Смотрящий

Я, с трудом воспринимая, переваривал услышанное, не зная, что и сказать. Не каждый день слушаешь такие истории, но и не верить у меня не было не единого повода. Вытянув пистолет из-за пояса, достал магазин и положил его на колено.

– Здесь осталось пять сырых патронов. Высушить не проблема. Ещё надо прочистить ствол. Это всё, что у меня есть, ну, кроме ножа. Не густо для такой войны. Слушаю предложения, Лесник.

– Сам не знаю, что делать. Впервые у меня такое. Надо тщательно обдумать. Там в ящике, рядом с тобой, лежит сигнальная ракетница с тремя патронами.

– Зачем она тебе здесь?

– На всякий форс-мажор. Я должен был дать знак и меня начали бы искать. Как говорится, пригодится. Не бог весть что, но мало ли.

– Да, с ней много не навоюешь. А что ещё в ящиках?

– Прибор ночного видения, аккумуляторные батареи к нему. Пару фонариков – динамо, пару дымовых шашек, также на всякий случай, свечи, спички, несколько книг. Короче, боец, гранат и Калашникова там нет.

– Догадался.

– Да, задача нелёгкая. Волки не уйдут и я уверен, что они сейчас обдумывают, как нас отсюда выкурить. Есть какие-нибудь соображения?

Все до единого лучшие мои преподаватели с университета под названием “Жизнь” вдолбили мне, что выхода нет только из гроба, и то не факт, были случаи. Он всегда рядом, его не надо долго искать, всего лишь, быть внимательным и тогда найдешь. А самое главное, это не теория, это закон, он работает в 99 процентах, то есть смело можно назвать наукой, в отличие от пустых разговоров лженаучных психологов. Никогда не понимал, как можно выучиться на эту профессию. Дар понять правильно человека, увидеть его насквозь, даётся от рождения в сочетании с огромным жизненным опытом. Таких очень мало и люди, во все времена, называли их мудрецами. А эта “наука” предоставляет возможность в уютно обставленной комнате копаться в чужой душе и давать с умным видом дежурные советы любому юнцу с улицы, получившему диплом. В отличие от медиков, они не отвечают за последствия, а их книги всегда благосклонно опишут причину ошибки, дабы не упала самооценка. Вообще, само стремление человека всю жизнь залазить в сердца незнакомых людей уже говорит о необходимости посещения отделения психиатрии. Но “пациенту” от этого не легче, с таким же успехом он мог сходить к гадалке или астрологу.

Именно спокойный тон соседа выдавал в нём мудрого человека, который также считал, что выход всегда есть. И отсутствие его сейчас, никоим образом не может повлиять на психологическое состояние. Я уставился на люк подвала и представлял картину, происходящую наверху: разбросанная по всей комнате мебель, пару дремлющих, скрученных в калачик, волков и наступающая темнота. Никакой зацепки. “Смотрящий” же снова прикрыл глаза, и его лицо не отражало ничего. Но без сомнений, он тоже сейчас упорно ищет решение нашей проблемы.

Я перевёл взгляд на деревянный шкаф и только сейчас поймал себя на мысли, что это излишний атрибут в подвале. Тем более, чтобы спустить его сюда потребовалось бы немало усилий. Думая об этом, как бы невзначай спросил:

– А что в шкафу?

– Нам это не поможет. Теплые вещи, – не затрудняя себя открытием глаз, ответил Лесник.

– Как ты его сюда затащил?

– Это не я, это прежний хозяин. Судя, что он сбит гвоздями, то в разобранном виде.

– И что он в нём хранил?

– Без понятия. Он был пуст, когда я появился здесь. Может банки с законсервированными ягодами или ещё что-нибудь подобное. Кто его знает.

– Как-то странно. Банки хранят на полках.

– К чему ты ведёшь? – он приоткрыл глаза и бросил внимательный взор на меня.

– Ещё сам не знаю. Разреши посмотреть и фонарик возьму.

– Валяй, – и его веки, словно дверь лифта, снова медленно захлопнулись.

