Самбхала

Человек протянул развёрнутое удостоверение.

– Майор Пашной, – сказал он. – ГРУ.

– ГРУ, – в какой-то прострации повторил Аллахияров.

– Больше сознание терять не собираетесь? – спросил с холодной улыбкой майор.

– Да вроде нет, – ответил Вадим.

– Очень хорошо, – сказал Пашной и поднялся. – Я ваш куратор. Зовут меня Вячеслав Фёдорович.

– Очень приятно, – сказал Вадим.

– Ну что же, – сказал ГРУшник, – давайте сразу приступим к делу?

– Я не очень понимаю, к какому, – пожал плечами Вадим. Он сел на диване. – Но давайте.

– Странно, что не понимаете, – сказал майор, – но допустим. Вадим… Эээ…

– Сергеич, – участливо подсказал Аллахияров.

– Да. Вадим Сергеевич. Вы же сами, наверное, осознаёте, что с вами в последних два часа происходит что-то сильно необычное? – спросил майор.

– Ну… Что такого сильно необычного в том, что человек теряет сознание? – ответил Вадим и улыбнулся. Ему очень хотелось, чтобы вышло искренне. Сотрудничать с ГРУ в планы Вадима не входило никак. Ему сейчас хотелось домой и в ванную. И потому он решил врать напропалую. – У меня такое бывало и раньше… Идёшь такой – и как будто вот сейчас в обморок бухнешься. Один раз в магазине стройматериалов было, что и бухнулся.

Было очевидно, что такого ответа майор не ожидал. Он посмотрел на Аллахиярова с неприязнью

– Вадим… Эээ… Сергеевич, – сказал Пашной, – я настоятельно не рекомендую вам лгать. Вы участвуете в эксперименте. И о результатах этого эксперимента обязаны сообщать нам. Вы понимаете? Обязаны.

– Да что вы, Вячеслав Фёдорович, – ответил Вадим, – в мыслях не было лгать… Ну и вы уж меня простите, но о каких результатах я должен вам сообщить?

Когда Аллахияров подписывал документы об устройстве в этот странноватый офис, он прочитал договор очень внимательно, включая весь мелкий шрифт, которого было, впрочем, не очень много. В рабочем контракте действительно не было ничего сказано о результатах эксперимента. Конечно же, в процессе работы им разъяснили, что цель каждого участника эксперимента – попасть в мир Дэвов. Это был мир, который описывался – хоть и очень скудно – в древних буддистских текстах. Всё это было как-то очень скользко и непонятно – но деньги Вадиму были сильно нужны, потому документы он подписал. Однако сейчас Аллахияров интуитивно чувствовал, что если говорить правду, то это дело может принять какой-то совсем ненужный оборот.

– Вадим Сергеич, – сказал майор всё с той же неприязнью, – в этой комнате сейчас работает голосовой полиграф. Который распознаёт ложь по голосу. Я вижу сейчас его индикатор и этот индикатор говорит мне о том, что кто-то из нас врёт. Как думаете, вру я или врёте вы?

Аллахияров никакого полиграфа в комнате не ожидал. Однако сильно не смутился. В конце концов, знать о том, где в действительности очутился он во время медитации, они никак не могут. Так что в эту игру можно было, кажется, играть бесконечно.

Он похлопал глазами.

– Что же вы от меня хотите? – спросил Вадим.

– Прекратите валять дурака, Аллахияров, – майор стал жёстче. – Вы прекрасно знаете, что были сейчас в каком-то новом пространстве. Вам оно было описано, как мир Дэвов.

Майор расстегнул пиджак. Под пиджаком болтался в кобуре пистолет.

«Боже, как дёшево», – подумал Вадим.

– Итак, – сказал майор. – Где вы очутились после того, как утратили сознание?

Тут Вадим почувствовал ту же самую воронку, которая уже втягивала его в мир Дэвов ранее.

12

Денег тренеру по шахматам Вадиму Аллахиярову обычно хватало.

Ну то есть как хватало – он не голодал, одевался без блеска и шика, а также отдавал раз в месяц за съёмную квартиру, чего полагалось.

Двигатель, который заставил Вадима зашевелиться по поводу изменения материального положения, был тривиальным – любовь. Аллахияров знал об этом двигателе прекрасно и попадаться в эту ловушку не планировал.

Однако влюбился.

