Путин и я

– Зачем нам мужики гомики? За такого замуж не выйдешь.

– Зато мы сможем стать лесбиянками и нас не посадят в тюрьму, только потому что мы придерживаемся других сексуальных взглядов.

– Я не хочу быть лесбиянкой, – уверено ответила я.

– А я хочу! – заявила Маринка.

– Нет, ты прикалываешься, – рассмеялась я, не поверив ей.

– Не прикалываюсь! – на полном серьёзе ответила Марина и перестала прыгать на кровати.

Я тоже остановилась, и какое-то время мы просто смотрели друг на друга.

– Ты сама прекрасно знаешь, что мне нравится певица Мадонна, – начала объяснять она. – А Мадонна самая настоящая лесби, все об этом знают. Наташка говорит, что на Западе это очень модно и не запрещено, как у нас.

– Тебе зачем такой «модной» быть? – не понимала я.

– Я хочу вырасти по-настоящему свободной и раскрепощённой, понимаешь? – спросила она.

– Нет, – ответила я.

– Ты просто слишком старомодная и ещё не осознала, какие возможности перед нами открываются, – деловито ответила Маринка.

Она всегда считала себя более продвинутой в таких вопросах, и всё благодаря Наташе.

– Я забыла совсем, – спрыгнув с кровати, опомнилась я. – Мне же сегодня на репетицию к трём часам в Дом пионеров нужно. Ещё галстук погладить придётся, – я взяла его в руки, весь помятый и скомканный, затоптанный моими собственными ногами, и почему-то мне стало грустно в этот момент. – Мы новый спектакль будем ставить ко Дню рождения Комсомола, – пробубнила я, пытаясь хоть немного разгладить галстук руками.

– Да забей ты. Кому этот бред совковый нужен. На ваши спектакли хоть кто-нибудь ещё ходит?

– Конечно, родители приходят. Мама моя, если с работы может пораньше уйти.

– Ну и иди, а мне некуда не надо. Я буду слушать Мадонну и ждать перемен, – ответила она и принялась что-то искать в письменном столе.

Я помолчала немного, а потом добавила:

– Знаешь, а меня ведь правда не покидает плохое предчувствие из моего сна, что мой дом хотят обворовать.

Марина обернулась и задумчиво посмотрела на меня.

– Так ведь это всего лишь сон. Это не по-настоящему. Не переживай, – успокоила она.

Она достала аудио кассету с новеньким альбомом американской поп-дивы, которую её старшая сестра купила по блату у знакомого фарцовщика на «Горбушке». Наташке пришлось заплатить целых пять рублей, все деньги из своей копилке, чтобы заполучить её. Она даже отказывалась давать эту кассету переписывать своим знакомым, чтобы её не затёрли и не испортили. И хранилась эта кассета в отдельном ящике письменного стола, как бесценное сокровище.

Из динамика магнитофона «Весна» потянулась мелодичная песня Мадонны: Like a Virgin (Как девственница)

Наташа не была уверена, что перевела эту песню правильно с английского языка, но примерно по смыслу в ней говорилось о распутной девушке, которая встретив того самого мужчину, вновь почувствовала себя девственницей.

Перевод, конечно, был так себе, потому что ничего не понятно было. Но Маринка была уверена, что в этих словах есть тайный смысл, который мы сможем познать когда повзрослеем. А я верила Маринке и всецело доверяла её музыкальному вкусу.

– Я ушла, Марин, – предупредила я.

– Дверь захлопни, – попросила она, и рухнув обратно на кровать, принялась подпевать:

Я была разбитой и нецелой.

Меня использовали, я была грустной и печальной,

Но ты дал мне почувствовать себя,

Да, ты дал мне почувствовать себя,

Новенькой и блестящей.

Глава 2

Пепел перемен

2010 год

Это случилось в конце сентября. Мой сын только перевёлся в новую школу и пошёл в четвёртый класс. Мальчишка он у меня общительный и весёлый, поэтому никаких проблем в общении с новыми одноклассниками у него не возникло, и он быстро влился в коллектив.

В тот день я проводила фотосъёмку для журнала «Максим», в модной студии недалеко от центра города. Платили внештатным фотографом журнала немного, но я всегда с удовольствием соглашалась на такую подработку. Для меня это была прекрасная возможность вырваться из рутинной работы в фотосалоне и потренировать свои профессиональные навыки.

Мы уже отсняли основной материал и собирались сделать перерыв, когда меня отвлёк телефонный звонок. Звонил Егор и ни ответить я не могла.

– Привет, сынуля, – радостно сказала я, как только сняла трубку.

– Мам, можешь забрать меня из школы? – попросил он в ответ.

– Забрать из школы? А что случилось? – я была удивлена такой просьбе и мне захотелось немедленно во всём разобраться.

– Я в туалет хочу, а меня старшеклассники не пускают.

– В смысле не пускают? Что они делают у вас на этаже, да ещё в туалете?

– Они курят там.

Ответ Егора меня обескуражил, но мне нужно было как-то помочь ему, поэтому я быстро взяла себя в руки.

– Подойди к учительнице и попроси её разобраться в этой ситуации, – предложила я.

– Я подходил. Она не может их выгнать. Они заперлись в кабинке и говорят, что ни уйдут пока не покурят, потому что охранник не выпускает их из школы на перемене. Им вообще всё по фигу. Они даже директора не боятся. Мам, я не могу терпеть. Мне в туалет надо.

– Перемена закончится, отпросись с урока в туалет, – попросила я. – А я сейчас подъеду, разберёмся!

«Жесть!» – подумала я, когда мы закончили разговор.

Я вызвала такси и начала собираться.