Проверка на прочность

А Владимир, значит, всё наврал. Какие сто пятьдесят километров, какой дремучий лес? Хотя заблудиться тут можно, ребята же заблудились, но это говорит только о том, что кто-то не умеет ориентироваться в пространстве. Или, что тоже вероятно, Тимоша специально привёл свою подругу в лесную избушку. Романтик! И он прав, Ниночка-то только тут сообразила, какую дурочку сваляла, не сразу разглядев парня. А парень, похоже, в первый же день в неё влюбился. На вырванном листке про это очень ясно написано, и как я сразу не поняла? Но я тогда ничего не знала – ни о Ниночке, ни о её жизни. А сейчас будто сроднилась. Надо же, всего с десяток исписанных листков, а человек предстаёт, будто живой, будто он вот тут рядышком со мной сидит и душу изливает. Значит, и ты, Нинуша-каркуша, лес этот видала и по траве этой ногами ступала!

А до тебя, Владимир, я ещё доберусь! Вот только выздоровей, и уж тогда попляшешь ты у меня, как уж на сковородке! Всё тебе припомню, ни о чём не забуду!

Правда, до выздоровления мы, кажется, доберёмся не скоро. Ближе к обеду состояние больного ухудшилось: заметался во сне, жаром опять полыхнул, забормотал что-то бессвязное. Про Лолу какую-то, как сильно она ему нужна и какой он молодец, что это сделал. Что «это», я начала догадываться ещё вчера. Но кто такая Лола, никак в толк взять не получалось. Ну не было женщин с таким именем в моём окружении, которая бы так страстно желала мне зла! Не было, и всё тут! Я, признаться, сначала на бывшую жену Захара грешила, но, во-первых, расстались они давно, никаких претензий друг к другу не имели, а во-вторых, звали эту мадам уж никак не Лола. От Яны до Лолы – громадная пропасть.

И только на следующий день я всё поняла. Но было уже поздно…

Глава 3

– Я не могу оставить тебя в живых, Дарья. Ты ведь сама это прекрасно понимаешь!

– Не понимаю. Может быть, объяснишь?

– Я была лучшего мнения о твоих умственных способностях!

Презрительная улыбка исказила её лицо, сделав совершенно уродливым. Она очень изменилась с тех пор, как я видела её в последний раз. Что-то отталкивающее появилось в фигуре этой, по-прежнему остающейся стройной, в посадке головы, во взгляде, которым она взирала на мир. С той минуты, как я увидела её на пороге избушки, меня не покидало ощущение, что изменения, коснувшиеся своей дланью эту красивую некогда женщину, – необратимы. И дело тут не в возрасте, увы…

– Мне жаль тебя, Лара, – внезапно вырвалось у меня. – Но я понимаю, гибель Николая непросто тебе далась…

– Непросто? – вскричала она. – Что ты понимаешь в этом, клуша домашняя? Что вообще ты понимаешь в жизни? Да ты ведь дальше своих мелких, ничтожных проблемок видеть не способна!

– Ты пришла сюда меня оскорблять? Лучше бы любовнику своему помощь оказала, пока ещё можно что-то сделать!

– Любовнику… – она метнула злой взгляд в сторону лежащего на кровати человека.

Мне всё-таки удалось его затащить наверх. Правда, состоянию больного это мало помогло – всю ночь его лихорадило, и сейчас, истощённый и еле живой, он пребывал в беспокойном, тяжёлом сне.

– Выживет.

Я поразилась равнодушию, прозвучавшему в её голосе. Не знаю, в каких именно отношениях они состояли, возможно, его бредовые высказывания касались только лично его чувств, но ведь он всё-таки человек! Живой человек! Который действовал, оказывается, по её воле и который заслужил от неё хотя бы благодарность, а не этот холодный взгляд!

– Ему нужны лекарства, возможно антибиотики…

– А ты добренькая, да? Пожалела его? Его, негодяя, который в темнице тебя запер и к женишку не пускал? А может быть, ты сама втрескалась в него? А что, такое бывает, я слышала. Жертва влюбляется в своего палача! Слушай, так, может быть, он специально телефон отключил, чтобы я вас своими звонками не доставала? Как же я сразу не догадалась! Я-то думала, случилось что-то, на помощь примчалась, а вы тут просто развлека-а-ались!

– Не меряй по себе!

– Я, между прочим, верная жена была! Да, не у всё у нас с Колей гладко было, никчёмный он, в сущности, человек был, но я его любила и жалела, если хочешь знать! Это ведь он упросил меня в эту поездку взять. Доказать хотел – и себе, и мне, – что чего-то стоит! Я-то как думала? Пусть едет, пригляжу за ним, даже лучше, что на глазах будет. Но всего лишь на миг отвлеклась, и твой женишок чёртов все планы мои порушил. Отпустил он его, видите ли, без моего разрешения! А то, что Колька год без тренировок сидел, это ничего?! Он, говорит, клялся мне, что в форме, что из спортзала часами не вылезает. Какой там спортзал, я его в последнее время даже в бассейн не отпускала, кобеля проклятого. Всю душу он мне с девками своими измотал!..

О Колькиных похождениях знала, кажется, вся Москва. Ну уж каскадёры, к которым причислял себя и сам Николай, в курсе точно были. Даже мы с Машкой, хотя в сплетни и разговоры старались не влезать. Но по нему и так было видно – статный, широкоплечий, глаз играет, копыто бьёт… Мало кто мог мимо пройти, не поддавшись обаянию этого ловеласа. А он и пользовался. Так что Ларку я понимала прекрасно, хотя её фанатичная любовь к волоките и позёру меня коробила. Ну, страдаешь ты от измен мужа, так брось его. А физическая форма у Коли была прекрасная, зря она брешет. Не в тренированности дело. Видимо, дал человек слабину, когда из тёплой базы на свободу вышел, – реальность-то жёстче оказалась, чем ему представлялось!

