но произошедшее потрясение до сих пор не отпускало её, и она прокручивала в голове кадр за кадром хронику последнего часа. Тем не менее, время шло, и было ясно, что надо предпринимать какие-то самостоятельные действия.

Молодой человек, видимо, уже измученный ожиданием, резко выпрямился, отмерял по дороге широкими шагами метров десять как бы в раздумьях, затем смело направился к ближайшему животному. Тот вначале шарахнулся в сторону, но потом покорно подпустил и позволил взять себя под уздцы.

– Ты же не кусаешься? – Костя для самоуспокоения шутя спросил его, на что получил утвердительное фырканье. Катя попыталась одёрнуть любимого от опрометчивого шага

– Послушай, давай только не сейчас! Мне кажется это не безопасно!

Но Константин не слушал её. Он просунул одну ногу в стремя и с лёгкостью забросил вторую на спину жеребца. Облегчённо переведя дух, и постепенно выпрямившись, помахал рукой.

– Смотри, он совсем ручной. Давай, забирайся сюда! Поедем вместе, на одном…

Конь действительно не выказывал какой-либо неприязни и даже, похоже, с удовольствием, красуясь, гарцевал по кромке поля. Катя на такой поворот событий была, несомненно, согласна и сейчас просто пыталась побороть в себе последние сомнения. Второй скакун, скучая, лениво жуя, бродил поодаль и всем своим видом показывал, что ему «фиолетово» людских проблем. Подходящая краска в окружающем пейзаже!

Костя пару раз объехал девушку вокруг, показывая, что конь совсем послушный. Вот только было непонятно, кто из них кем управляет. Потому что, едва Константин потянул поводья на себя, как животное, будто издеваясь, раздув ноздри, показало свой непокорный норов. Вороной стал вертеться, беспорядочно менять направление, словно его подстёгивал азарт. И на очередную более решительную попытку натянуть поводья, ответил яростным подъёмом на дыбы. В следующий момент чёрный силуэт со всадником рванул в белую пустошь, поднимая за собой облака искристого снега. Девушка в ужасе, сначала отпрянув, а затем, бросившись вдогонку, в снежную мглу, уже ничего не могла сделать. Её жених растворился, словно и не было.

Наступила отчаянная тишина, заполнившая не только округу, но и самые укромные уголки души Катерины. Конь унёс парня туда же, куда умчался первый всадник. Плохое предчувствие по поводу последнего оставшегося скакуна не покидало девушку. Несомненно, едва заполучив её на свою спину, он умчится в ту же сторону. Там чернел только лес на высокой горе, и никаких признаков людского пристанища не наблюдалось. Ни единого огонька или звука. И в то же время непреодолимое ощущение, того, что кто-то наблюдает за этим местом, не покидало её. Нет, она туда не пойдёт, ни за что. Екатерина бросила последний взгляд на гору, лес и решительно зашагала обратно, туда, где сияли огни большого города.

«Я дойду пешком, чего бы это ни стоило. Какой же дурацкий сон! Как быстро он пройдёт?!» – мысли роем носились в её голове. Словно в бреду, невозможность сконцентрировать внимание вообще ни на чём утомляла, и, в конце концов, её поглотило единственное желание, чтобы всё это прошло как можно скорее.

Дорога нырнула под гору, и здесь Екатерина чуть ли не бегом преодолела часть пути до низины и оглянулась. Никто её не преследовал. Разбитых машин, уже не было видно из-за крутизны склона. Последний жеребец, наверно, тоже остался там. Она перевела дух, и, немного успокоившись, широкими шагами направилась дальше. Запорошённое дорожное полотно взмывало вверх, и не оставалось сомнений, что здесь они с Константином не проезжали хотя пейзаж был узнаваем, с трудом, но узнаваем.

Там, на следующей самой высокой точке, она снова сделала остановку и вгляделась вдаль. Огни города не приблизились, а лишь изменили положение. Теперь, они располагались уже по-другому, словно светлячки, расползлись по тёмному горизонту. Пытаясь угадать границы знакомых районов, девушка достаточно долго озиралась, пока не сделала для себя неприятное открытие. Пейзаж менялся. Он преображался с пугающей быстротой, будто все окружающее, не имея постоянства, двигалось как огромное облако. Да, неподвижный, на первый взгляд, мир на самом деле менялся, перетекая из одной фигуру в другую. Это можно было заметить, если привязать взглядом два ориентира друг к другу, допустим, дерево и холм. И вот, казалось неподвижные вещи изменились на глазах, дерево соскользнуло с холма и теперь пыталось достать до него своими ветками, а тот, словно уворачиваясь, прогибался, меняя формы.

Возможно, это были всего лишь иллюзии или результат полученной травмы, но, тем не менее надо продолжать путь. Девушка, то ускоряя шаг, то замедляя, двигалась по дивным склонам. Вдали, из леса, время от времени раздавались причудливые звуки, то ли смех, то ли рыдания, чем-то напоминающие птичьи, но девушка могла поклясться, что ни одной такой птицы раньше не слышала. Иногда серые тени проносились в небе среди огней сияния, но чьи это образы, и принадлежали ли они живым существам, было сложно сказать. Страха не было. Присутствовало одно непреодолимое желание, которое подавляло все остальные, во что бы то ни стало, скорее добраться до людей.

