Ветра потерянных душ

Ветра потерянных душ
Эдвард Киуру

409 – Год, закат Римской империи, палатинский стражник, благородного происхождения, по имени Марк, получает необычное задание от святого престола, изменившее навсегда его жизнь.

Эдвард Киуру

Ветра потерянных душ

Глава I

Urbs aeterna.

Вечный город.

Дорогие читатели, когда я начал писать эти хроники, мне было сложно вспомнить всё в мельчайших деталях, те события давно минувших дней сейчас являются настолько далёкими, что порою мне кажется, всё случилось вовсе не со мной а с совершенно другим человеком, коим я был во всех смыслах в те далёкие времена.

Меня звали Тит Флавий Марк, да да, вы не ошиблись, из того самого знатного рода патрициев что в своё время подарили Риму таких императоров как Веспасиан, так же многих государственных деятелей, учёных мужей, и военачальников. Увы, когда я родился, столетия гражданских воин сделали своё дело и лучшие дни Римской империи остались далеко позади, это было видно во всём, и прежде всего в самих людях. Ещё будучи юношей я в отличии от многих своих богатых сверстников, погрязших в похоти и сладострастии, интересовался управлением, историей и военным делом, так же, регулярно тренировался с щитом и мечом. Мне предрекали великолепную карьеру политика. И какое было удивление близких мне людей, когда я в 18 лет решил вступить в палатинскую гвардию, вместо того чтобы слушать речи в сенате и наслаждаться жизнью высокопоставленного гражданина. Зачем? – спросите вы меня, и я вам отвечу, я хотел добиться своего иным путём – путём который в своё время прошел Юлий Цезарь, Публий Корнелий Сципион и многие другие знаменитые люди Рима, Путем, которым пренебрегали практически все деятели моей эпохи.

Всё же, этот рассказ не о моей жизни в вечном городе, мой рассказ о тех событиях, которые изменили на всегда мою жизнь, и вероятно ход истории в целом. Как и все подобные события, так и эти, получили своё начало тогда, когда мы их менее всего ожидаем. Тот далёкий день, весной 409-года от рождества христова, был как и сотни других похожих ни чем не примечательных дней ранее. В тот день я закончил утренние рутины и готовился к выполнению своих прямых обязанностей, а именно приступать к повседневному дежурству, на капитолийском холме. Погода хмурилась и день обещал быть дождливый, я как раз натягивал на себя пурпурный, походный плащ, когда дверь в нашу казарму распахнулась и на пороге стоял командир нашей когорты, Филипп Киприот, вместе с невысоким человеком, в дорогих одеяниях, увесистый, золотой крест на шее которого, говорил о церковной принадлежности последнего, в руках он держал вскрытый свиток с печатью от святого престола.

– Это Марк, он один из лучших наших палатинских стражей, и к тому же коренной римлянин – обратился Киприот к церковнику – Полагаю он в полной мере способен справиться с любым заданием, возложенным на него святым престолом – сказал грек, с привычной для него безмятежной самоуверенностью.

– Я прекрасно усведомлен, кто этот молодой человек, сын мой, как раз по его душу меня и направили в вашу обитель – ответил церковник.

Меня же в свою очередь, такое заявление в свой адрес, не на шутку напрягло, так как не знал, на какое такое задание, меня с столь явной самоуверенностью отправляет Киприот. Хотя с другой стороны, я был молод и полон энтузиазма и в глубине души бурно радовался чести выпавшей мне, ведь святой престол не даёт задания абы кому. И когда наконец церковник после непродолжительного разговора с нашим командиром, представился кардиналом Магнецием из Равенны и обратился ко мне с вопросом, готов ли я послужить святому престолу и самому императору Гонорию, я с сияющей улыбкой, до самих ушей охотно согласился.

Спустя час, мы с кардиналом находились в роскошном мраморном зале апостольского дворца, построенном императором Константином великим, столетием ранее как символ христианизации Римской империи, встречал нас смуглый человек с острыми чертами лица, в расшитой позолоченными нитками роскошной мантии, как оказалось, не кто иной как сам советник папы Иннокентия, епископ Авдикий Киреннейский.