– Я думаю, Захар тут ни при чём, Лара. Ты про себя всю правду знаешь. И не только самого Николая, а и себя винишь. Да только тебе проще на другого вину свалить! И ты вся такая несчастная, по мужу убивающаяся…

– Заткнись! – глаза её сверкнули яростью, и я невольно попятилась.

А ведь я знаю, откуда у неё этот нож, который она сейчас ловко в руках крутит. Более того, я прекрасно представляю, как она умеет им управляться. Не зря Лариса пользовалась славой самой опытной и сильной женщины-каскадёра в стране! И каким характером обладает эта баба, я тоже не понаслышке знала. Именно её внутренняя сила и помогла ей достичь невероятных высот – стать во главе такой мощной организации. Что против неё измученная двумя бессонными ночами, полуголодная, да к тому же беременная женщина?

– Не для того я тебя здесь держала, чтобы ты теперь соловьём изливалась! Хватит, поговорила! Что Захар твой мне все глаза проел, что ты с юродством твоим мерзким. Ненавижу, всех вас ненавижу! За Кольку моего, за детей нерождённых, невыношенных, за жизнь эту собачью!

И она бросилась на меня. Но так просто сдаваться я не собиралась. Всё-таки, хоть и в таком состоянии, но спортивные навыки во мне присутствовали! А с оружием я тоже могла управляться, недаром Гриша, мой тренер по айкидо, столько труда и знаний в нас вкладывал. Вот и настало время применить эти знания в реальной схватке!

Поразительно, сколько силы таится в разъярённой женщине! Впрочем, я думаю, что сюда примешивается не только ярость, но и доля безумия. Видно, после гибели мужа равновесие-то внутреннее пошатнулось. Как бы вообще в пропасть не понесло, не закрутило!

Слабеть я начала быстро. Дыхание сбилось, пот в глаза лился, вытирать не успевала, сердце колотилось, как ненормальное. Вдобавок ко всему тяжесть почувствовала внизу живота, а этот фактор испугал меня сильнее всего. Нет, не справиться мне, – сверлила всё глубже и глубже навязчивая мысль. И ведь как обидно! Жизнь-то по сути только началась! Захара встретила, сыночек скоро на свет появиться должен, свадьба через несколько дней – а тут сумасшедшая женщина, решившая отомстить всему миру за свою несчастливую судьбу!..

Подмога пришла с неожиданной стороны. Я уже пальцами кровоточащими за руки цепкие хваталась в тщетной попытке пресечь, остановить занесённый удар, как вдруг какой-то разноцветный предмет просвистел в воздухе и обрушился прямо на голову моей противницы. Она вскрикнула и, хватаясь за воздух, на пол рухнула. Нож с металлическим лязгом отскочил в сторону, а я, ничего не понимая, на предмет уставилась. На дощатом полу, вывернув яркие страницы наружу, лежал альбом с репродукциями Сальвадора Дали…

– Прости меня, Лола…

Это был не человеческий, это был потусторонний голос. Голос из другого мира. Я повернулась. На меня он не смотрел. Глаза его, страшные, чёрные, были прикованы к упавшей женщине. Цепями прикованы многотонными, неподъёмными.

Медленно-медленно я сползла по стеночке и потеряла сознание.

Глава 4

– Вижу крышу.

– Где, где, Юра? – стройная, с задорной стрижкой русых волос девушка ткнулась носом в холодное стекло.

– Левее смотри.

– Что?

– Левее, говорю!

Шум мотора перекричать невозможно. Только по губам и догадываешься, что он хотел сказать.

– А вон ещё один вертолёт! – молодой человек по имени Юра, невероятно похожий на Тома Хэнкса, но лет на десять моложе, ткнул девушку в бок, и она тут же повернула голову. – Странно. А он тут что делает?

– Орошает землю? – предположила она.

– Прекрасная версия! – рассмеялся другой мужчина, невысокого роста, но властного и сурового вида. – Мне почему-то кажется, что у нас с ним одна цель.

– Что?? Георгий, я ничего не слышу!

– Одна цель, говорю!!

– Какая?

Но тот только рукой махнул. Мол, потом объясню, когда спустимся.

Приземлялись они поочерёдно. Сначала второй вертолёт: выпустив из себя несколько человек, он вновь взлетел и стал наматывать круги над лесной избушкой. Потом и первый вниз устремился. Но взлетать уже не стал. Винт только свой остановил и так и остался – перед домом на круглой полянке, будто специально предназначенной для взлёта и посадки летающих средств.

Когда беспокойная девушка, не успев толком ногами земли коснуться, к избе бросилась, из неё уже люди выходили: крепкий мужчина с ещё одной девицей на руках, поразительно похожей на первую девушку; коротко стриженный человек, еле держащийся на ногах то ли от усталости, то ли от болезни, то ли от тяжёлой ноши – в руке у него была толстая книга; ну а замыкали шеренгу ещё один парень, точная копия первого вышедшего, который вёл длинноволосую, растрёпанную и в каких-то красных пятнах женщину с опущенной головой.

– Дашка!!! – завопила девушка и к первой паре кинулась. – Сестрёнка моя родненькая!

– Маша?! Господи, а ты откуда?