Влюбился драматически, если не сказать бедственно. Потому что влюбился в девушку совсем не своего круга. Влюбился тренер по шахматам Вадим Аллахияров в девушку из так называемой элиты общества.

Дело ещё более усложнялось тем, что Юля была замужем и имела сына Тима, который как раз и стал заниматься шахматами у Аллахиярова.

Когда Вадим впервые увидел Юлю, то понял сразу, что за такую можно было бы и МАЗ поднять. Но никаких иллюзий он не испытывал. Вадим прекрасно понимал ту пропасть, которая разделяла жену владельца сети автозаправок и преподавателя шахмат в детском спортивном центре.

Аллахияров просто порадовался своему дополнительному заработку. Дело в том, что частных клиентов у Вадима всегда было совсем немного – обычно 3—4 человека. Совсем редко – единовременно пять детей.

И Вадим, конечно же, рад был любому такому своему ученику. Чего-либо лишнего в отношении молодых мам, которые обычно и привозили Вадиму своих чад, он не позволял. Шаг влево или шаг вправо мог караться расстрелом – публика эта была специфическая. Что происходило в головах этих молоденьких и очень привлекательных женщин, Аллахияров представлял себе плохо – а как клиентками Вадим ими очень дорожил.

Но Юля, в отличие от остальных мам, стала сама делать шаги по направлению к Вадиму. Девушка сначала осторожно, потом всё откровеннее разжигала и отжигала, взглядом, улыбкой, открытым невзначай бедром ноги, просьбой поправить что-то в одежде. Намёки на близость были очень прозрачными, но Вадим упорно делал вид, что не понимает их.

Во-первых – было стрёмно. Муж Юлии вряд ли порадовался бы совместному счастью Юли и Вадима. Во-вторых, было не совсем понятно, с чего вдруг Юля так себя ведёт? Красавцем Аллахияров никогда не был, харизмы в себе не чувствовал. Горячим темпераментом не обладал, сам Юли не домогался.

Хотя ответная страсть постепенно закипала и в Вадиме. Потому что так, как выглядела Юлия, примерно выглядела мечта Аллахиярова. Девушка мечты в представлении Вадима должна была быть безупречной: от фигуры до причёски. А в жизни шахматного тренера Аллахиярова обычно случались ситуации «как умею – не хочу, как хочу – не умею». То есть девушки, с которыми он время от времени спал, его почти всегда не устраивали. А на других – по представлениям Вадима – он не имел средств. За свои 35 лет он успел стать очень циничным в вопросе отношений между мужчиной и женщиной. Это «трезвомыслие» делало Вадима несколько несчастным, потому что в паре он всё же нуждался, хотя бы раза два в неделю. Однако Вадим мужественно убеждал себя в том, что путь его правильный.

Сейчас у Вадима как раз девушки не было никакой совсем. Какие-то поиски он вёл, но вёл очень вяло, примерно представляя, в какую, всё такую же ненужную, историю он опять попадет.

Все эти факторы вместе в конце концов сорвали болты и Аллахияров решил, что «будь что будет». В конце концов, думал Вадим, если соблюдать известные меры предосторожности, то всё должно пройти тихо и без последствий. И первый секс с Юлией случился прямо у Вадима дома, на кухне, пока в другой комнате вместо шахмат Тимоша резался в какую-то более интересную и зрелищную компьютерную игру.

– Надо с компьютерными играми-то не баловаться, – сказал Вадим после того, как всё случилось. Сейчас на него навалилось понимание того, в какой замес он может попасть.

– Что? – не поняла Селюжицкая.

– Ну Тимоша же может и папе ляпнуть, чем он тут на шахматах занимается.

– А, это, – усмехнулась Юля. Она потрепала Вадима по щеке. – Мой трусишка. Об этом не волнуйся точно. Папе на сына наплевать. Папа деньги зарабатывает.

– Чего-то я думаю, что если не соблюдать меры предосторожности, то рано или поздно всё выплывет, – сказал Аллахияров. На «трусишку» он внимания не обратил. Лучше быть «трусишкой» сейчас, чем потом ползать в корчах от боли и унижений.

– А мне понравилось, Вадим, – Юля обняла его за шею, и Аллахияров понял, что Юля говорит о произошедшем только что сексе. – Спасибо.

– Не за что, – буркнул он.

И, наверное потому, что Юле понравилось, спать они стали регулярно – а именно, три раза в неделю, столько, сколько было в неделю занятий у Тима.

Правда об отношениях Юли и Вадима выплыла.