– Я привёл вам подходящего для нашего дела человека, как вы и просили, ваше святейшество, – поклонился кардинал, обращаясь к епископу. Я же повторил жест с поклоном, копируя кардинала.

– Подходящий человек это, полагаю вы? – подняв руку в вольном жесте, обратился ко мне епископ.

– Да, ваше святейшество, Марк из рода Флавиев – представился я.

– Я знал, вашего деда, командовал Марсовым легионом, храбрый был человек, и теперь вижу, потомки у него тоже достойные. – сказал епископ задумавшись.

Услышав столь лестную похвалу в свой адрес, от такого человека, я чуть не подавился от гордости над самим собой, как на моём месте сделал бы пожалуй любой, молодой глупец с повышенным самомнением, коим я и был тогда.

– Дело нам, мой юный друг, предстоит весьма деликатное, и я надеюсь вы тот человек который справится с ним, не задавая лишних вопросов и не проявляя пагубного любопытства.

– Так точно – ответил я искренне, хлопнув кулаком по груди об кольчужный доспех, подобно легионерам былых времён.

– Я знал что на тебя можно положится. – сказал епископ, улыбнувшись уголками губ. Что же, перейдём к делу. В Каринии, Британии живёт мой хороший друг, его зовут Гордий Вергилий, я потерял с ним связь пол года назад, но найти его будет не сложно, так как мой друг, занимает пост управляющего в городе. Мне нужно чтобы ты доставил его вместе с семьёй из Британии в Рим, если по той или иной причине, доставить его не получится, забери у него три свитка, и доставь их мне лично. Все три свитка запечатаны в тубусах с названиями «De vermiis misteriis» «Tot ex codex» особенно важен «Viam animae» и запомни, не при каких обстоятельствах ты не должен вскрывать или читать эти свитки.

– Но как я доберусь до Британии, ведь она уже не является нашей провинцией, наши легионы уже два года, как покинули её и на сколько я знаю, сообщение с островом утеряно, и не кто не знает, что там сейчас творится? – задал я резонный вопрос церковнику.

– Насчет этого не переживай, всё уже предусмотрено, у западных ворот тебя ждёт твоё сопровождение, они доставят тебя в целости и сохранности в Гесориакум, что в северной Галлии, оттуда на барже переправишься в Британию, где на встречном берегу, тебя, в свою очередь будут ждать местные наёмники, которые сопроводят тебя до Каринии и обратно. Всё что от тебя понадобиться, это доставить моего друга Гордия и его свитки, сюда, в Рим. Святой престол, как и сам Рим в долгу перед тобой не останутся, и в случае выполнения задания, тебя ждёт место магистра в первом марсовом легионе, так же вилла с земляным наделом в Испании.

Узнав о столь щедром вознаграждении, за такую как мне тогда казалось пустяковую работу, я не на шутку удивился, казалось всего то, забрать, доставить, сопроводить.

– Ещё вопросы есть? – Вывел меня из раздумий голос епископа.

– Никак нет. – ответил я лаконично, по уставу.

– Хорошо, в таком случае, приступай к выполнению, так как твоё задание имеет секретный статус, к сожалению, не могу тебе позволить попрощаться с родными, но даю слово, их проинформируют, что находишься на важном для Рима и святого престола задании. Кардинал проводит тебя до западных ворот, всё необходимое для путешествия тебе выдадут там. Вот тебе перстень с печатью трибуна, наш император, решил даровать тебе эту власть, на время выполнения задания, вот средства на выполнение задания – протянул он мне толстый мешок с золотыми монетами – и помни, сын мой, вера наше всё! – сказал епископ на прощание, улыбнувшись лукаво.

Отсалютовав, я, сопровождаемый кардиналом Магнецием повернулся и пошел к выходу. Где то в глубине души, моё сознание уже тогда вопило, что этот епископ очень не простой человек, что то с ним не так и мне стоило бы его опасаться, но я гнал такие мысли из себя, ведь не может плохой человек, занимать далеко не последнее место в церковной иерархии.

