По_этичНо

Дождь стучит в окно.

В комнату входит загорелый муж подруги, кидает мне в руки мешочек.

– Хотела подержать, лови, – сказал он.

– А можно, посмотреть? – сказала я.

– Хорошо, только тише, – сказал он.

Африка осталась за тысячу километров, а горка алмазов у меня в ладошке.

– Пока не видно всей красоты, но после огранки получатся прекрасные серьги и колье, – сказал он.

Пересчитал нежно камешки и отнёс в тайное место.

До сих пор помню необъяснимый восторг от такого количества карат в руке и разочарование от внешнего вида.

Однако пришло осознание, что важнее качество полученного в результате, чем количество исходного материала.

    Ефросиния

***

– Мне здесь всё не нравится, – говорит он и утыкается в чашку с чаем.

Я мну в пальцах салфетку. А хочется мять его ладонь. И не для того, чтобы успокоить, хотя он явно в этом нуждается, а чтобы успокоиться самой. Успокоиться – как удовлетвориться. Расслабиться. Обнажить нервы тела и согреть их.

Кажется, я думаю об этом слишком громко, он замечает мои поплывшие зрачки и прикрытые наполовину веки. Резкий «занавес», значит, скачок внутреннего напряжения. Эти женские примочки ему знакомы.

– Кроме вот этого, – говорит он. Смотрит в меня. – Всё не нравится, кроме того, что я вижу сейчас.

– Что ты видишь сейчас? – спрашиваю.

– Секс вижу, – он сдерживает улыбку.

Он облизывает нижнюю губу. Он увлекает её верхней. Пока тянет её обратно, обнажаются зубы. Я смотрю на эту легкомысленную выходку, как завороженная, пялюсь на его рот. Сжимаю кулаки, меняю положение ног, потираю их друг о друга, едва сдерживаю накативший стон. Кажется, что-то всё-таки вырвалось. Он улыбается шире. Теперь смеётся надо мной. Я хмурюсь. Я смущена.

– Тебе идёт. Ты прекрасна в своей чувственности, – говорит он. Кладёт руку на мой кулак.

– Не думай, что ты всегда сможешь так со мной.

– Ничего не бывает всегда, – он поглаживает мою руку, я расслабляю пальцы. – Ты открываешься передо мной сейчас. Значит, доверяешь. Это важно. Именно сейчас. Значит, мы сможем продолжить путь вместе.

– Правда? – ушам не поверила.

– Правда. Я тоже открыт сейчас перед тобой и уязвим. Иначе не позволил бы себе подобные выходки, – он снова облизал губы, приблизился ко мне так, что я ощутила его дыхание.

Я не шелохнулась. Он сжал мою руку. Я не могла прийти в себя от такой искренности. Что-то внутри меня рушилось и осыпалось. Я смотрела сквозь него. Он меня понял. Хватку не ослабил, но чуть отстранился.

– Поцелуй будет позже, – сказал он.

– Поцелуй будет позже. Сейчас нам нужно…

– Нам нужно.

– Просто побыть в этом.

Вечность впереди.

    Катрин Аполлонова

– 6 —

Доброта – это слабость.

Подчинение окружающим манипуляторам.

Движение на поводке пристрастий.

Разрешение нанести вред себе во имя выдуманных принципов.

Так поступать позволяют себе сильные личности.

Доброе сердце встречается именно у них.

И огромная душа.

Профессия и образование при этом играют последнюю роль.

Добряки наделены даром чувствовать проблемы тех, кто проходит мимо.

Сопереживать трудностям, написанным на лицах.

Взглядом, советом, прикосновением к плечу или тишиной исцелять.

Умиротворение возрождать.

Был случай прекрасный.

Возле подъезда по утрам сидела бабулька со второго этажа.

В любую погоду.

Она провожала добрым словом жильцов в дорогу.

Кто спешил на работу, кто в школу.

Морщины, улыбка без одного зуба.