Хранители. Часть 1 Чужая река

– Это точно не родовой хальмер.

– Ежу понятно, что не родовой, – усмехнулся Костя.

Дмитрий тоже стоял и озадаченно смотрел на ящики. Глянув на Сергея, он спросил:

– Когда ненцы покойников привозят хоронить, рядом с гробом всегда оставляют нарты, на которых его привезли. Так? А тут ни одних нарт нет.

Сергей кивнул:

– Да, тут всё странно. Смотрите: все ящики одинакового возраста. Нет ни нарт[6 - Нарты – ненецкие сани, в которые запрягают оленей.], ни хореев[7 - Хорей – длинная палка для управления оленьей упряжкой.], ни деревянных лодок. А рыбаков раньше хоронили с их лодками вместе. Нет ни одного детского захоронения. На любом ненецком хальмере, тем более на старом, обычно полно детских ящиков. Ни на одном гробу нет оленьего черепа, а ведь почти всегда, когда прощаются с покойным, режут жертвенного оленя и голову насаживают на шест сверху ящика или возле него. Никто сюда не приезжал проведать и помянуть покойных. Иначе тут бы были монеты, бутылки, пачки от сигарет и так далее. Сами знаете, как это обычно бывает. Самое удивительное то, что все до единого ящики целы. Ни мишка, ни росомаха не тронули. Так не бывает.

– Да и не тянут они на старые… – с сомнением заметил Костя. – Все эти гробы здесь как будто лет десять назад поставили. Если не раньше. Давай откроем парочку и посмотрим, во что покойники одеты и что там с ними положено, и всё сразу станет ясно.

Сергей отрицательно помотал головой:

– Пока ничего не трогаем. Сейчас всё сфотографирую, и идём дальше. А насчёт возраста ты совершенно прав. Мы сто раз видели, в каком состоянии ненецкие захоронения сороковых – пятидесятых годов. Эти, конечно, значительно свежее. А вот колокольчики на всех висят старинные. Некоторые даже восемнадцатого века. Сплошные странности…

Сделав несколько фотографий, Сергей быстро схематично зарисовал расположение ящиков в рабочую тетрадь и, убрав тетрадь и фотоаппарат в сумку, озадаченно почесал в затылке:

– Ну что, начало интересное… Идём дальше.

Друзья не спеша двинулись вдоль берега.

– Слушай, а зачем они на гробы колокольчики вешают? – спросил Дмитрий, когда они отошли от хальмера.

– Считается, что, когда зверь ящик ломать начинает, чтобы полакомиться мертвечиной, колокольчик своим звоном отпугивает его. А ещё, когда приходят на кладбище навестить покойного, звонят в него, чтобы сообщить умершему о своём присутствии.

Костя усмехнулся:

– Ну, голодного мишку-то колокольчик вряд ли остановит. На всех вон хальмерах кости и черепа разбросаны на десятки метров.

– Рассказываю, как ненцы это объясняют… – пожал плечами Сергей.

Дмитрий хотел было спросить что-то ещё, но, не пройдя от хальмера и пятидесяти метров, они вышли на открытое место.

Перед друзьями была небольшая поляна, поросшая редким кустарником. Пологий берег реки заканчивался у воды широкой песчаной косой. Впереди, меньше чем в сотне метров, снова продолжался лес, а справа, метрах в пятидесяти, за деревьями виднелась довольно высокая, поросшая карликовой берёзой сопка. Выйдя на поляну, путешественники остановились.

Дмитрий посмотрел на реку:

– Удобный спуск к воде. Вечером приду сюда рыбачить.

– Идём туда, – уверенно сказал Сергей и быстро зашагал в сторону сопки.

Они уже проходили деревья у подножия сопки, как вдруг Костя остановился и показал куда-то вправо:

– Смотрите, там тропинка! И широкая. Это не звериная тропа. Похоже, сюда кто-то всё-таки заезжает.

Действительно, между толстыми стволами деревьев отчётливо виднелась хорошо утоптанная тропинка, ведущая от поляны куда-то правее в лес. Друзья повернули и, выйдя на неё, остановились.

Сергей озадаченно потёр заросший щетиной подбородок:

– Если и заезжают, то, пока мы сюда шли, точно никого не было. Мы бы мотор услышали. Не на вёслах же сюда плавают… Идёмте посмотрим.

Они пошли по тропинке, которая проходила у самого подножия сопки, и буквально через две минуты вышли на самое настоящее подворье. Все трое остановились и замерли в изумлении.

Перед ними была ровная площадка, а за ней, почти напротив, возвышался большой деревянный сарай, который правильнее было бы назвать ангаром, более двадцати метров длиной и никак не меньше семи метров в высоту, с просевшей и покосившейся на левую сторону двускатной крышей. С первого взгляда было видно, что когда-то это было добротное сооружение, сделанное умелыми руками. Огромные брёвна по краям открытой торцевой стороны ангара были украшены резьбой, а толстые, ровные доски, которыми были обшиты его стены, плотно стыковались друг с другом. Правда, сейчас в некоторых местах из-за покосившейся крыши виднелись щели. Дощатая крыша была целая, но местами довольно сильно прогнута внутрь. Её каркас теперь, похоже, практически лежал на хранящемся внутри небольшом корабле, нос и часть борта которого хорошо было видно с того места, где стояли друзья.