Я молча двигался в сторону западных ворот, вечный город провожал меня с слезами падающими в низ с высоты небес, приземляющимся на крыши мраморных дворцов, древних статуй и многочисленных церемониальных арок, проходя одну из которых, вблизи колизея, зацепил краем глаза надпись, выгравированную столетия назад: «morituri te salutant! – идущие на смерть приветствуют тебя!» Не вольно воображение нарисовало в голове, могучих древних воинов, гладиаторов, сражающихся в колизее, под восторженный вой десяток тысяч голосов. На встречу мне, по улицам шли обычные римляне, потомки тех славных людей, кто когда то создали империю, ценою собственной крови, я уже тогда понимал, что главной причиной, непростой, сложившейся ситуации в империи, были не варварские орды у наших границ, а сами римляне, своим безразличием и не желанием заботится о чем либо, кроме собственных потребностей. Ведь зачем богатому римлянину, вступать в легион, и рисковать своей жизнью, когда всё это за него могут сделать, германцы, фракийцы и прочие новобранцы с окраин империи, коими комплектовались легионы, последние десятки лет. Тогда я ещё не знал, что увижу родной город вновь очень не скоро, город который любил и в то же время ненавидел.

То что я увидел подойдя к западным воротам, удивило меня не на шутку, сотня тяжеловооруженных солдат в позолоченных, чешуйчатых доспехах, на щитах которых, красовался символ черного орла геркулесова легиона. Видимо епископу, очень нужны эти свитки, раз он решил привлечь к операции, целую центурию из элитного легиона – подумал я. Подойдя ближе и остановившись напротив вольно стоящих, беседовавших между собой геркулиан, кардинал окликнул центуриона из толпы легионеров и вскоре к нам подошёл высокий, светлобородый мужчина, в чешуйчатой, позолоченной броне с фалерами на груди. Магнеций отдал ему письмо с приказом, на котором красовались печати святого престола и императора, затем попрощавшись со мной, пожелав всем удачного пути и осенив нас крестным знамением, направился по своим делам. Прочтя письмо, центурион с ярко выраженным германским акцентом обратился ко мне, представился Адалсиндом и лаконично озвучил свой приказ, доставить меня в сохранности в Гесориакум.

«С такой охраной точно не пропаду» – подумал я про себя. Так началось моё путешествие.

Глава II

Viam supervadet vadens.

Дорогу осилит идущий.

Мы двигались верхом на лошадях , строго на север, проходили мимо обширных италийских пшеничных полей, многочисленных деревень и высоких стен городов. Италия жила привычной безмятежной жизнью, далекой от тех событий что происходили в Галлии и Иллирии. Живя в Риме я подозревал что на границах империи ситуация тяжёлая, но то что услышал от легионеров-геркулиан, участвующих в постоянных стычках с варварами, заставило меня не на шутку обеспокоится за свою родину. Как оказалось, многочисленные племена германцев и дакийцев любой ценой, пытаются проникнуть на территории Римской империи, через Дунай и Рейн, в отличии от былых времён, сражаются отчаянно, не считаясь с потерями не на жизнь а насмерть, так же пленные варвары рассказывают что якобы с далёких степей востока, идёт сама смерть с слугами своими, бесстрашные и жестокие всадники убивающие и сжигающие всё на своём пути. После услышанного, я решил для себя, как только доставлю этого, друга, епископа вместе с его чёртовыми свитками в Рим, сразу же, серьёзно займусь своим легионом и укреплением наших границ. Друзья среди геркулиан у меня тоже появились, братья Адан и Доротеус из Испании, которым моя скромная патрицианская персона, хоть проиграла круглую сумму денег в кости, что на дружественные отношения, впрочем никак не повлияло, так как ребята весёлые и все свежие шутки, можно было услышать от них, многие из которых сочинялись последними на ходу, и чего греха таить, сам виноват, никто меня в кости играть не заставлял. Так же Антипа из Ливии, музыкант от бога, хотя он в бога не верил, считал себя убежденным язычником, для меня по сей день остаётся загадкой, что настолько талантливый человек потерял в легионе? – ему бы в пору в театре выступать на радость многочисленных зрителей. Вечерами на привалах он радовал нас своей игрой на арфе, всё же я рад что он был с нами, а не в театре, без него наше путешествие было бы гораздо более скучным.

