Актуальные проблемы гуманитарного знания. Темы, методы, источники

Yang, Jin: «Mein zu Dir hinfl?chtender Schmerz» – zum Motiv des Liebesbriefes in Stefan Zweigs Novelle «Brief einer Unbekannten». In: Aktualit?t und Beliebtheit. W?rzburg: K?nigshausen & Neumann, 2015.

Yuan, Kexiu: Leidenschaft zwischen d?monischem Trieb und Liebe. Die Homosexualit?t in der Novelle «Verwirrung der Gef?hle». In: Aktualit?t und Beliebtheit. W?rzburg: K?nigshausen & Neumann 2015, S. 163—175.

Теория и методология

Anz, Thomas: «Stimmungskunst und -kitsch in der Literatur um 1900. Untersuchungen zum Gelingen und zur Bewertung emotionaler Kommunikation». Stimmung und Methode. Hg. von

Anz, Thomas: Literatur und Lust: Gl?ck und Ungl?ck beim Lesen. M?nchen: Beck 1998.

Apresjan, Jurij D.: Obraz celoveka po dannym jazyka: popytka sistemnogo opisanija. In: Voprosy jazykoznanija 1 (1995), S. 37—67.

Becker, Sabina, Hummel, Christine, Sander, Gabriele: Grundkurs Literaturwissenschaft. Stuttgart: Reclam (= RUB 17662).

Benthien, Claudia (Hg.): Emotionalit?t. Zur Geschichte der Gef?hle. K?ln, Wien u.a.: B?hlau 2000.

Benthien, Claudia: Tribunal der Blicke. Kulturtheorien von Scham und Schuld und die Trag?die um 1800. K?ln, Weimar und Wien: B?hlau 2011.

Burkhard Meyer-Sickendiek und Friederike Reents. T?bingen: Mohr Siebeck 2013, S. 235—249.

Busse, Dietrich; Teubert, Wolfgang (Hg.): Linguistische Diskursanalyse: neue Perspektiven. Wiesbaden: Springer 2013.

Butler, Judith. Excitable Speech. A Politics of the Performative. New York, NY: Routledge, 1997.

Butler, Judith: Die Macht der Geschlechternormen und die Grenzen des Menschlichen. Frankfurt am Main: Suhrkamp 2009.

Connell, Robert/Raewyn W.: Der gemachte Mann. Konstriktion und Krise von M?nnlichkeiten. 2. Aufl. Opladen: VS Verlag f?r Sozialwissenschaften 2000.

Fahlenbrach, Kathrin: Metaphoric Narratives. Paradigm Scenarios and Metaphors of Shame in Narrative Films. In: Image & Narrative 15,1 (2014), S. 56—70.

Haupt, Birgit: Analyse des Raums. In: Einf?hrung in die Erz?hltextanalyse. Kategorien, Modelle, Probleme. Hg. v. Peter Wenzel. Trier: Wissenschaftlicher Verlag Trier 2004 (= WVT Handb?cher zum literaturwissenschaftlichen Studium 6), S. 69—87.

Hillebrandt, Claudia: Das emotionale Wirkungspotenzial von Erz?hltexten. Mit Fallstudien zu Kafka, Perutz und Werfel. Berlin: Akademie Verlag 2011 (=Deutsche Literatur. Studien und Quellen 6).

Hillebrandt, Claudia: Figur und Emotion. In: Mitteilungen des Deutschen Germanistenverbandes 62,3 (2015), S. 212—226.

Klein, Rebekka: Was ist ein Gef?hl? Interdisziplin?re Konzepte aus der Emotionsforschung. In: Kerygma und Dogma 63,2 (2017), S. 102—114.

Koppenfels Martin von; Zumbusch Cornelia: Handbuch Literatur & Emotionen. Berlin, Boston: de Gruyter 2016 (=Handb?cher zur kulturwissenschaftlichen Philologie 4).

Lehnert, Gertrud (Hg.): Raum und Gef?hl. Der Spatial Turn und die neue Emotionsforschung. Bielefeld: transcript Verlag 2011.

Luhmann, Niklas: Liebe als Passion. Zur Codierung von Intimit?t. Frankfurt am Main: Suhrkamp 1982.

Mellmann, Katja: Literaturwissenschaftliche Emotionsforschung. In: R?diger Zymner (Hg.): Handbuch Literarische Rhetorik. Berlin & Boston: de Gruyter 2015 (Handb?cher Rhetorik 5), S. 173—192.

Rosenwein, Barbara: Gender als Analysekategorie in der Emotionsforschung. In: Femenistische Studien 1 (2008), S. 92—106.

Schnell, R?diger: Historische Emotionsforschung. Eine medi?vistische Standortbestimmung. In: In: Fr?hmittelalterliche Studien 38 (2004), S. 173—276.