Я встал со стула и услышал, как наверху поднялись волки, обеспокоенные моим движением. Аккуратно вытащив полный комплект зимней военной формы, под прерывистое жужжание фонарика, начал изучать шкаф изнутри. Ничего необычного. Тут меня осенило, и дабы проверить свою догадку с левой руки нанёс прямой удар кулаком в заднюю стенку. От неожиданности отпрянул на шаг, и сосед, словно мертвец из дешевого фильма ужасов, поднял верхнюю половину тела и уставился на меня.

– Ты это слышал? – волнительно спросил я, чувствуя впрыск адреналина в кровь.

– Да… там пустота. Мне очень хорошо знаком этот звук, – и видя моё нарастающее возбуждение, он в мгновение потушил своё, а затем невозмутимо продолжил, снова принимая лежачее положение, – этим надо будет заняться завтра, сейчас поздно, да и волки уже на стрёме. Не надо лишний раз их беспокоить. Ночь всё-таки скоро. Уберём шкаф днём, когда они хотят спать.

Его доводы было более чем доходчивые, а, понимая, что долго ещё не смогу уснуть, занялся изъятием пули из ствола, разложив оставшиеся патроны на сушку и иногда бросая взгляд на резную дверь шкафа, гадая, что скрыто за ним.

Насыщенный выдался день.

Глава 6. Открытие

Мне всегда хватало хотя бы одной точки опоры для сна, поэтому спать на стуле не было большим неудобством, а в такой ситуации, это даже роскошь. Я знал людей, которые умели спать стоя, а были и такие, кто в дрёме мог ходить в карауле. Организм человека ещё тот механизм. Прекрасно помню слова своего командира о двадцатиминутном сне, что каких-то тысяча двести секунд, и ты восстановлен на сорок процентов, которых вполне хватить на требуемую концентрацию сил и внимания, чтобы остаться в живых. Сейчас этих секунд было больше в десятки раз и, открыв глаза, я чувствовал себя так, как, наверное, ощущает болид 24-часовой гонки Ле-Мана с залитым полным баком высококачественного любимого бензина и новыми прогретыми покрышками в ожидании взмаха стартового флага. Единственная разница, в отличие от меня, четырёхколесный чётко знал план действий, требуемых для победы.

Сосед уже проснулся и с отрешенным взглядом человека, уставившегося на водную гладь озера после тяжелого рабочего дня, смотрел в потолок.

– Доброе утро, – тихо усмехнулся я.

– Ну да, как-то так.

– Что слышно наверху?

– Ночью немного бродили, такое ощущение, как смена караула, а под утро полный штиль. Не нравиться мне всё это.

– Ты не спал всю ночь?

– Нет, просто очень чуткий сон. Привычка. Я думаю пора посмотреть, что там за шкафом. Один справишься? Нога ещё не чешется.

– Легко.

Как оказалось, с ответом я погорячился, пришлось приложить немалые усилия, чтобы сдвинуть эту, как выразилась бы моя мама, гробину. Отодвинув шкаф на ладонь от стены, подвал сразу наполнился затхлым холодным воздухом. Лесник глубоко втянул его ноздрями.

– Запах рыхлого цемента. Его я знаю хорошо. Почему остановился, продолжай. Слышишь, зашевелились, – он поднял палец вверх, указывая на потолок.

И, действительно, в возникшей тишине четко были слышны цоканье когтей быстро перемещающихся по небольшому кругу. Волки явно волновались, не зная, что делать. Дальше дело пошло легче и через двадцать минут мы смотрели на темный тоннель с рост среднего мужчины.

– Как думаешь, боец, что там? – сосед присел на кровать, взявшись рукой за раненую мышцу.

– Сейчас узнаю.

