92 дня

За своими капитанами девочки зашагали к сетке и, двигаясь навстречу сопернику, выставили в сторону правую руку. Влажные ладошки шлёпались друг о друга, но в глазах игроков с обеих сторон читалась ненависть.

– Круто мы их, да, Сергей Васильевич? – подмигнула Оля.

– У вас много ещё игр. Сегодня вы победили, завтра победить может кто-нибудь другой.

– Я никогда не проигрываю, – Оля, не мигая, смотрела Сергею в глаза.

– Увидим, – усмехнулся Сергей, развернулся и пошёл в двухэтажку.

– Увидишь, увидишь, – промурлыкала пионерка.

Не успел парень в белом трико подняться на крыльцо «каменки», как строгий голос старшей воспитательницы окликнул сзади.

– Сергей Васильевич! – обратилась Вероника Петровна. – Подожди.

Неизменно быстрым шагом женщина приблизилась к спортинструктору с выражением лица, не сулившим Сергею ничего хорошего. «Вэпэ» убедилась, что никто не может подслушать, и заговорила.

– Я тут мимо поля волейбольного проходила… И обратила внимание, как девица из отряда с тобой заигрывала. Калинина, кажется?

– Ну да. Оля. Дурёха мелкая, что сказать! – хихикнул Сергей.

– На вид не такая уж и мелкая она. Быстро вымахала деваха. Смотри, аккуратнее! – старшая воспитательница прищурилась и на секунду задержала взгляд на смущённом лице спортивного инструктора.

– О чём вы говорите, Вероника Петровна? Я же не идиот!

– Знаю, Серёж. Не обижайся. Но я должна была это сказать.

18. Паша

Утренние скандалы превратились в рутину. Ежедневно после завтрака Арина бежала в двухэтажку, ногой открывала дверь мужской комнаты и со злостью стаскивала Павла с кровати. Сначала на пол летело нагретое одеяло, затем мягкая подушка, вырванная из сильных рук. Чуть позже на крик хореографа сбегались коллеги, и уже все вместе вытягивали засоню-диджея из царства Морфея.

Оказываясь на линейке, Паша продолжал досматривать сны под тенью необычайно раскидистой сосны. Парень накрывал голову бейсболкой и тихонько дремал между поручениями Арины.

– Паша! – вновь закричала девушка с другого края линейки. – Музыку, пожалуйста!

Диджей ткнул пальцем в ноутбук, и из большой чёрной колонки полилась задорная детская песня. Ребята уже запомнили танец и теперь демонстрировали его самостоятельно. Арина стояла к ним лицом и глазами выискивала более способных детишек. Их имена она заносила в несуществующий блокнот, чтобы при случае пригласить талантливых танцоров на общелагерное выступление.

– Молодцы! – объявила Арина, когда музыка утихла. – Спасибо за занятие! Поклон!

Отряды давно усвоили традицию делать реверанс после каждого танцевального урока, а потом громко хлопать себе в ладоши в награду за труды. Вожатые поблагодарили Арину и повели ребят на футбольное поле. В работе хореографа и диджея наступила небольшая пауза.

– Как настроение? – поинтересовался Павел.

– Если бы тебя действительно интересовало моё настроение, ты бы просыпался без моей помощи, – отрезала Арина.

– Ты такая красивая, когда злишься, – глаза парня наполнились игривым блеском.

Арину высказывание смутило. По её щекам пробежался румянец, а губы замерли в безмолвии.

– И вообще. Мне нравится начинать день с твоей улыбки!

– Улыбки? Ты о чём? Я голос из-за тебя срываю каждое утро! Ещё не хватало улыбаться!

– А я не слушаю крик. Я вижу твоё лицо, когда глаза открываю, и мне хорошо становится, – Павел обхватил себя руками и немного покачался, словно баюкал младенца.

«Ты нормальный, вообще?» – Арина заглядывала под козырёк бейсболки, пытаясь разгадать намерения собеседника. Подошёл следующий отряд, и девушка начала занятие.

«Красивая, зараза!» – Павел безотрывно глазел на танцующую коллегу. «Красивая и злая».

– Арин, а парень-то есть у тебя? – самоуверенная ухмылка скрывала внутренние переживания Паши.

Девушка глотнула воды из пластиковой бутылки после очередной репетиции, поправила волосы и в упор посмотрела на диджея.