«Смятение чувств» как философская категория

Вступление

Повествовательные способности Стефана Цвейга трудно недооценить. В его произведениях настолько ярко проявляются разные персонажи, что рассказы Цвейга производят на читателя кинематографическое и драматическое впечатление. В исследовательской литературе часто говорится о «чтении и понимании чувств».[48 - См. G?rner, R?diger: Stefan Zweig. Формы языкового искусства. Вена: Sonderzahl-Verl.-Ges. 2012, стр. 108—131, здесь стр. 116, 122f. Воргёттер, Мартина (ред.): Стефан Цвейг – позиции современности. Вюрцбург: Кенигсхаузен и Нойман, 2017.]. Этот эффект не в последнюю очередь связан с воспроизведением эмоций в текстах Стефана Цвейга.[49 - Спёрк, Ингрид: «С темной, черной любовью». О любовных беседах в повествовательном произведении Стефанса Цвейга. В: Переосмысление Стефана Цвейга. Новые взгляды на его литературные и биографические произведения Под ред. Фон Гелбера, Марка Х. Тюбингена: Niemeyer 2012, стр. 175—192, здесь стр. 175.]. Романы Стефана Цвейга характеризуются изображением лучших эмоциональных переживаний их персонажей, причем эти переживания могут изменяться в ходе соответствующего повествования. Присущий новеллам простой линейный стиль повествования позволяет говорить о сценариях развития эмоций в новеллах Стефана Цвейга.

Цель проекта – проанализировать развитие эмоций у женских персонажей в новеллах «Горящая тайна», «Письмо от незнакомца» и «Двадцать четыре часа из жизни женщины». Предмет исследования – выражение эмоций как субъективных психических состояний, возникающих у персонажей женского пола в избранных романах. В контексте настоящей работы под эмоциями понимаются психофизиологические реакции персонажей на внешние раздражители, психические состояния и способности, которые конституируются субъективным опытом и, при определенных обстоятельствах, развивают побуждающий к действию эффект.[50 - Кляйн, Ребекка: Что за чувство? Междисциплинарные концепции исследования эмоций. В: Kerygma and Dogma 63,2 (2017), стр. 102—114, здесь стр. 103. Hillebrandt, Claudia: Figur und Emotion. В: Mitteilungen des Deutschen Germanistenverband 62,3 (2015), стр. 212—226, здесь 213.]. Эмоции следует отличать от аффектов, поскольку последние могут существовать только в течение короткого периода времени (например, спонтанные вспышки гнева и т. Д.), В то время как эмоции длятся гораздо дольше. Эмоции динамичны и преднамеренны, то есть они меняются в ходе повествовательного процесса в зависимости от изображаемых событий, созвездия фигур, пространств и т. Д.

В рамках данной работы выделяются индивидуальные фазы развития эмоций по Я. Апресяну:

– Причины возникновения эмоции;

– настоящая эмоция;

– Желание сдержать или продлить эмоцию;

– Выражение эмоций;

– внешние реакции на эмоцию[51 - См. Апресян, Юрий Д.: Образ человека по данному языку: попытка системного описания. В кн.: Вопросы языка 1 (1995), с. 37—67.].

В данном проекте особое внимание уделяется таким эмоциям, как любовь, похоть и гнев, и их выражению. Кроме того, рассматриваются пробелы как выражение эмоций женских персонажей и невербальные аспекты выражения эмоций (а именно, молчание в «Письме от незнакомца»). Необходимость соотнести пространственный анализ с эмоциями заключается в том, что восприятие пространства влияет на эмоции, а эмоции влияют на восприятие пространства, что приводит к образованию «настроенных пространств».[52 - См. Хаупт, Биргит: Анализ пространства. В: Введение в анализ повествовательного текста. Категории, модели, проблемы. Эд. Питер Венцель. Трир: Wissenschaftlicher Verlag Trier 2004 (= справочники WVT по литературоведению 6), стр. 69—87.]. Предполагается, что комнаты в литературных текстах также обладают эмоциональными качествами и что эта комната вызывает эмоции персонажей.[53 - Ленерт, Гертруда: пространство и чувство. В: Гертруда Ленерт (ред.): Пространство и чувство. Пространственный поворот и новое исследование эмоций. Билефельд: стенограмма Verlag 2011, стр. 9—25, здесь стр. 9, 12.]. Используется метод литературного исследования эмоций, основанный на конструктивном характере эмоций и посвященный вопросу о том, как эмоции формируются в литературных текстах.[54 - Меллманн, Катя: Эмоциональные исследования в литературе. В: Рюдигер Цимнер (ред.): Справочник по литературной риторике. Берлин и Бостон: de Gruyter 2015 (Handbooks Rhetorik 5), стр. 173—192.]Это анализ эмоций, сосредоточенный на тексте, поэтому невозможно ответить на вопросы об эмоциональном воздействии романов Стефана Цвейга на читателей.