Прерывистые пучки света выхватывали лишь только серые забетонированные стены коридора и полностью растворялись дальше в темноте. Метров через пять появились очертания прохода, наполовину закрытого стальной дверью. Я вернулся назад за свечкой и решительно направился в темноту проёма, прикрыв ладошкой ещё не разгоревшееся маленькое пламя. То, что увидел, впечатлило. Передо мной предстала комната площадью около пятнадцати квадратов, полностью предназначенная для жизни. Небольшой стол, стул, две вместительных больничных тумбочки, металлическая кровать со скрученным на ней матрасом и другими постельными принадлежностями, полки на стене. В дальнем углу ниша, плотно закрытая брезентом, обустроенная под туалет с выгребной ямой и небольшой в диаметре вентиляционной трубой с прикрепленной на цепочке заглушкой. Света от одной свечи было недостаточно для полного изучения помещения и, оставив её на столе, я вернулся ещё за двумя. Этого добра была целая коробка.

– Что там? Не томи.

– Ещё одна комната. Сейчас полностью осмотрю и всё расскажу. Лежи, не напрягай ногу. Быстрей залечишь, быстрей двинемся отсюда.

Три огонька восковых продолговатых изделий осветили бункер, другое название было сложно подобрать этому помещению, и сразу натолкнули меня на давно услышавшее рассуждение (уже не помню кем), вызвав ухмылку, что доходнее торговли наркотиков и оружием является именно торговля свечками в церкви. Прибыль в сорок раз и в сотню безобидней. Но сейчас не об этом. Справа от входа за дверью с большим засовом только изнутри, опершись под углом на бетонированную стену, стояла добротно сделанная лестница. Причина её присутствия открылась сразу. Прямо по центру в потолке был врезана металлическая крышка, очень напоминавшая верхнюю створку люка десанта БТР 80. Судя по всему, выход наверх был сразу за домом в метрах восьми.

Я открыл первую тумбочку. На верхней полке в глаза бросился забытый с детства вид килограммовых пачек соли с синим цветком на посеревшем картоне и пожелтевшие упаковки сахара с указанной ценой 94 копейки за килограмм. Низ полностью занимала высокая деревянная коробка, под завязку наполненная сухой фасолью. Как говорится, дешево и сердито. Разогретое не на шутку любопытство сразу переключило моё внимание на вторую тумбочку. Здесь, на верхней полке, уже было всё гораздо интереснее. По пять штук в три ряда стояли плотно запечатанные полулитровые бутылки со слегка желтоватой жидкостью, заложенные сверху упаковками сухого спирта. Без всяких сомнений, это был керосин. Надо отдать должное заготовителю, никакого запаха и место для его хранения было выбрано идеально: полная темнота и прохлада. На дне тумбочки нашел своё место старенький по возрасту, но молодой по виду примус, рядом с которым лежала керосиновая лампа. Было заметно, что порядок здесь постоянно поддерживался. Под кроватью я обнаружил ящик с инструментами и только сейчас заметил, что весь бункер на самом деле был обшит досками с нанесенным на них слоем цементного раствора. Также там стоял средних размеров тазик, судя по всему для гигиенических нужд. На подсознательном уровне открытие этого сооружения мне упрямо вторило, что это и есть тот искомый выход из сложившегося положения.

Потушив свечи, я вернулся и подробно описал всё увиденное. Сосед внимательно выслушал, изредка открывая глаза, как будто удостоверяясь, что это не сон и после окончания моего повествования рассудительно проговорил:

– Ты, сто процентов, застал лишь те времена, когда Горбачёв за ручку ходил с Рейганом по Рейкьявику, а я постарше тебя и прекрасно помню, что не всё было так мило. Знавал я одного похожего экземпляра. Тот панически боялся ядерной войны, и подвал своего гаража прямо во дворе нашего дома превратил в подобный бункер. Он даже тихо тронулся со своей этой паранойей. Всем ходил и рассказывал, кого он возьмёт с собой, когда сбросят бомбу, а кого нет. К нему даже с “конторы” приезжали, обсматривали всё, потом оставили в покое. Не буйный, безобидный, а самое главное, ненавидит американцев. Такие, тогда как раз и нужны были. Правда или нет, но говорили, что у него там бюст Ленина стоит. Смотрю, здесь похожий случай, главное, что от этого есть польза. Волки, конечно, не бомба, но тоже смертельно опасны, а значит, нет никакой разницы.

– И что дальше случилось с твоим соседом?