Волшебство между строк

– Как видишь, у нас уже всё готово, – сказал Дэнис Энлильевич и кивнул головой на ширму.

Кир поёжился: знал, что его там ждёт. Прикончив круассан, он наконец произнес:

– Я готов.

Начальник оживился и нажал на незаметную кнопку в подлокотнике дивана:

– Милочка, зайдите. Смирнов закончил.

Двери отворилась, и в комнату вплыла высокая стройная секретарша. Поверх делового костюма Мила накинула белый халат, красивое лицо наполовину закрывала медицинская маска.

– Пойдемте, – девушка дружелюбно кивнула Киру. Он неохотно встал и поплёлся за ней.

Вот как обычно мужчина снял пиджак и повесил на стул, закатал рукав рубашки. Мила щёлкнула резиновыми перчатками. Запахло спиртом. Кир почувствовал, как тошнота подкатывает к горлу. Девушка наложила жгут, и Кир заработал кулаком. Затем секретарша-медсестричка протерла локтевой сгиб, но застыла и чуть слышно произнесла:

– Ох, Кир, куда же колоть?

Следы от иголок плохо заживали. Мужчина зажмурился и сжал зубы, почувствовав, как игла входит в вену. Десять минут – и всё кончится. Мила уже расслабила жгут, значит, кровь течет по трубке в пакет.

Кира мутило. Сладкий круассан стоял в горле. «Терпи, терпи», – мысленно повторял он.

Бодрый голос Милы вернул его из полузабытья:

– Дэнис Энлильевич, вы сейчас будете или убрать в холодильник?

Босс довольно причмокнул:

– Сейчас, Милочка, сейчас.

Мила быстро наложила повязку Киру. Пока тот застегивал рубашку и надевал пиджак, расторопная Мила достала пивную кружку и аккуратно перелила свежую кровь.

Кир вышел из-за ширмы и направился к столику, за которым восседал босс.

Мила принесла поднос с кружкой, наполненной бордовым напитком, и поставила перед Дэнисом Энлильевичем.

Тот взглянул на кружку и облизнулся, потом недовольно уставился на Кира:

– Ну что ты расселся, Смирнов? Иди, всё потом!

– Но Дэнис Энлильевич, я хотел обсудить инициацию.

– Смирнов, – крупный мужчина недовольно закатил глаза, – ну куда ты торопишься? У тебя впереди целая вечность. Иди, запишись у Милы на приём, потом поговорим.

Кир нехотя встал и направился к двери. Дойдя до позолоченных львов, он обернулся и увидел, как босс жадно пьёт бордовую жижу из стакана. Глаза его закатились. Кир понял, что его сейчас стошнит? и резко рванул дверь на себя.

Пока его выворачивало в туалете, Кир думал. Нет, не такую жизнь он хотел бы своему сыну. Но выбирать не приходилось.

    Тата Суслова, @tata_writer

ПОСЛЕДНЯЯ СВИТА

Умирая, короли отправляются в Янтарную Долину, где сияют золотыми крышами дворцы, пиры идут круглый год, а на охоте можно добыть хоть черногривого льва, хоть шестирогого оленя. Помимо самих правителей попасть туда могут лишь те, кого они пожелали взять с собой в смерть: охранники, наложницы, советники да слуги, проглоченные погребальным костром своего государя.

Чем дольше и ярче пылает пламя, тем заметнее для жителей Янтарной Долины окажется прибытие нового правителя. А чем богаче его посмертный багаж и многочисленней свита, тем более высокое положение он там займёт. Потому государи всегда старались устроить себе как можно более пышные похороны, ни на что не скупясь и никого не жалея.

Король Ингвар взял с собой бесчисленные сокровища и сотню сильнейших воинов, чтоб было кому их охранять. Его погребальный костёр горел три дня и три ночи, испепеляя позолоченные колесницы, драгоценные мечи, племенных скакунов и мускулистые тела, закованные в броню.