Состояние исследований по этой теме можно охарактеризовать тем фактом, что эмоции женских персонажей в новеллах Стефана Цвейга рассматриваются или упоминаются как часть других желаемых исследований, даже если невозможно найти более крупное независимое исследование эмоций. В своем анализе изображений людей Норберт Микке приходит к выводу, что персонажам Цвейга не хватает стабильных эмоциональных отношений с другими людьми, что делает их переживания более интенсивными.[55 - Мик, Норберт: потеря детства и приобретение детства. Рассказ Стефана Цвейга «Burning Secret» как образец жизни. В: Линдеманн, Клаус, Мик, Норберт: Эрос и Танатос. Рассказы на рубеже веков и до Первой мировой войны. Падерборн [и др.]: Sch?ningh 1996, стр. 73—99, здесь 88f. Тернер, Дэвид: Моральные ценности и человеческий зоопарк. Повести Стефана Цвейга. Корпус: Корпус Univ. Пресс 1988.]. Рюдигер Гёрнер называет повествовательный стиль Цвейга «Эстетикой в нервном состоянии» и заключает, что Цвейг понимал искусство как «своего рода основу беспокойства», в которой проявляется его интерес к изображению захватывающих переживаний.[56 - Гёрнер, Рюдигер: «Диалог с нервами». Стефан Цвейг и искусство демонического. В: Бирк, Матяж, Эйхер, Томас (ред.): Стефан Цвейг и демоническое. Вюрцбург 2008, стр. 36—44, здесь стр. 36.]. Кроме того, нельзя сразу отрицать, что некоторые новеллы Цвейга соответствуют психоаналитической модели развития, основанной на учении Зигмунда Фрейда (например, новелла «Двадцать четыре часа из жизни женщины»).[57 - Dittrich, Karin: Psychoanalytische Einfl?sse in Stefan Zweigs Novellen In: Zeitschrift der Germanisten Rum?niens 1—2 (2010), S. 43—68, hier S. 47, 51.]. В новеллах Стефана Цвейга эмоции выражаются в первую очередь с помощью выразительного языка.[58 - См. Martens, L.: Gender and Secret. Выразительный язык у Стефана Цвейга, в: Стефан Цвейг сегодня, редактор М. Х. Гелбер, 1987, стр. 44—64. Haenel, T.: Стефан Цвейг. Страстный психолог. Жизнь и работа с точки зрения психиатра, 1995, стр. 237—263.].

Настоящая работа состоит из введения, трех глав, каждая из которых посвящена новелле, и аннотации.

1 «Горящий секрет»

1.1 Эмоциональный мир матери Эдгара

Психологические дилеммы главных героев часто выходят на первый план в романах Стефана Цвейга.[59 - Гёрнер 2012: с. 109.]. Это касается и повести «Горящий секрет», в которой обсуждаются психологические дилеммы ребенка по отношению к его детству и его отношениям со взрослыми. Что касается этой новеллы, можно сказать, что литературные исследования сосредоточены в первую очередь на детской фигуре Эдгара, так что его эмоциональный мир рассматривается более подробно, в то время как эмоции его матери часто игнорируются.[60 - Ср. Херст, Матиас: «… и началась более глубокая мечта его жизни». Дискурсивные уровни посвящения в повести Стефана Цвейга «Burning Secret». В: Zeitschrift f?r Germanistik 14,1 (2004), стр. 67—82. Кюппер, Ахим: «Трек, уходящий в темноту». Провал эпохальных переходов и дегуманизация людей. «Горящий секрет» Стефана Цвейга. В: Современная австрийская литература 42.2 (2009), стр. 17—39.]. Тем не менее, эмоциональные состояния матери Эдгара представляют собой не менее важную исследовательскую цель, поскольку в романе показаны сильные эмоциональные отношения между женским персонажем и другими персонажами.[61 - Мик 1996: с. 88.]. Таким образом, она создает связь между персонажами мужского пола в этом романе. Мать Эдгара «в конфликте чувств»[62 - См. Хуанг, Кэцинь; Чжан, Мэнган: Две женщины в конфликте чувств – сравнение основано на романах «Горящий секрет» Стефана Цвейга и «Das goldene Joch» Эйлин Чанг. В кн.: Актуальность и популярность. Вюрцбург: Кенигсхаузен и Нойман, 2015, стр. 135—144.]предполагая, что ее эмоции претерпели значительные изменения в ходе повести. Обратимся к развитию их эмоций. Пока можно сказать, что любовь к женскому персонажу романа «Пылающая тайна» представляет собой эмоцию, которая имеет решающее значение для развития ее эмоционального состояния.

