Холод

– Кто работает, – подтвердил Кили. – Тем, у кого работа есть, положено пять шкаликов на месяц. А кто не работает, три. Правда… – он замялся. – Хозяин отбирает обычно. Так что один-два получается.

– По поллитра? – Ит задумался. – На самом деле, Саб, это немного. Особенно с учетом нагрузок, да и такой жизни, в общем и целом. Кстати, причина поражения печени была, если ты помнишь, другой. Вирус – это не водка.

– Про это мы поговорим позже, – отмахнулся Саб. – Ты хотел дать ему лхус? Давай, а потом займемся делами. А он будет отдыхать. Я прав, Скрипач?

– Прав, – неохотно кивнул рыжий. – К сожалению.

…Лхус понравился Кили чрезвычайно. Нет, даже не так – этот вкус вызвал у него благоговейную оторопь. Чего они только не услышали в результате – и что он в жизни такого не пробовал, и что это божественно, и что такого просто не бывает, и что можно ли ему еще хоть чуть-чуть?

В результате разрешили «чуть-чуть», а потом заставили заснуть – показатели, пусть и медленно, но начали падать.

***

– Это низко, – говорил часом позже Ит, когда они собрались все вместе, чтобы обсудить то, что узнали от Кили. – Нет, ребята, это просто низко, и я так продолжать не хочу.

– Что низко? – хмыкнул Саб. – Я тебя не понял.

– Да, тебе это будет сложновато понять, – ответил Ит презрительно. – То, что мы делаем, это низко, Саб. Взять его на внушение, откорректировать, заставить, по сути дела, общаться с нами, как с добрым друзьями… мне не по себе от того, что мы делаем, и, боюсь, дальше будет только хуже.

– И что ты предлагаешь? – Саб выжидательно прищурился.

– Предлагаю взять модуль, и пойти в город. Собирать информацию надо самим. Вы же видите, он ничего не знает! Одни слухи и домыслы! Какой в этом всем толк? Поэтому вот что. Вы с Эри будете работать руководством, а мы, по старинке…

– Ой, нет, только не это, – покачал головой Скрипач. – Они наруководят. Ит, не надо, а? Может быть, как-то иначе?..

– Как – иначе? – Ит повернулся к нему. – Что ты предлагаешь?

– Молчать всем. И послушать, что я предлагаю, – Саб решительно встал. – Давайте-ка я ему позадаю вопросы в следующий раз. У меня складывается впечатление, что вы спрашиваете вовсе не о том, о чем нужно.

– А о чем нужно? – с вызовом спросил Скрипач.

– Увидишь.

***

– Расскажи о своей семье. Эти фигурки – кому они принадлежали? – Саб держал Анубиса и Бастет на ладони. – Маме? Старшему отцу?

– Нет, папе, – покачал головой Кили. – Мама говорила, что он страшно обрадовался, когда я родился. Они боялись, что будет мальчик.

– Тогда пришлось бы заводить еще одного ребенка, верно? И еще. Чтобы было, кому передать эту пару. Я прав?

Кили кивнул.

Ит заметил, что на Саба он смотрит с большим почтением. И даже, кажется, с легким страхом – не смотря на корректировку и внушение.

– Ты плохо видишь, – продолжил Саб. – Скажи, кто еще плохо видел в вашей семье?

– Папа. И мама тоже видела не очень. Но папа хуже. Примерно, как я. А почему я сейчас вижу без очков? – запоздало спохватился он.

– Потому что мы поправили зрение, – вмешался доселе молчавший Ит. – Сделали небольшую операцию. Очки тебе больше не нужны.

– Спасибо… Да, папа плохо видел. Я вообще на него очень похож. Мама это часто говорила.

– Кили, мама была рауф? – спросил Саб.

– Нет, человеком. Старший папа был чистый рауф. А папа был смешанным, как я.

– Идеальный проход по передаче, – пробормотал Саб. – А бабушки, дедушки? Ты их помнишь?

Кили задумался.

– По маме – точно нет. Кажется, ее семья была против, когда она замуж вышла. По папиной линии – помню бабушку. Она была человеком.

– А остальных? – Саб нахмурился.

– Не очень. Они, кажется, уехали куда-то. Вдвоем. И не вернулись, – Кили потер переносицу и виновато посмотрел на Саба. – По-моему, в экспедицию. Простите, я не помню. Мне восемь лет было, когда я последний раз видел бабушку…

– Но они были – рауф?

– Старший точно. Муж бабушки был такой же, как я, полукровный.

– Смею предположить, что семья была такая же, как семья твоих родителей, – согласно заметил Скрипач. – Кили, а если в такой семье рождается не гермо, а мальчик или девочка… что происходит?

– Они почти никогда не могли иметь детей, – пожал плечами Кили. – Поэтому им не отдавали фигурки.

– Саб, на налобник выйди, – попросил Ит.

«Не сходится. У наших дочерей с репродукцией всё в полном порядке. У нас три дочери, одна – по рауф-линии, двое – по человеческой. Иметь детей могут все. От линии рауф есть уже даже правнуки».

«Интересно, – ответил Саб. – Про это потом как-нибудь. Сейчас не отвлекай меня».

– Значит, фигурки передают только тем, кто… сможет завести такое же потомство, верно? Только средним? – уточнил Саб. Кили закивал. – А ты не знаешь, сколько времени это продолжается?

– Не очень понял, – признался Кили.

– Сколько лет уже продолжаются эти передачи?

– Не знаю, – Кили нахмурился. – Может быть, тысячу. Может, и больше. Псоглав и Мудрая приходили очень и очень давно, они ушли навсегда, покинули этот мир. Но мы должны хранить память о них, потому что они были светом разума и свободной воли.

Ит и Скрипач переглянулись. Вот как! Ни много, ни мало – разум и свободная воля. Это дорогого стоит.

– Кили, а если бы у тебя появился ребенок, что ты должен был бы сделать? – осторожно спросил Саб. – В каком возрасте он получит фигурки?

– Ну… я впервые увидел их в семь лет, – Кили задумался, вспоминая. – У меня был День рождения, и тогда папа и мама впервые мне их показали. И дали подержать. Мне очень понравилось. Фигурки были теплые, и у них вот тут что-то светилось, – Кили улыбнулся, и указал на основания подставок. – Хотя мне кажется, что я это выдумываю. Потому что больше фигурки не светились никогда. И теплыми больше не были. Это ведь просто статуэтки, хоть и родовые. Пес и Киса, – улыбка стала чуть смущенной. – Ну и сказки всякие… как сказка про Небесного Мальчика, например. Про них тоже сказки рассказывали.

– Небесный Мальчик? – переспросил Ит.

– Ну да, – подтвердил Кили. – Стишок был. Его всем детям рассказывают.