Поднимаясь на очередную возвышенность, Катя отметила, что город совсем не приближался. Она уже прошла продолжительный путь, может, километров пять. По расчётам, должна уже дойти до пригорода или хотя бы одну из многочисленных заправок. Но ничего подобного. Казалось, что она была пешкой в чьей-то игре или головоломке, пытаясь пройти некие уровни дьявольского ребуса.

Ещё один подъём, и её глаза уцепились за какой-то ориентир, впереди по дороге. Нечто похожее на строение или скульптуру, а может быть, памятник. Чуть припорошённое снегом возвышение маячило возле обочины. Как хорошо, если бы это оказалось тёплым жилищем, где можно было отдохнуть, лечь выспаться и назавтра встретить новый день, вырвавшись из этого мучительного бреда. Фигура приближалась к путнице, и вот уже стали проскакивать черты чего-то знакомого. Машины!

Разбитые автомобили! Те самые, которые она оставила более часа назад! Они как стояли одинокими остовами, так и находились не потревоженными до сих пор. Каким образом они очутились впереди, когда она пыталась уйти от них, разум отказывался понимать. Единственное, что изменилось, так это окружающий пейзаж, словно эту груду железа аккуратно перенесли на новое место. И гора! Теперь она, подобно хрустальной, переливалась холодным светом множества бликов и сияний. Лес на её вершине тёмным зверем шевельнулся и затих, словно в засаде. Сама гора, как будто живая, уже приблизилась к месту аварии, так что почти нависала над головой бедной девушки.

Катя медленно подошла к знакомым останкам автомобилей и посмотрела на них другим взглядом. Только теперь она поняла, что остаться живым в этом месиве из железа и пластика было невозможно. Это стало так же очевидно, насколько и ужасно. Металл был страшно искорёжен и теперь напоминал фантастическое чудовище, прилёгшее у дороги в ожидании жертвы.

И этот окружающий мир предстал совсем не таким, в котором она жила. И жила ли она сейчас? Кто послал за людьми коней вороной масти, и куда они их понесли? Куда угодно, но только не домой, и, похоже, безвременно! Ужас и отчаяние подавили её волю.

И тут, словно призрак, за спиной девушки из темноты выплыла ещё более тёмная фигура того самого последнего коня. Он терпеливо ждал. Екатерина медленно повернулась. На её щеках блестели слезы. Она всё поняла, и теперь была готова принять последнее решение. Обречённо опустив голову, подошла к животному, обняла его за морду и тихо сказала:

– Отвези меня, пожалуйста, к Косте…

Затем, осторожно поднявшись в стремени, села в седло, свесив обе ноги по левому боку коня. Тот бережно, словно боясь уронить свою ношу, медленно двинулся вверх, к сверкающей вершине. Гора молча приняла гостью.

Глава 5. Волки в голове

Это было трудно назвать сном. Скорее, короткие провалы в беспамятство. Сильнейшая головная боль выдернула Леонида из спасительного забытья и снова бросила его к мучительному сознанию. Моральное и физическое состояние было настолько плачевно, что Лёня понимал, ему остаётся только одно, лежать бревном, умолять себя изо всех сил впасть в сон, чтоб отключить мысли. Вот рту был такой отвратительный привкус, что хотелось, как можно скорее заглушить его.

Лёня вставал, плёлся на кухню, набирал стакан воды прямо из-под крана и трясущимися руками пытался поднести кружку к губам. Амплитуда их колебания была такая, что вода, словно буря в стакане, плескалась так, что выливалась наполовину, пока он мог сделать хотя бы глоток. Это раздражало. Очень. В бессилии Лёня снова падал на постель. Любой громкий звук с улицы или в подъезде заставлял его вздрагивать, а сердце, как у спортсмена-марафонца бешено колотилось.

Замок в двери щёлкнул. Кто-то вошёл в прихожую. Это была мама. Единственный человек на всём свете, кто ещё держался за своего сына, она верила, надеялась вытащить его из плена бесшабашной жизни. Лёня прекрасно понимал, как страдает его близкий человек. В трезвые дни, когда наступали моменты прозрения он искренне жалел её, пытался успокоить. Видя, как становятся всё печальнее и печальнее её глаза, он горячо давал себе зарок изменить жизнь и облегчить груз на сердце матери, но, увы, пагубная привычка брала верх.

Мама прошла на кухню, выложила на стол пакет с молоком, хлебом и ещё какой-то нехитрой едой. Потом прошла в комнату, где, распластавшись в бессилии, лежал сын. Спать не хотелось и не моглось, поэтому он просто уставился немигающим взглядом в потолок. Женщина устало опустилась на стул:

– Иди, покушай, – потом, немного помедлив и как бы собравшись с мыслями, произнесла дрогнувшим голосом, – Сынок, ну сколько можно пить? Подумай о своём здоровье.

– Уже не пью, – сухими губами едва слышно прошептал тот и медленно прикрыл глаза.

– Давай вызовем врача, тебе сделают капельницу, выведут из запоя, – с надеждой попросила мать.

– Давай, хуже уже не будет, – неожиданно для себя согласился Лёня. Он понимал, это всего лишь попытка облегчить свои страдания, а вовсе не желание завязать с выпивкой. Альтернативы сейчас не было.