Женская фигура в этом романе изображена как сексуальный объект.[63 - Мик 1996: с. 81.]. Впервые она появляется в новелле в образе дамы с «самооценкой многих изумлений».[64 - Цвейг, Стефан: Горящий секрет. Рассказы. Франкфурт-на-Майне: S. Fischer Verlag 1987, с. 11.]из чего можно сделать вывод, что она желанный человек. Это желание и встреча с молодым бароном в Гранд Отеле в Земмеринге могут рассматриваться как причины (согласно Дж. Апресяну, первая фаза развития эмоций) развития любви. Возникающая в результате любовь к барону (настоящая эмоция) может быть записана в том факте, что мать Эдгара «всегда дружелюбнее к барону».[65 - Цвейг 1987: с. 23.] стал.

Следует признать, что Стефан Цвейг очень кратко описывает или только предлагает причины любви и ее происхождение, чтобы читатели узнали о ней лишь немного. Но это связано с тем, что 1) в центре повествования находится фигура ребенка и 2) Стефан Цвейг интересуется психологическими дилеммами и связанными с ними выражениями эмоций. Если рассмотреть попытки женской фигуры удлинить или сдержать эту эмоцию, становится ясно, что ее эмоциональное состояние направлено на расширение ее любви к барону. Здесь следует указать причину этой любви:

Она была в те решающие годы, когда женщина начинает сожалеть о том, что осталась верной мужу, которого никогда по-настоящему не любила, и когда пурпурный закат ее красоты предоставляет ей последний самый неотложный выбор между материнским и женским.[66 - Цвейг 1987: с. 24.].

Дилемма: любить мужчину и быть любимым им или полностью повернуться к ребенку, решается женской фигурой для первого варианта путем чтения:

[…] в последний раз волшебная игла воли дрожит между надеждой на эротический опыт и окончательным смирением. Тогда женщина принимает опасное решение жить своей судьбой или судьбой своих детей, стать женой или матерью.[67 - Цвейг 1987: с. 24.].

С одной стороны, это решение «либо-либо» привлекает внимание к социальной проблеме, согласно которой у матерей больше нет собственной жизни, когда они обращаются к своим собственным детям, так что эротический опыт больше невозможен. С другой стороны, здесь представлена субъективная неоднозначная психологическая ситуация, в которой мать – что удивительно – решает не за своего собственного ребенка, а за странного человека, которого она знает лишь кратко и лишь несколько раз видела в Гранд Отеле. Из этого эпизода становится ясно, что женскую фигуру совершенно не заботит сдерживание любви к барону. Напротив, она сразу же вступает с ним в любовную связь, чтобы продлить эмоции. Эта эмоция выражается перформативными действиями,[68 - Цвейг 1987: с. 37.].

Даже если женская фигура не обуздывает чувства любви, в новелле есть ограничивающий фактор для этой внебрачной любви. Это сын женского персонажа Эдгара, который сначала понятия не имеет о романе между ними, но позже понимает все больше и больше. Сын мешает женщине завязать роман с бароном, так что она становится все более нетерпимой к сыну.[69 - Мик 1996: с. 82.]. Это видно по тому факту, что она «до странности строга» со своим ребенком.[70 - Цвейг 1987: с. 28.]. Боится, что ребенок разрушит ее последние надежды на эротический опыт и любовные отношения, принимает репрессивные меры, постоянно ругая ребенка и запирая его в его комнате. В исследовательской литературе говорится, что Эдгар является причиной ее страданий.[71 - Мик 1996: с. 83.]. С одной стороны, с этим утверждением можно согласиться, поскольку Эдгар представляет собой некое препятствие для ее тайных желаний и надежд, которое она пытается устранить. С другой стороны, нельзя отрицать, что Эдгар в этом созвездии становится жертвой внешних обстоятельств, так как он не намерен ее беспокоить и в детстве нуждается в материнском внимании.

Любовь женской фигуры к барону выражается через отношение к собственному сыну. Сначала она с ним просто строга, тем более злится на него.[72 - Цвейг 1987: с. 28, 37.]. Видна связь с сексуальным удовольствием. Чем сильнее сексуальное удовольствие женской фигуры, тем труднее становится ее подход к собственному сыну. Это приводит к взрыву общественного гнева:

«Что ты всегда гонишь за мной, как трехлетний ребенок? Я не хочу, чтобы ты был все время рядом. Дети не принадлежат взрослым. Помните это! Проведите час с собой. Читайте что-нибудь или делайте то, что хотите. Оставь меня в покое! Ты заставляешь меня нервничать, когда ты крадёшься, твое отвратительное раздражение "[73 - Цвейг 1987: с. 47.].