Корабль был сделан из тёмного, почти чёрного дерева. Его нос с мощным выступающим килем был направлен в сторону реки, но из-за просевшей крыши снаружи можно было рассмотреть только нижнюю часть судна. Внизу кое-где были видны брёвна, на которых корабль был приподнят над землёй. Сейчас брёвна были почти полностью засыпаны песком. Слева, метрах в двадцати от ангара, их ждал главный сюрприз: покрытый ягелем и карликовой берёзой склон сопки здесь обрывался на высоте приблизительно трёх метров от земли длинным, массивным козырьком, опиравшимся на пять толстых деревянных столбов. В глубине за ними виднелась бревенчатая стена, в которой была дверь с двумя окошками по бокам, и окованные железом ворота. Там же, под навесом, стояли две деревянные бочки и небольшая плоская тележка с деревянными колёсами, на которой лежала аккуратно сложенная горка колотых дров. Перед этим строением был открытый, просторный двор, за которым шёл лес, а в сторону реки вела широкая тропинка, на которой сейчас и стояли путешественники…

– О-бал-деть! – медленно, по слогам произнёс Костя.

Дмитрий кивнул:

– Ещё мягко сказано…

Сергей, не говоря ни слова, направился к устроенному в сопке жилищу.

Они прошли вдоль этой необычной веранды и остановились прямо напротив двери, располагавшейся с правой стороны стены. Некоторое время друзья стояли и рассматривали то, что было перед ними.

Длинный, не менее пятнадцати метров, козырёк поддерживали пять толстых деревянных колонн, украшенных красивой и тонкой резьбой, изображающей каких-то сказочных зверей и птиц между вьющимися растениями. На колоннах лежал массивный брус с такой же, как и держащие его колонны, резьбой, а в середине всей композиции был изображён большой цветок. Присмотревшись к козырьку, можно было заметить, что он был собран из нескольких частей, состыкованных между собой и уложенных в два ряда один на другой. На них держалась крыша веранды, сложенная из ровных брёвен. Другой их конец ложился на стену, которая был поделена ровно на две половины бревенчатой, уложенной срубом перегородкой, торцы которой выходили наружу. С правой стороны располагалась широкая, крепкая дверь из струганых досок с толстыми и длинными железными петлями и железной ручкой-кольцом. По обеим сторонам двери находились два узких окошка в полутора метрах от земли. Оба окна были застеклены кусками стекла, соединёнными между собой каким-то тёмным веществом. Через мутное стекло было видно, что окна наглухо закрыты досками с внутренней стороны. Посередине левой половины размещались деревянные, окованные железными полосами ворота около трёх метров шириной и больше двух в высоту на крепких железных навесах. На каждой воротине была большая ручка в виде кольца. Всё было сделано добротно и красиво, но сразу было видно: здесь давно никого не было. Ворота, двери и вся площадь веранды были занесены песком, высохшей хвоей, травой и мелкими ветками, нанесёнными ветром. С обеих сторон всей этой веранды шёл обычный заросший склон сопки, и, глядя на бревенчатую стену в глубине, не верилось, что там, внутри этой громадины, может располагаться жилище…

– Ну что, будем дальше в стену тупить или пойдём внутрь? – спросил Костя.

– Стоп, – спохватился Сергей. – Подождите минуту.

Он достал фотоаппарат, переключил его в режим видео и снял всё, что было вокруг.

Закончив съёмку, он передал Дмитрию фотоаппарат:

– На, будешь снимать, когда скажу.

Сергей подошёл к ближайшему столбу, постучал по нему костяшками пальцев, осмотрел потолок веранды и повернулся:

– Кажется, рухнуть не должно. Я первый пойду, вы подождите здесь, пока не позову. Дёма, включай!

Дмитрий включил камеру.

Пройдя на веранду, Сергей подошёл к двери, которая открывалась наружу, и стал отгребать ботинком песок от двери. Под пятисантиметровым слоем песка и нанесённого ветром мусора открылись доски. Сергей повернулся и прокомментировал на камеру:

– Здесь деревянный настил.

– Ты дверь осторожно открывай, а то умельцы, которые это всё построили, запросто могли какой-нибудь самострел или ловушку установить! – посоветовал Костя.

Не отреагировав на эту реплику, Сергей очистил дверь и, всё же предусмотрительно отойдя в сторону, потянул за ручку. Дверь не двинулась ни на миллиметр. Сергей наклонился и внимательно осмотрел кольцо, которое было продето через толстый металлический стержень, снова взялся за него и повернул по часовой стрелке. Стержень провернулся, с той стороны что-то щёлкнуло, и дверь подалась. По-прежнему прячась за стеной, Сергей выждал несколько секунд и осторожно заглянул внутрь. Рассмотрев только уходящий в темноту дощатый пол, он повернулся к друзьям. Костя с любопытством наблюдал за происходящим. Дмитрий продолжал снимать. Сергей выпрямился и широко распахнул дверь.

– Надо сначала палкой по полу постучать у входа, там может быть пружинка скрыта. Наступишь – и выстрелит в тебя что-нибудь, – предупредил Костя.

Сергей с раздражением отмахнулся.