Примерно через неделю пути мы были в Сегузии – Последнем привале в Италии, перед узкой дорогой через Альпы, ведущей в Галлию. Город был переполнен беженцами, из за непростой ситуации в той самой Галлии. Как оказалось, хоть приграничные легионы и препятствуют вторжениям на территорию империи, но небольшие отряды варваров, всё же просачиваются через границу, грабят и сжигают сёла, нападают на купцов и одиноких путников. Так же ходят слухи, что в Галлии появились какие-то сектанты, захватывают деревни, делают там свои богомерзкие дела и убивают мирное население.

Букашка – это то кем я ощущал себя, когда мы проходили через величественные Альпы, нависающие над нами огромными силуэтами по обе стороны дороги, словно титаны из древних эпосов, застывшие на века, во времени и пространстве. Проходя по серпантинной дороге проходившей через ущелья, огибая горы, мы часто сталкивались с группами людей идущими в Италию, чаще всего это были многодетные семьи, которые вынуждены были покинуть приграничные территории Галлии, в поиске более безопасных мест. Ещё местные говорили что, по весне на этих дорогах можно найти останки солдат Ганнибала, проходившего через эти места 600 – лет назад, и чуть не уничтожившего Римскую империю, при самом её рассвете. На четвёртый день пути от Сегузия, каменные исполины с снежными пиками остались позади и мы пришли в Галлию, встретившую нас густыми лесами, но тем не менее ровной, старательно проложенной легионерами, столетия назад дорогой. Вскоре мы свернули на право от главной дороги и как объявил Адалсинд, следующий привал нас ждал в городе Лугдуне.

Лугдун был похож на один большой гарнизонный лагерь, под высокими стенами города, располагались шатры комитатских легионов, готовых в любую минуту развернуться в походное построение и выступить в район крупного прорыва варваров, город кишил легионерами, ауксилиями и проститутками, куда без них. Адалсинд объявил привал на сутки, приказал разобрать повозки, поставить шатры и отправился по собственным делам. Вскоре к сотням шатрам под стенами города, добавилось ещё десяток. Исполнив все распоряжения центуриона и выставив часовых, наша сотня разошлась кто куда, самые умные, банально спать в шатры, подавляющее большинство к жрицам любви, кто-то, как и я с братьями испанцами в город, по разным заведениям. Живя в Риме, я не пил алкогольных напитков от слова совсем, так как считал это уделом глупых простолюдинов а не истинных патрициев, но в тот день, в Лугдуне, в хорошей компании легионеров я впервые изменил своим убеждениям, по этому вовсе не помню что происходило со мной в городе, зато пробуждение запомнил на всегда. Началось всё с того что моё лицо окатили холодной водой, открыв глаза, увидел своих испанских друзей. Внутри головы как будто били барабанной дробью, а на резонный вопрос – Что со мной было? – Я услышал следующее:

– 

Ничего страшного, просто домогался до губернаторской дочки – ответил Адан с серьёзным видом.

– 

Как домогался? – Спросил я, прикрыв ладонью лицо и краснея от стыда пуще любого помидора.

– 

И ещё подрался с её спутником и заставил его выпить ослиной мочи – Дополнил стоявший рядом Доротеус с сочувствующим видом

– 

Её спутник оказался советником губернатора, и теперь губернатор ищет тебя чтобы повесить – продолжил Адан состроив совсем уж поминальную физиономию.

Я был в ужасе, мои глаза сошли на два динария а цвет лица в миг поменял оттенок с красного на белый, но вскоре краем глаза заметил столпившихся вокруг легионеров, с трудом сдерживающих приступы смеха и до меня дошло, что эти пройдохи меня разыгрывают и в тот момент столпившаяся вокруг братия дружно заржала. Не успел я возмутится столь пренебрежительным отношением к своей благородной персоне, как заметил подошедшего к толпе Адалсинда, тот посмотрел на творящийся беспредел и только покачал головой, затем построил нас и приказал собираться.

Мы двигались самым прямым путём, ведущим в Гесориакум в обход больших городов, по узкой лесной грунтовой дороге, день за днём, нас окружал лес, порою встречались малые поселения с крестьянами, идущими по своим делам. Как то раз проходили мимо поляны сплошь усеянной костями, сгнившими обломками щитов, копий и стрел, черепами, смотрящими в небо пустыми глазницами, разинув челюсти в застывшем немом крике. Тут подал голос наш центурион, Адалсинд, досель обычно молчавший:

–