– А что?

– Ну просто. Не думаю, что такая красавица может быть одна.

– Может, – резко ответила Арина и перевела взгляд на футбольное поле, где младшие мальчишки резво гоняли мяч под руководством Сергея.

19. Настя

В университете Настя Струнина славилась своей непостоянностью. У девушки почти не было подруг, потому что многие считали её двуличной. Общалась Настя лишь с единственной одногруппницей-панком. Ночами они вместе пропадали на чьих-то квартирах, покуривали, выпивали, а днём надевали маски прилежных студенток и отправлялись штудировать высшую математику. Скрывать следы ночных вечеринок удавалось не всегда, но подруги умудрялись всё оборачивать в свою пользу.

Как-то раз преподавателя по электротехнике насторожила откровенная вялость Струниной. Он поинтересовался, всё ли в порядке, на что получил исчерпывающий ответ. «Владислав Викторович, мне очень плохо. Похоже, пищевое отравление. Боюсь, сегодня контрольную написать не смогу…» – жалобно проскулила Настя. «Хорошо. Сходи в медпункт и можешь на пары не возвращаться. Выздоравливай!» – преподаватель понимающе кивнул. «Владислав Викторович, а можно я её провожу? Вдруг что-то серьёзное?» – вклинилась подруга-панк в откровенном чёрном платье и громоздких кожаных бутсах. Преподаватель пожал плечами и отпустил обеих. Из аудитории девушки направились прямиком в ближайшую пиццерию отмечать внеплановый выходной. Вялость и недомогание прошли как по взмаху волшебной палочки.

В лагерь вожатая старших девочек маску привезла с собой. Коллеги и пионеры Настю приняли тепло. По крайней мере ту, что водила отряд по лесным тропинкам днём. Одевалась девушка неброско: обычно тёмные джинсы и футболки всех оттенков бежевого. Общалась с новыми знакомыми Анастасия вежливо, всегда была учтивой и приветливой. К работе тоже относилась ответственно, стараясь записывать все наставления руководства и «старичков» в блокнот, который всегда перелистывала на сон-часе. За первые несколько дней в «Карагайском» над Настиной головой практически засветился нимб.

– Пошли сегодня в курилку после «отбоя»? – предложила Лера своей напарнице по отряду.

– В курилку? А это где? И что там? – переспросила Настя.

– Место наше козырное, – хихикнула Лера, – мы там по ночам собираемся с ребятами.

– Дак… Ты со мной в комнате спишь вроде? – Настя непонимающе нахмурила брови.

– Ну да. Просто тут начало смены, всё такое… Сейчас все уже разобрались с делами, можно и погулять!

– Тогда я за любой кипиш!

20. Лера

Бывают люди, которых окружающие считают «своими». Роли не играют ни пол, ни возраст, ни увлечения… Каждый новый знакомый такого человека находит в нём своё отражение, а друзья и товарищи исчисляются десятками, сотнями и даже тысячами. Валерия Игнатова относилась как раз к такой категории.

Длинные волосы и любовь к чёрным стрелкам на веках не мешали девушке фанатеть от футбола и временами гонять мяч на дворовой коробке в сугубо мужской компании. Высокие каблуки никогда не останавливали Леру пуститься в погоню за отъезжающей маршруткой, а учёба на филологическом никоим образом не исключала из её речи крепких словечек. Близкие звали Валерию «Валерой», что девушку жутко бесило. Но она не обижалась и даже улыбалась в ответ, зная, как дорога своим друзьям. Лера не была идеальной. Зато она была настоящей, а настоящее, как водится, всегда лучше идеального.

В «Карагайском» Игнатова знала каждую травинку. Кухонные работники делились с Лерой остатками полдников, слесарь регулярно беседовал с ней о состоянии лагерных труб, а мальчишки из старшего отряда называли «братаном». Девушка с детства проще находила общий язык с парнями, но в лагере ей второй год подряд приходилось ладить со старшими девочками, потому что пацанов Полина с Ксюшей отдавать не собирались.

Возвращаясь с оперативки, Лера на минутку остановилась у деревянного крыльца своей дачи. Она вдохнула уже прохладный воздух, наполненный запахом луговой травы, хвои и минувшего ужина. «Как же я тебя люблю», – проговорила девушка, оглядывая загородные просторы.