Сын Ингвара, Эдвин, когда пришел его черед умирать, забрал в Янтарную Долину бесчисленные сокровища и сотню прекраснейших женщин. Его погребальный костёр тоже горел три дня и три ночи, обращая в золу изысканные украшения, драгоценные камни, мебель из лунного дерева и изящные тела, закутанные в шелка.

Арад, сын Эдвина, взойдя на престол, узнал, что казна их страны пуста, что народ бедствует и всюду царит беззаконие. Все свои силы бросил он на искоренение всякого лиходейства. Стал безжалостно преследовать ловких воров и дерзких разбойников, коварных убийц и хитрых мошенников. Не ведал к ним Арад пощады, никто из них не смог от него укрыться.

Правил он долго и мудро, народом своим обожаемый. Когда же пришла его очередь в Янтарную Долину отойти, объявил Арад, что не станет брать он с собой ни сокровищ бесчисленных, ни воинов храбрых, ни красавиц томных, дабы страну свою не разорять более. Вместо них взял он сотню тряпичных кукол в человеческий рост – мол, прислуживать ему в новом дворце и они смогут, а большего и не нужно.

Сгорел его погребальный костер за три часа, ведь почти нечему там было в пепел обращаться. И рыдал безутешный народ, что ради них Арад нищим войдёт в Янтарную Долину, посмешищем станет для других правителей, в роскоши там купающихся. И провозгласили его Величайшим и Славнейшим, Благороднейшим и Справедливейшим, лучшим королём, что когда-либо жил на свете.

Лишь единицы знали, что под скромными одежками служанок и садовников, поваров и плотников скрывались веревки и крючья, наборы отмычек и отравленные кинжалы. А в груди каждой из кукол находилось по запечатанному сосуду, содержащему человеческую душу.

Были среди них души людей, способных любой замок вскрыть. И через любую стену перелезть. И в любую щель протиснуться. И любую бумагу подделать. И птицу в полете ощипать. Многие годы Арад собирал их, лучших из лучших преступников: самых ловких, самых дерзких, самых коварных и самых хитрых.

Ведь раз сокровищам других правителей нужна охрана, значит, их можно украсть.

    Стадник Оксана, @taparix13

СДЕЛКА

– Ты дрожишь, – Макин освободил сына от своих объятий. Горячий ветер обжигал кожу и губы.

Фуад, почти юноша, еле сдерживал слёзы. Молчал с рождения.

– Я вернусь. Иди домой.

Он подтолкнул мальчика в сторону дома. Фуад шёл медленно, крепко сжимал кулаки: на что-то злился.

Макин обмотал концы куфии вокруг головы, чтобы осталась лишь тонкая полоска для единственно целого глаза, взял посох и тронулся в сторону пустынной арены. Последнее соревнование. Если дух не соврал, как Макин только что соврал сыну.

Чем ближе он подходил к арене, тем больше людей встречал. Кто-то бросал в него горсть песка и трусливо отворачивался. Другие злобно плевали в его сторону с возгласом «Зло». Лишь некоторые улыбались, проводили большим пальцем поперёк горла и проговаривали нараспев его имя «Маааа-кин». Он привык.

Арена – обитель духов, каменное плато круглой формы, – уходила за горизонт. Камень раскалялся на солнце так, что подошва босых ног мгновенно покрывалась пузырями. Это было самое безобидное из того, что могло там случиться.

Караваны со всех концов света съезжались посмотреть, как люди бьются друг с другом, теряя жизни. Духи питались павшими воинами. Победители получали славу и деньги. Как Макин – славу бессердечного убийцы.

Только он ступил на арену, как сразу почувствовал присутствие духа, в голове звучал голос, вкрадчивый, неприятный, будто кто-то вылизывал шершавым языком его уши:

– Ну что, Макин, ты готов к последнему бою? У меня для тебя сюрприз.

– Расстанусь с тобой без сожаления, Нар-Гадиб.

Вокруг неопытные воины бились с ядовитыми змеями и с изголодавшимися псами. Ликующие толпы окружали их и делали свои ставки. Чем ближе к центру, тем больше жестокости, битвы тех, кто заключил с духами сделку, кто благодаря этому был наделён невероятными способностями. Как Макин.