Сук*. Третья древнейшая

Когда последний баран был загнан за ограду, солнце уже окрасило соседние склоны в ярко-красные цвета. Стало прохладно. Зуфар разжег костер под скальным выступом, рядом с расщелиной из которой тонкой струйкой бился холодный ручей, образуя небольшой пруд. Можно было умыться, омыть руки и при желании сполостнуть все тело, как будто под краном с ванной в городской квартире.

Зуфар так и сделал, он скинул бурку, шапку, снял верхнюю рубаху и остался голый по пояс,  в кожаных штанах и мягких сапогах. Кряхтся с удовольствием подставил свое жилистое, и уже морщинистое тело под струи ледяной воды. Облился с головы до ног, обтерся сухим полотенцем, которое достал из заплечной сумки. Она лежала возле костра. Посмотрел на притихших ребят.

– Ну, что? Кто со мной?

Ребята стали отнекиваться, но Зуфар прикрикнул.

– Ну, живо под душ, а то прием не покажу.

Мальчишкам пришлось подчинится. Они сняли с себя пыльные рубахи и набрали в ладошки воды, потерли влажными руками свои щеки. Зуфар рассмеялся, набрал в свои ладони воды и плеснул их на ребят, а затем толкнул Али под струю. Тот заверещал. Зуфар выдернул его и толкнул туда младшего.

– Баха, давай не оставай. В здоровом теле, здоровый дух!

Вода на самом деле не было такой холодной, за день камень нагрелся и отдавал свое тепло воде, поэтому мальчишки быстро привыкли и даже начал плескаться, а потом потихоньку бороться.

Зуфар внимательно следил за их телодвижениями, поправлял и подсказывал. Когда они устали, он еще раз омыл их тощие тела и вытел насухо полотенцем.

– Ну, на сегодня хватит, – сказал он им, – пошли ужинать и готовится ко сну.

Зуфар с улыбкой посмотрел на небо.

Звездный купол размернулась над их головами, а полная луна освещала их стоянку. Когда они уже уселись у огня, и его тепло передалось их телам, ребята стали задавать вопросы.

– А почему дядя Зуфар вы постоянно живете в горах и так любите спать по открытым небом? – обратился к пастуху Баха, со свойственной детской непосредственности, – ведь вы можете жить где угодно. Даже во дворце арабского шейха?

Пастух засмеялся.

– Ну, ты хватил. У арабского шейха. Кто тебе сказал такую глупость?

Али перебил младшего.

– Да, все об этом знают, дядя Зуфар.

– Что именнно?

– Что вы очень богатый.

Пастух подкинул дров.

– Главное мое богатство здесь. Эти горы, это стадо, это звездное небо, свежий воздух и возможность дышать этим воздухом. – он посмотрел на мальчишек. Они его не поняли, потому что Баха продолжить гнуть свою линию.

– Но ведь за воздух нельзя купить плейстейшен.

Зуфар засмеялся.

– Мне он не нужен. Да и вам если разобраться тоже. Разве мы с вами плохо сейчас поиграли, потолкались, поборолись? Все, что я Вам показал, Вам обязательно пригодится. А вот что полезного в этих плейстейшенах? Чего Вы там узнаете?

Али начал спорить.

– Ну, например, как гонять на крутых тачках, как стрелять из пистолета. Да много чего.

Зуфар замолчал и снова посмотрел на небо. Ну, откуда они этого набираются? Как этим мальчугана объяснить, что это не так? Никак. Свою голову не приставить к чужому телу. И может быть, слава аллаху, что они не смогут повторить тот путь, что пришлось пройти ему? Он посмотрел на ребят.

– Подарю Вам по плейстейшен....

Мальчишки смущенно заулыбались и начала толкать друг друга плечами.

– Что правда?

– Если сможете выиграть борцовский турнир,  – сказал он с прищуром, – в сентябре.

– Ну, дядя Зуфар, это же невозможно, – законючил Али.

Зуфар засмеялся.

– Нет, ничего невозможного, главное желание.

Они еще долго разговоривали, спорили и мечтали под луной, глядя на безбрежный иссиня-черный купол неба, украшенный серебряными точками далеких звезд, пока не уснули, укрытые теплыми овечьими шкурами.

***

Утром их разбудил шум вертолета. Зеленая винтокрылая машина с красной звездой на борту, транспортый Ми-8 из пограничного отряда, всплыла как подводная лодка над кромкой облаков. Потревожив парящих в небе орлов машина зависла вровень с обрывом со стороны скалы, на краю между камнем и небом, потом переместился в сторону зеленой лужайки, плавно коснулся колесами  твердой поверхности.

Когда винты остановились, открылась дверь салона, из него выпала откидная лестница и по ступенькам сбежал невысокий молодой капитан пограничной службы, одетый в зеленый камуфляж и берцы, в зеленую панаму, с укороченным АКМом на плече.

– Вот и пент-хаус, господа, ваш этаж, можно выходить, – крикнул он кому-то у себя за спиной, и пошел навстречу Зуфару, которые накинув бурку и папаху, опираясь на свой посох, вышел навстречу капитану. Рядом с ним шел его черный пес. При виде капитана он весело помахал ему хвостом.

– Мое почтение Зуфар-оглы, – обратился капитан к пастуху, протягивая ему руку и одновременно трепля пса по загривку. Зуфар ответил на рукопожатие, обняв капитана. – Рад тебя видеть, Паша.

Когда губы капитана оказались на уровне уха Зуфара, тот коротко ему прошептал.

– Гостя проверили по всем базам данных, позже скину отчет. У него был ствол. Изъяли при посадке в вертолет. Был недоволен. Колюще-режущих не обнаружили. Мутный товарищ, поосторожнее с ним.

– Благодарю, – также шепотом ответил Зуфар, – барашек с меня.

Они отстранились, еще раз посмотрели друг на друга и пошли навстречу двум мужчинам, которые вышли из вертолета в сопровождении пары пограничников с автоматами на перевес.

Зуфар раскрыл объятия.

– Дай я тебя обниму, сын!

Сыном он называл высокого черноволосого парня, одетого в узкие черные брюки, с широкой мотней, в блестящих кроссовках, дранную футболку и кожаную куртку с накладными плечами. На шее у него висела толстая золотая цепь, на голове была надета кепка со стразами. На глазах черные очки.  Зуфар осмотрел наряд сына, покачал головой, но ничего не сказал и никак не показал доволен он внешним видом сына или нет.

Они обнялись. Зуфар сильно прижал сына к себе. Ощутил резкий запах мужского одеколона. Поморщился. Отстранился. Еще раз осмотрел сына.

– Рад тебя видеть! Чего такой хмурый, не выспался? Как мама?

Он посмотрел на стоящего рядом с Махой мужчиной.