Путин и я

– Берлинская стена пала! – сходу заявила она. – Сейчас сидели на уроке химии обсуждали.

– Куда упала? Сломалась? – спросила я.

– С кем я дружу, – закатила глаза Маринка. – На голову тебе упала, – подколола она.

Наташка рассмеялась.

– Её сами немцы сломали. Они требуют объединения ФРГ с ГДР и независимости, – объяснила она мне. – Этой ночью в Германии произошёл государственный переворот. Все студенты, вся молодёжь на улицах Берлина протестуют. Наши учителя переживают, что мы тоже можем по их примеру бунт поднять.

– Я так и знала, – всполошилась я. – Я утром в школу пришла и сразу Маринке сказала, что-то случится. Мне сон дурной приснился.

– Какой сон? – заинтересовалась Наташа.

– Да врёт она всё, – выпалила Маринка.

– Нет, не вру.

– Рассказывайте! – настояла Наташа.

Я собралась с мыслями и начала рассказывать:

– Приснилось мне, что я хозяйка большого и красивого дома. Ночь тёмная стоит, а во дворе какие-то люди с факелами бегают, кричат, ругаются, и страшно мне так стало, жуть прям. Я оделась, выхожу во двор, а там толпа незнакомых мне мужчин и женщин, говорят мне что-то, а что говорят не понятно, будто язык ни наш не русский. Я стою перед ними одна и спрашиваю: Что вам нужно? Зачем вы пришли?

– Да врёшь ты всё. Ты бы никогда одна ночью никуда не пошла. На такое даже не каждый мужчина способен, а тут ты. Ты даже перед классом на уроке литературы стесняешься стихи рассказывать.

– Если я стеснительная, это не значит, что я трусиха.

– Значит!

– Нет, не значит. Стихи рассказывать, это другое.

– Не другое, а то же самое.

– Но во сне же я вышла.

– Ага, во сне все смелые, а ты попробуй по-настоящему одна ночью на улицу выйти, вот тогда и посмотрим, какая ты смелая!

– Короче, при чём здесь какой-то дом? – спросила Наташа, пытаясь докопаться до истины.

– Я не знаю, но у меня до сих пор плохое предчувствие.

– А люди-то эти, что тебе ответили? Когда ты такая вся «смелая» вопросы им задавать начала, – продолжала язвить Маринка.

– Что-то ответили. Не помню. А потом ушли.

– Ага, испугались наверно тебя, – рассмеялась она.

– Да хватит уже спорить! Вы хоть понимаете, что это значит? Если Германия получит независимость, нашу страну ждут глобальные перемены!

– Так Польша уже получила и ничего не случилось.

– Не умничай, – толкнув меня локтем в бок, проворчала Маринка.

– Химоза говорит, что это приведёт к полному краху СССР.

– И нас ждут глобальные перемены, – задумчиво повторила я, делая вид, что хоть что-то понимаю в происходящем.

– Да это капец, как клёво! – обрадовалась Маринка. – Уже задолбал этот застойный «Совок»!

– А какими они будут эти глобальные перемены? – внезапно возник у меня вопрос.

– Пока никто не знает, – пожала плечами Наташа.

– Звучит как-то стрёмно, – ответила я.

– В «Совке» жить, вот что стрёмно! – продолжала радоваться Маринка. – У меня есть предложение, давайте отпразднуем это дело. Сбежим с уроков и устроим вечеринку у нас дома, – предложила она.

– Я не могу с вами пойти, – ответила Наташа. – У нас сейчас биология будет, мне нельзя прогуливать. Людмила Даниловна совсем что-то обозлилась, грозится до экзаменов меня не допустить и на второй год оставить. А я уже не могу в этой школе учиться. Я хочу побыстрей закончить девять классов и свалить нафиг отсюда в путягу. Хоть с людьми нормальными пообщаюсь по интересам, а не с этими задротами одноклассниками, – Наташка тяжело вздохнула, нудула пузырь из жвачки и лопнув его, задумчиво поправила рукой свой шикарный начёс на чёлке.

– Тогда мы сбежим вдвоём.

Марина протянула мне руку.

– Бежим? – предложила она.

– Бежим! – согласилась я.

***

Сорвав с себя пионерские галстуки и демонстративно бросив их под ноги, мы радостно прыгали на большой кровати родителей Маринки и искренни верили, что совсем скоро наша жизнь изменится к лучшему.

– Ты понимаешь это? – запыхавшись, выкрикнула Маринка.

– Что? – спросила я.

– Что мы тоже с тобой участвуем в государственном перевороте, – ответила она, – и своим протестом поддерживаем молодёжь Германии, которая бесстрашно прямо сейчас борется за свою свободу!

– Да! – вслед за Маринкой выкрикнула я. – Мы поддерживаем молодёжь Германии! Долой «Совок»! Откройте границы!

– Они откроются! Обязательно откроются! – засмеялась Маринка, пытаясь допрыгнуть до потолка. – Мы сможем путешествовать по всем странам, слушать любую музыку и носить одежду, которая нам нравится. А ещё, ещё у нас разрешат гомосексуализм! – размечталась она.

– А это нам зачем? – не поняла я Маринкиных ожиданий.

– Чтобы жить, как в Америке.

– Фу, нет, это уже перебор.

– Почему?